Повисло напряженное молчание. Алисе не понравились пророчества Ви. В конце концов, кем она себя возомнила? Вангой и Курпатовым в одном лице?
— Слушай, зачем ты мне все это говоришь? — не выдержала Алиса.
— Сама не знаю, — Ви пожала плечами, — Ты мне нравишься. Я буду рада, если у вас с Мишей все получится. Он отличный мужик, надежный. Будет верным мужем и хорошим отцом.
— Ой-ой-ой, перестань, — замахала руками Миронова, — Я и думать об этом не хочу. Мы даже еще не…
Осеклась, закусив губу. Но Ви все поняла.
— Круто ты его маринуешь. Ну точно женится.
— Хватит-хватит, — продолжала умолять Алиса.
— Эх, а было б круто. Вы друг другу очень подходите. Хотя…
— Что? — Лисичка навострила уши.
— Глеб лучше в постели, — Ви вздохнула, — Намного.
— Ну… это ведь не главное в отношениях, — нашлась Алиса, желая защитить Мишку.
Ви не разделяла ее мнения.
— Кому как. Мне важно. Пока, во всяком случае, — усмехнулась, — Но вообще дело вкуса. Чего я тебя тут стращаю? Пока сама не проверишь, все равно не поверишь.
Алиса покраснела.
— Да чего ты как целка, Алиск, — развеселилась Ви, заметив ее румянец, — Или столько без мужика, что все обратно заросло?
— Иди ты, — она бросила в нее салфеткой.
— Ладно-ладно, отстала.
— Хей, я закончил, — услышала Алиса за спиной голос Миши, и тут же почувствовала у себя на плечах его руку.
За болтовней она не заметила, как пролетел час.
— В душ быстро и идем? — уточнил он планы.
— Да, конечно, — кивнула Алиса.
Миша заметил следы беспокойства на ее лице.
— До сих пор злишься? — спросил он.
— Нет-нет, — Алиса погладила его по щеке, первый раз прилюдно позволив себе интимный жест, — Все хорошо.
Мишка потерся о ее ладонь, чмокнул пальчики и поспешил в душ.
А Алиса запретила себе строго настрого думать о Глебе и о том, что может действительно стать камнем преткновения, пошатнуть мужскую дружбу. Она отогнала прочь эти мысли. Ви ошиблась. Глеб не влюблен в нее. Он немного побесится, но переживет. Да и с Мишей еще ничего не ясно.
Вечером выяснилось, что он уезжает на две недели в отпуск. Симонов поведал ей об этом, когда они, взявшись за руки, бродили по парку. Собирался навестить родителей и пожить на какой-то тренировочной базе у знакомых. Он позвал Алису с собой, но она отказалась. Если идея со спортивным лагерем ей понравилась, то знакомиться с родителям она уж точно не горела желанием. Да и отпуск ей выделили в конце июня. Миша понял ее отказ, но все равно расстроился.
— Не хочу уезжать от тебя, — говорил он ей в губы, прижимая к дереву, — Подохну, как скучать буду.
— Я тоже, — честно ответила Алиса, прыснула, поняв, как двояко звучат ее слова, пояснила, — Не подохну, конечно, но скучать буду.
Он долго не отпускал ее, бесконечно целовал у подъезда. Хотя до отъезда была еще неделя, Миша не стал терять время. Он словно пытался напитаться ею, чтобы увезти с собой часть.
Алиса вернулась домой с горящими губами и до глубоко ночи не могла уснуть, потому что бредовые мысли после разговора с Ви снова настигли ее. Отъезд Мишки взволновал тоже. Она не хотела его отпускать. К тому же боялась, что Глеб может выкинуть финт. Мише, разумеется, ничего не сказала. Делиться бабскими сплетнями никогда не считала правильным.
Глава 10. Решение
Всю неделю Миша качественно прощался с Алисой. Он стал позволять себе чуть больше, давая ей возможность отступить. Но Алиса ею не пользовалась. Она с удовольствием поняла, что Мишины касания, легкие ласки ей очень даже приятны. Более того, хотелось больше с каждым днем. Полагая, что глупо воздерживаться только из страха, что он ее продинамит, Алиса разрешила внутренней пружине разжаться. Всю неделю она пылко и чувственно отвечала на поцелуи, позволила себе стонать в голос, когда Мишины ладони ласкали ее спину или бедра. Но он словно специально не замечал всех этих знаков. Хотя и отстраниться не спешил.
Первый раз Алиса согласилась пойти к нему домой. Миша хотел побыть наедине перед отъездом, уверил, что Глеб будет занят допоздна, им никто не будет мешать. Алиса согласилась, полагая, что его намерения более чем очевидны. Она привела себя в порядок накануне, проехала после работы сразу к нему.
Но вместо секса Мишка напоил ее чаем, накормил мясом и тушеными овощами, утащил в свою комнату, где включил скаченный сериал, усадил подругу рядом, обнял и уставился в экран. Алиса совсем растерялась от такого поворота дел. Чувствуя себя ущемленной, даже немного оскорблённой, она сама начала брать то, за чем пришла. Губы скользили по его шее, ладони по груди. Алиса шумно дышала, давая понять, что ей очень нравится в гостях и хозяин дома. Миша не мог не среагировать на ее провокации. Скоро все его внимание было отдано ей. Он уложил Алису на диван, навис сверху, не прекращая целовать. Губы были горячими, неистовыми, руки сжимали крепче, но упрямо не желали избавить Алису от одежды, даже немного отодвинуть в сторону.
Она возликовала, когда Мишка сжал ее грудь, закинула ногу ему на бедро, подаваясь пахом вперёд. Почувствовала, что он возбуждён. Его домашние штаны не оставляли простора для воображения. Но Миша не собирался потакать своим желаниям. Он продолжал целовать ее, гладить, но не делал попыток усугубить этот петтинг до секса. То ли из вредности, то ли из скромности, Алиса не стала делать первый шаг сама. Она полагала, что Мишка сорвется, не выдержит. И оказалась права.
— Алис, — позвал он хриплым гортанным стоном.
— Ммм, — отозвалась она.
— Поздно уже. Тебе ведь на работу завтра, это я в отпуске.
— А? Что? Ну да, — Алиса с трудом вернулась в реальность из карамельного царства.
— Да и Глеб вернется скоро. Пойдем, провожу тебя.
— Конечно, — кивнула она.
Всю дорогу до дома Алиса собиралась начать разговор, чтобы выяснить, какого черта происходит. Но так и не смогла подобрать слов.
Она не хотела навязываться или расписываться в собственной порочности. Хотя ее стоны и поцелуи прекрасно делали эту работу. И Миша просто ушел, оставив ее у квартиры в целости и сохранности.
Накануне его отъезда все повторилось. Только у нее дома. Катя задерживалась на работе, но Миша не спешил этим воспользоваться. Он спросил Алису о делах на службе и долго слушал, не перебивая. Потом спросил о родном городе и родителях, о школе и универе. Когда он заикнулся о любимом времени года, Алиса не выдержала.
— Знаешь что, Симонов, мне до смерти это надоело.
Она пересела со своей табуретки к нему на колени, стала целовать, расстегивая рубашку одновременно.
