Когда хозяйничала у них на кухне, то всегда мыла посуду и за Глебом, готовила еду на троих, не ругала за забытые в ванной грязные носки/трусы/трусики. Лишь однажды Глебу попало за презерватив, который он по запарке кинул мимо ведра. Но этот косяк он не отрицал. Алиса всегда мило улыбалась его подружкам, если они пересекались в квартире. Она никогда не вела себя стервозно, требуя тишины ночью. В общем, как девушка друга, она была идеальна.
Печаль для Глеба заключалась в том, что Алиса просто была идеальна. Каждый раз, умиляясь их с Мишкой поцелуям, Геллер заставлял заткнуться внутреннего зверя, который когда-то родился в его сердце ушастым зеленоглазым паразитом, а теперь разросся до невероятных размеров. И это чудище пылало дикой страстью к Алисе. Глеб старался заткнуть его пасть, принося в жертву прекрасных дев, которые с улыбкой отдавались на растерзание монстру. Это немного успокаивало. На время. Но не лечило тот голод и жажду, что скребли горло и скручивали кишки, когда рядом была Алиса. А она была рядом очень часто.
Мишка не врал, когда предупреждал Глеба, что хочет проводить с Алисой как можно больше времени. Если Миронова не была на работе или в клубе, то тусовалась с Мишкой дома. Если это не были редкие выходные, когда ее соседка уезжала, то Алиса была у них в гостях. Хотя гостем ее назвать можно было с натяжкой. Она почти жила у них. Очень часто оставалась на ночь по будням, не уходила домой в выходные. Глеб почти привык, что может слышать, как она поет в душе или пока готовит.
Но зверь рычал, и Геллер старался сматываться из дома.
Как и планировал, он подписался на «Героев» снова. В это раз инструктировал с августа по октябрь. Тренировки в Саду шли в комплекте. Отпуска в этот раз ему не дали вовсе. Приходилось как-то совмещать с работой. Поэтому все чаще Глеб пребывал в коматозном состоянии от усталости, перенапряжения, недоедания и недосыпа.
Как-то, ввалившись домой после очередного забега, он собирался рухнуть в кровать, забив даже на душ и прием пищи. Учитывая, что на ужин у него планировался протеиновый коктейль, которыми Глеб последнее время злоупотреблял, есть расхотелось. Но из кухни пахло невероятно. Геллер пошел на запах, почти натолкнулся на Алису, которая уже накладывала Мишке в тарелку пасту с курицей и овощами.
— Запах, — промямли Геллер, — пахнет уютом и сексом.
— Это соевый соус со стручковой фасолью, чувак, — хохотнул Миша.
Если бы Глеб был в состоянии поднять голову, он увидел бы, что щеки Алисы вспыхнули алым. К ее радости он съехал с темы, не продолжив цепочку ассоциаций. Хотя она прекрасно поняла, почему это блюдо пахло сексом для Глеба. Он ведь впервые попробовал его с ее кожи.
Чтобы не выдать волнение, Алиса поставила тарелку и Геллеру, навалила ему добрую порцию еды.
— Спасибо, — он все-таки поднял голову, чтобы улыбнуться ей.
Алиса присела рядом со своим ужином, который по традиции вычитал из блюда углеводную пасту.
— Глеб, на тебе лица нет. Сколько можно себя изводить? Миш, ну хоть ты ему скажи… — взволованно заговорила девушка.
— Чего я ему скажу, Алис? — чавкал Мишка с полным ртом, — Он же тупой, как сибирский валенок. И упертый. Не сказать, что упоротый.
Глеб жевал, блаженно улыбаясь. У него не было сил даже ответить другу достойно. Поэтому решил быть няшечкой.
— Вы клевые, друзья мои. Я вас так люблю.
— Это все соевый соус, — опять подколол Миша.
— Возможно, — не спорил Геллер снова.
