И даже последующие действия мальчишки оказались похожи на упорную попытку продлить свое вранье, например, визит в полицию. Чуть позже Антон получает штраф за ложный вызов от блюстителей порядка, и Артем понимает, что ему кранты. Поэтому не признается в том, что напортачил, а продолжает обманывать всех кругом.
Но Артем узнал Ойстраха по сетевой фотографии. А еще он слишком правдиво вел себя во время разговора со мной, когда решил пооткровенничать. Артем не играл, и не нужно быть хорошим физиономистом, чтобы понять, что он говорил правду.
Отложив размышления на потом и осмотревшись еще раз, я поняла, что могу только додумывать и представлять. Больше ничего не остается. Только визуализировать. Я не знаю, как дело обстояло на самом деле. Но есть тот, кто с радостью со мной поделится.
* * *
В зале работали человек пять. Они знали, что делают, были немногословны, не убегали на перекуры и за все время, которое я провела рядом, даже не присели отдохнуть. Рядом с Мишей трудился невысокий крепкий мужчина в таком же, как у остальных, синем комбинезоне. Очевидно, это и был потерявшийся ранее в катакомбах Саныч. Их взаимодействие походило на слаженную и отрепетированную игру. Один с помощью шуруповерта отделял ножки столиков от столешниц, а другой стоял рядом, будучи готовым тут же отложить ножку в отведенное ей место. Потом они в четыре руки уносили столешницу в сторону и прислоняли к стене. После вместе возвращались к следующей «жертве», и все начиналось сначала. Все как-то симметрично, выверено. Я аж засмотрелась на них.
– Миша, – позвала я, подойдя ближе, – из зала ведь есть другой выход?
Миша поднял руку и указал в дальний угол.
– Конечно. Тот, через который мы зашли, запасной. Ну и ведет он сами видели куда. А там как раз главный вход.
– И куда я попаду, если выйду через те двери?
– В холл.
Понятно. Значит, гости прибывали на юбилей через главный вход и тут же попадали в этот зал.
– А если бы я, к примеру, захотела покинуть праздник, то могла бы выйти через те двери, через которые мы сюда зашли?
Саныч, до этого внимательно меня рассматривавший, тоже решил принять участие в диалоге.
– Они всегда открыты, – ответил он.
– Не всегда, – возразил ему Миша.
– Не помню такого.
– А курить ты куда выходишь? – припер его к стенке Миша. – Не помнит он.
– А точно, слушай, – покачал головой Саныч. – Но это только свои могут.
– В смысле «свои»? – не поняла я.
– Важные гости пользуются главным входом. Он же выход. Просто находиться в темных коридорах, ведущих на задворки, и быть при этом одетым в смокинг… – хмыкнул Миша. – Так себе.
Я вспомнила то, о чем мне было уже известно. На корпоратив, посвященный юбилею отеля, были приглашены все, кто имел хотя бы какое-то отношение к отелю. От крупье гостиничного казино до массажиста из салона красоты, от фитнес-тренера до горничной. Миша и Саныч, похоже, неплохо ладят. Судя по всему, и работают вместе продолжительное время. Миша четко дал понять, что они тут не по приглашению и привыкли играть в этот мебельный конструктор. Значит, есть вероятность, что я нашла людей из числа присутствующих на той самой вечеринке.
– Скажите, Саныч… – начала я и запнулась. – Извините, вырвалось. Как мне к вам обращаться?
– Так и обращаться, – ответил Саныч. – Меня Александром зовут. Александр Александрович Зубков. Язык сломать можно.
– Вы давно работаете в отеле?
– Двадцать пять лет. С самого первого дня.
– Ох, – восхитилась я такому постоянству. – И кем же?
– Грузчик, сборщик, иногда дворник. Подсобный рабочий, если коротко.
– А я просто после армии отдыхаю, – вставил Миша.
– А еще тебе семью кормить надо, – обрубил Саныч. – Так какой у вас вопрос, девушка?
Ребята оказались весьма словоохотливыми. Не болтливыми, а разговорчивыми и добродушными собеседниками. Видят меня в первый раз, оторвались от работы и общаются, не гонят, свысока не смотрят – я же новый сотрудник.
– Александр Александрович, – не побоялась я сломать язык, – вы тоже были на юбилейном корпоративе?
Саныч приосанился.
– Были.
– И вы, Миша?
– И я, хоть и работаю тут всего ничего, – ответил Миша. – Нас всех собрали, некоторые даже засомневались. А вдруг какой-то развод? Но мы быстро разобрались, когда пообщались с другими. Здесь собралось огромное количество людей. Но кто-то не смог прийти, работал, кто-то просто не захотел приехать. Весело было. Да, Саныч?
– Хорошо посидели, – подтвердил он.
Я приготовилась к расспросам, но Саныч поманил Мишу.
– Давай заканчивать. Извините, Женя.
Но таких ценных кадров просто так я отпустить не могла.
– Александр Александрович, а как вас с Мишей найти, если что? – потребовала я выкуп.
Саныч оторвался от очередного столика.
– Зачем это? – недоверчиво спросил он.
– На всякий случай. Как коллега коллегу.
– Запишите номер, – ответил Саныч и достал из кармана мобильный. – А я ваш. Женя, да? Так и запомним… Если по работе, то с семи утра до девяти вечера. Я всегда здесь. А если по личным вопросам типа переезда или мебель какую дома подвигать нужно, то лучше сообщением.
Я покинула отель тем же путем. Прошла через катакомбы, мимо толстых труб, идущих вдоль стены, мимо пластиковых баков, наполненных смятым бельем, мимо каких-то шкафчиков, и никого по пути не встретила. В скором времени я очутилась на заднем дворе, уже знакомом мне не только издалека. Рабочие разгружали фуру, доставая из нее картонные коробки. В стороне, подставив лучам заходящего солнца лица, о чем-то болтали девушки в форменной одежде, горничные.
Автобус доставил меня до нужной остановки. Всю дорогу я переваривала в голове услышанное и увиденное, но все это до сих пор не несло никакой информации.
Никаких следов Ойстраха я не обнаружила. Он как будто в воду канул.
* * *
Вечером я решила позвонить следователю Носочуку, хотела узнать: есть ли новости по делу исчезновения Семена Ойстраха. Мозг упорно отказывался запоминать имя следователя, но фамилия крепко впечаталась в память.
– Майор Носочук слушает, – услышала я серьезное приветствие на том конце трубки. За его суровостью могло скрываться что угодно: от усталости до раздражения. Я решила, что не имею права сильно докучать человеку.
– Это Женя Охотникова, – напомнила я. – Я приходила по поводу заявления Артема Кормухина.
Мне на радость майор вспомнил меня сразу же.
– А-а, как же, как же, – ответил он. – Добрый вечер.
