Я тоже скучала.
Каждый чертов день без его горящих глаз. Каждую бессонную ночь без его рук.
Я прокляла себя за слабость — нельзя здесь быть.
Почему он так красноречиво молчит?
Но… Может я опять все сама придумала?
— Крис…
Он вздернул брови.
— Можно я уйду?
— Ты хочешь уйти?
— Я… — не могу, глядя ему в глаза, лепить горбатого, — Я должна.
Крис схватил меня за плечи, прижался почти вплотную, вдавливая мое тело в стену.
Прорвало.
Ох, да он в бешенстве.
Нет, ну точно сожрет.
— Мы! Ничего! Никому! НЕ ДОЛЖНЫ! — отчеканил он, повышая тон, — ТЫ! НИКУДА! НЕ УЙДЕШЬ! Поняла?
— Я не могу так.
Что это за мышиный писк? Я струхнула от его рыка и затряслась от жара тела.
Не знаю, что больше во мне играло: страх или желание.
— А я вообще больше не могу, — прошептал Крис, накрывая мой рот своим.
Я уперлась ладонями ему в грудь, понимая, что это последний рубеж. Как только почувствую его язык — прощай разум.
Сжимая губы, я вертела головой. Крис промахивался, но упорно продолжал попытки завладеть моим ртом. Поцелуи обжигали щеки, нос, подбородок. Я хныкала, злясь на саму себя. А он шептал:
— Софи, пожалуйста… Позволь мне, малыш.
— Нет. Нет, — я знала заранее, что эта битва будет проиграна.
Тело истосковалось по ласкам и тянулось навстречу. Его ладонь скользнула под мою куртку и обхватила грудь сквозь тонкую шерсть свитера. Большой палец поглаживал сосок, дразня, обещая больше. Я задрожала.
— Я же знаю, детка, ты хочешь, — шептал он хрипло мне в ухо.
Вторая рука спустилась вниз, сжала мое бедро. Ощущать это прикосновение через тончайший шелк чулок было почти больно. Я сжала губы еще крепче, стараясь не разреветься от невыносимого напряжения в паху.
— Нет… Не хочу… нет, — скулила я.
Крис задрал вверх мою юбку, накрыл ладонью насквозь промокшие трусики.
Тихий торжествующий смех.
Сволочь, знал бы ты, что я взмокла еще в такси от твоих бесстыжих смсок.
— Ответ очевиден, — сквозь зубы прошипел он и начал поглаживать: надавливая, дразня.
— Это…это не то что ты думаешь!
— Замолчи.
Да боже мой! Он прав — мне лучше заткнуться!
Ненавижу, когда он прав.
Какой смысл отпираться?
Крис уже отымел меня в моих мечтах по дороге сюда — поздно прикидываться благочестивой леди.
— Чтоб тебя, Мэйсон! — я схватила его за волосы и притянула к себе. Горячий сокрушающий поцелуй смел, словно лавиной, все мои нет-барьеры.
Да, да, да!!!
С таким трудом сдерживаемая страсть вспыхнула с неудержимой силой, словно в костер плеснули бензина. Словно погибающий от жажды, Крис пил мое дыхание — и не мог оторваться. И я не могла, и уже не хотела. Жидкий огонь бежал по венам, бросая то в жар, то в холод. Где-то глубоко внутри открылась воронка — зияющая, пустая, жаждущая, — и только он один мог заполнить ее.
Я скользнула рукой вниз, пытаясь протолкнуть его пальцы под ткань трусиков. Он поймал мою ладонь, закинул себе на шею. Я капризно захныкала, отрываясь от его рта.
— Нет, Софи, я должен знать, что ты хочешь, — он опять казнил меня глазами.
— Пожалуйста, Крис, — прорыдала я, чувствуя, что умру от перевозбуждения, если его рука не залезет мне в трусики.
— Скажи! — настаивал он.
— Да! Да! ДА-А-А! — я закричала от сладких волн экстаза, которые он вызывал поглаживая, надавливая.
Я получила свое, но продолжала кричать на весь дом:
— Хочу тебя, Крис! Хочу! Хочу!
— Девочка моя, — он заглушил крики поцелуем.
Я почти подпрыгивала навстречу его пальцам. Крупная дрожь прокатилась по всему телу. Крис крепко прижал меня к себе, не давая упасть. Он не позволил опомниться, закинул мою ногу себе на пояс и резко вошел. Даже трусики не снял, просто сдвинул их. Крис двигался так неистово, что я не могла дышать. Его пальца вонзились в мои бедра, сжимая до сладостной боли. Он словно наказывал меня за месяц разлуки.
«Видишь, до чего ты меня довела?» — кричали его глаза.
«Не смей от меня уходить», — укоряли губы.
Но я знала, что уйти придется. Сейчас невозможно остановиться. Я не могу его оттолкнуть. Потому и уехала.
Крис сжал меня еще крепче. Толчки участились, унося мой разум в рай наслаждения.
— Давай со мной, малыш, — прорычал он мне прямо в ухо.
Не просьба — приказ.
Я сжалась, запрокинула голову. Крис застонал, впиваясь губами мне в шею. Прикрыв глаза, я замерла, не смея двинуться, будто боялась расплескать свое блаженство.
Мне никогда не надоест отдаваться ему.
Я всегда буду его любить.
Крис поднял голову, и я утонула в теплом серебре. Его ладони уже не сжимали, а нежно поглаживали.
Волк растерзал ягненка, но насытился ли?
Крис
Как только она сказала «да», я выпустил на волю свою животную страсть.
Разбить в дребезги ее глупые «надо» и «должна».
Ты просто должна любить меня, малышка. Пойми, только в этом есть смысл.
И я вколачивал в нее это истину с каждым движением. И Софи соглашалась со мной каждым стоном, каждым криком. И я торжествовал.
Вместе, мы сделаем это вместе.
На самый верх, малыш.
Там только мы.
Полетели со мной.
Все еще прижимая ее к себе, я вдруг испугался, что Софи растает в моих руках. Ускользнет, как клочок лондонского тумана сквозь пальцы, улетит, как та бабочка, которую не стоит ловить, она сама сядет тебе на плечо.
Я ослабил хватку, и Софи прильнула ко мне. Запрокинув голову, она смотрела мне в глаза. На ее губах играла мягкая полуулыбка. Я зарылся носом в шелковые волосы, вдыхая неповторимый аромат. Цветочный шампунь перемешался с запахом моего родного города. Как самый искушенный парфюмер я нюхал ее щеки, шею. Сердце заколотилось сильнее, когда мягкие губы чмокнули меня в кончик носа. Соня заулыбалась, вся засветилась. Передо мной стояла та маленькая вредная девчонка из номера сверху. Дерзкая, веселая, слегка смущенная.
— Вам весело, мисс? — я опять сжал ее попку.
— О… — круглый звук скатился с ее губ.
Да, детка, ты слишком долго держала меня на расстоянии. Я только начал уговаривать тебя остаться со мной.