Когда они поели, и Алиса стала собирать тарелки со стола, Глеб почувствовал, как она ласково потрепала его по голове. Он, возможно, и увидел бы, как нежно и жалостливо смотрит на него Миронова, но в глазах помутнело от сытости и усталости.
— Я помою, Алис, — попытался сделать он попытку быть благодарным за еду хотя бы в таком виде.
— Иди спать, Глебушка, — и снова погладила его теперь по спине.
Геллер едва не замурлыкал. Вовремя отрезвил Мишкин бас:
— Правда, мужик, выспись. На тебя смотреть больно.
Глеб потер глаза, заставляя себя взбодриться, обвел кухню пьяным взглядом, надеясь найти остатки утреннего кофе.
— Нельзя, — встал, сжал переносицу пальцами, — У меня завтра утром тренировка в «Джедае». А я даже план не набросал.
— Забей, — Мишка развернул друга в сторону выхода из кухни, — Я проведу. Все равно окно между персоналками. В десять, да?
— Угу, — на автопилоте подтвердил Глеб, — Эй, Михалыч, ну как же…
— Иди-иди, — он придал ему ускорение, легонько толкнув, — Ты мне живым нравишься больше.
— Уф, я твой должник, — сдался Геллер.
— Да-да, конечно.
Прикрывая дверь, краем глаза Глеб увидел, как Алиса обнимает Симонова.
— Ты у меня чудесный, — проговорила она, видимо проникнувшись Мишкиным великодушием.
На тот короткий миг, что Глеб оставался в сознании, он возненавидел лучшего друга с его добротой и потрясной подружкой.
Осень выдалась действительно тяжелой, но Глеб выжил. Пришла зима, закончился контракт «Героев». Геллер выдохнул и изо всех сил наслаждался такими сладкими теперь свободными часами. После дикого темпа лета и осени хотелось просто валяться с ноутом, смотреть сериалы, читать что-нибудь развлекательно-смешное. Хотелось кого-нибудь родного, уютного и теплого под боком. Но из его телефонной книги никто по этим критериям не проходил кастинг. А вот в соседней комнате была очень даже подходящая кандидатура. Только она уже грела бок его лучшего друга.
Глеб ненавидел себя за то, что прислушивался к разговорам, подло надеясь, что они ссорятся. Но если Мишка с Алисой и ругались, то быстро, не давая лишних надежд. А он надеялся. Понимал, что это отвратительно и гадко, но все равно не мог перестать желать друзьям расставания. Он видел немало Мишкиных попыток построить отношения с девушкой, и все они кончались… может не плохо, но кончались. И с Алисой Глеб надеялся на какое-то постоянство в этом плане. Но — нет. Она, видимо, действительно была идеальной: слишком доброй, слишком покладистой, слишком милой. Все Мишкины претензии обычно разбивались о ее улыбку, а ее недовольства Симонов гасил поцелуями. Глеба буквально трясло, когда эти двое мирились ночью.
Когда он впервые услышал тихие стоны из-за стенки, то едва не сошел с ума. Сначала залез под подушку, потом надел наушники, включил музыку. Но в ушах все равно отзывались эхом звуки Алисиного удовольствия. Голодный зверь свернулся клубком и тихо скулил где-то в районе печени. Глеб уговаривал его, что это нормально, естественно, что нужно привыкнуть. Но не получалось.
Он нашел утешение в злорадстве. С ним Алиса никогда не была такой тихой. Именно поэтому они очень редко ночевали вместе, когда Мишка был дома. Глеб часто вспоминал, как проснулся среди ночи, наткнувшись на ее тело, и… разбудил. Как ни пыталась Алиса сдерживаться, а выходило плохо. Она кусала подушку, зажимала рот ладонью, притягивала его к себе, прося заглушить крики поцелуями. Но все равно вышло очень громко. Утром она не знала, как смотреть в глаза Глебу, который только пожимал плечами и самодовольно улыбался.
