— Все не так плохо, — резюмировал, наконец, Глеб, — Но укус, конечно, жесть. Никогда такого не видел. Прямо кусок плоти выгрызла тварюга. Отек с века сошел — это хороший знак. И…
— Он был больше с утра. Правда, — затараторила Алиса, оправдываясь.
— Это нормально…
Она опять его перебила, не дав закончить.
— Наверно, чай помог. Зря ты смеялся.
Геллер закатил глаза, вытащил и кармана небольшой тюбик.
— Вот. Это тебе вместо чая.
Она скептически посмотрела, не решаясь взять в руки. Не дожидаясь, когда ее посетит смелость, Глеб сам отвернул крышку, выдавил горошину на палец, осторожно приложил к ее лицу, поглаживая, втирая. Алиса едва сдержала стон. Такой интимной и нежной показалось ей эта нехитрая забота. А еще холодок геля приятно остудил зуд от укуса.
— Ух, — не сдержалась Алиса.
— Правда, так лучше? — самодовольно улыбнулся Глеб.
— Очень хорошо, — подтвердила она.
— Пользуйся.
Он положил тюбик на стол, присел на корточки так, что их лица оказались на одном уровне, ласково дернул Алису за нос.
— А чай лучше принимать перорально.
— Как? — открыла рот Алиса.
— Через рот, Лисичка, — засмеялся Глеб, — Это я так напрашиваюсь на чай. Ты ведь не все пакетики извела на глаз? Или все?
Алиса не нашлась с остроумным ответом, поэтому треснула ему ладонью по животу за издевательства. Глухой звук удара напомнил ей о прессе Глеба, который она вчера могла лицезреть, а сегодня был скрыт майкой. Чтобы совсем уж не раскиснуть, она встала, чуть поморщилась от боли в мышцах и гордо пошла на кухню, ворча:
— Чай через рот — какая банальность.
Геллер посмеивался, следуя за ней. Он оценил наличие на столе вазочки со сладким, сразу бросил в рот печенюшку.
— Зеленый или черный? — уточнила Алиса, щелкнув кнопкой на чайнике.
— Без разницы.
— Зеленый полезней?
— Черный тоже не вредный. Сахар в этом доме есть?
Алиса одарила гостя удивленным взглядом, но достала коробку с рафинадом, которая принадлежала ее соседке. Сама Алиса давно отказалась от сахара в чае или кофе, проникнувшись теорией о лишних углеводах, которые превращаются в жир. Она не брезговала сладким в первой половине дня, но напитки предпочитала в чистом виде.
А Глеб бросил в чашку три куска, размешал, закинул в рот еще печенье.
— Я думала, у вас не принято есть всю эту гадость, — она стрельнула глазами на вазочку, — Полагала, ты соблазнишься цукатами.
— У кого это у нас? — хитро сощурился Глеб.
— У качков.
Он рассмеялся.
— Я не качок. Никогда не был.
— Да ладно. Не заливай. От бога у тебя что ли такое тело?
Она едва сдержалась, чтобы не врезать себе рукой по рту. Но слова вылетели, и даже это не помогло бы забрать их назад. Пока Алиса кусала губы, ненавидя себя за несдержанность, Глеб расплылся в довольной улыбке, стал похож на чеширского кота.
— Ты такая милая, когда краснеешь, Лисичка, — выдал он, погладив ее по алой щеке.
От этой легкой ласки Алиса смутилась еще сильнее, но не отпрянула, потерлась о его ладонь, прикрыв глаза от удовольствия. Рука Глеба заскользила вверх, кончики пальцев коснулись волос. Ему захотелось зачесать назад эти огненные пряди, обхватить затылок, притянуть ее голову к себе, поцеловать искусанные губы… Но он отпрянул, сдержался и вместо этого сунул руку в вазочку, схватив красный овал цуката, отправил в рот, уставился в чашку. Сам не знал, почему остановился. Глеб шел к Алисе с очень четким планом, очевидным намерением. Но ее смущение путало все карты.
«Не стоит с ней спать», — подумал он, «Слишком милая. Влюбится еще».
И Глеб вернулся к ее неосторожной фразе.
— У меня от отца хорошие гены. Спортом с детства занимаюсь. Так что на бога надейся, а сам не плошай, — подмигнул Геллер.
— Каким спортом? — уцепилась за нейтральную тему Алиса.
— Бег, тяжелая атлетика, гимнастика, плавание, пауэрлифтинг, гиревой спорт. Все вместе это называется кроссфит.
— Оу. Круто.
— Ага.
— Я бы к тебе сходила на тренировку. Ты отлично командуешь.
Глеб дернул щекой, показывая, что не в восторге от такой перспективы.
— Я мало теперь тренирую. Да и в отпуске сейчас.
— О, — Алиса сникла.
— Приходи в «Нескучный сад». Там инструкторы проводят подготовку на «Гонку героев». Классные тренировки. Парни профессионалы, тренеры из «Кроссфит-Столица».
— А сам не тренируешь там? Ты ведь тоже инструктор.
— Я на подхвате. У меня первый сезон в роли инструктора. Зелен еще.
— Ой ли, — хихикнула Алиса.
Глеб помотал головой, словно стряхивал с ушей ее лестную лапшу.
— Приходи, сама все увидишь. Вторник и четверг, семь вечера. Тусовка классная. Всегда весело. Ну и поучиться можно. Для летнего формата просто идеально. Все лучше, чем в зале пылью дышать из кондиционера. Для этого зима есть.
Геллер увлекся рассказами о тренировках в парке, расписывая все прелести подготовки к гонке и спортивного духа. Он припомнил, что тренеры-инструкторы из «Столицы» не раз брали первые места в забеге «Стань человеком». Почти у каждого из них имелся первый уровень по Кроссфиту, а кое-кто сдал и на второй. Глеб уверял, что огромная удача иметь возможность тренинга с такими ребятами. Алиса слушала его, открыв рот, дважды подливала чай.
— Заманчиво. Еще? — она указала на пустую чашку.
Глеб кивнул.
Алиса поднялась, чтобы взять чайник и опять почувствовала жуткую боль. На этот раз в спине. Она даже тихо охнула, не сдержавшись, уперлась рукам в столешницу, стараясь как-нибудь выгнуться, чтобы потянуть забитые молочной кислотой мышцы. Но тщетно.
— Болит? — услышала она за спиной голос Глеба.
Он встал, подошел почти вплотную.
Алиса промычала нечто утвердительное, разволновавшись от близости его тела. Он положил горячие ладони ей на плечи, сжал, потер большими пальцами у основания шеи. С ее губ сорвался стон блаженства, на который Глеб ответил прерывистым вдохом.
— Тебе нужно лечь, — проговорил он ей в ухо, продолжая разминать плечи, растирать шею.
— Мне? Серьезно? А может тебе нужно, чтобы я легла? На спину, ага? — не повелась на его медовые речи и умелые руки Алиса.
Она хорохорилась, но голос дрожал от удовольствия, которые дарил ей массаж. Да и не только массаж. И не только удовольствие. Возбуждение, которое щекотало внизу живота с тех пор, как Глеб вошел в квартиру, разлилось теперь горячим напряжением. Ноги стали ватными, сердце ускорило бег, в горле пересохло, стало жарко, даже горячо.
