— Это невозможно.
Медсестра унесла малыша. Я только сейчас заметил, как вымоталась моя девочка.
— Устала? — спросил я, когда она в очередной раз зевнула, — Поспи.
— Ты тоже отдохни, поезжай домой, выспись.
Я улыбнулся и кивнул, укрывая ее одеялом, целуя нежно-нежно.
Я врал.
Ни за что не поеду домой.
Буду стоять перед стеклянной стеной и смотреть на нашего сына.
Прости, что обманываю тебя, детка, но я хочу сейчас именно этого.
Просто хочу.
Эпилог
Однажды весной в 2016 году
Крис
— Криииис, Крииис! — кричала Соня. — Твой сын опять хулиганит!
— Мой? Можно подумать, ты тут не причем, — улыбаясь, я скрестил руки на груди. — И где Мэт?
Соня махнула рукой в сторону открытого буфета. Перегнувшись через стол, я увидел сына: он сидел в куче муки, изюма и сахара, старательно пытаясь слепить из этого хоть что-то.
— Ахахаха.
— Весь в тебя. Такой же упрямый неряха, — добавила Соня.
Ну, конечно. Кто бы спорил? Я!
— Что? Я вообще к муке ни разу в жизни не прикасался.
— Зато ты у нас любитель облопаться мучным, — язвила жена, уперев руки в бока.
— А ты — с мукой возиться. Нет-нет-нет, это твои гены, твои привычки, — кипятился я шутливо.
— Да? Ах, так! Вот возьму и рожу ещё парочку таких же привычек с генами для полного счастья! — фыркнула Соня и направилась в гостиную.
— Стой! А ну стой! — схватил я её за руку, прижимая к себе.
— Отпусти!
— Повтори, что ты сказала?
— Давно ли ты оглох, милый?
— Соня, ты серьезно?
— Что серьезно?
— Это угрозы или..?
— Или… — выдохнула она мне в губы, переводя тему поцелуем.
Я сделал вид, что повелся, стараясь не терять мысль. Но ее губы… такие теплые, ласковые, дразнящие.
— Оу.
Сложился пополам, потому что проныра ткнула меня под ребра вырвалась из объятий и рванула обратно в кухонную зону. И снова мне пришлось ловить ее.
Заслышав шум веселья, в дом влетел Бир. Забавный криволапый пес серо-бурого окраса, неопределенной породы. После приторной статьи о нашей любви Соня еще долго злилась. Однажды она в сердцах сказала, что для имиджа полезнее взять зверюшку из приюта, а не выдумывать медовый бред, где она главная героиня. Вряд ли она тогда всерьез предполагала, что, пропустив с приятелями по кружки пива после тяжелого дня, я вернусь домой не один.
Ну да, Соммерс и Орлов долго угорали, когда я предложил поехать выбрать собаку.
— Обычно я по бабам иду после второй пинты, а тут и сучки и кобели, — ржал Келлан, пытаясь не описаться со смеху.
— Серьезно, Крис, ты обязан назвать его в честь спасителя.
— Как? Мэйсон?
— Нет. Пиво — Бир.
Так я его и назвал.
Бир скулил и подпрыгивал, оглушительно лая и норовя облизать меня, полностью блокируя дорогу к Соне. Мэт даже отвлекся от своих мучных шедевров и заливался звонким колокольчикам, глядя на нас дурачков.
Поздним вечером я таки догнал свою вредную жену в постели.
— Я тут подумал…
— Правда?
— Ой, прекрати, — поцеловал вредину, — Ты и правда должна мне родить еще парочку вредных привычек.
— Серьезно? Тебя интересует результат или процесс?
— И то и другое, — я начинал заводиться, притягивая Соню к себе.
— Умеете же вы материализовать мысль, мистер Мэйсон, — отметила она.
— Ты сейчас серьезно, Софи? — я затаил дыхание, — Мэти еще маленький и…
— Я хочу, Крис. Очень хочу. Серьезно.
— И это будет девочка. Вся в меня, — завопил я от радости.
— Иди сюда, самовлюбленный болван, — прохихикала Соня и повалила меня на спину.
Дневник Кристофера
11.05. 2017
Наконец лечу домой. Вся моя жизнь — болезненный вдох и долгожданный выдох. От дома до дома. От Сони до Сони.
Мои сны — её лицо.
Мои мечты с её улыбкой.
Моё небо, цвета её глаз.
Мой кислород с запахом её тела.
Моя гордость с первыми неуверенными шагами сына по дому.
Моя радость со звуком смеха нашего малыша.
Мой мир с видом из окна нашей спальни.
Я покидаю дом, глубоко вдыхая его атмосферу и запах, чтобы хватило надолго, и живу вдали, боясь, что как только он закончится, меня заполнит отравляющая углекислая смесь фальшивого голливудского благополучия. Время летит так быстро, я вижу огромное количество людей, мимолетно или целенаправленно шагающих по краю моей жизни. Они такие разные. Есть умные, а есть хорошие — так я теперь это называю.
Когда-то считал это интересным, а теперь я связан по рукам и ногам. Я зависим. Вижу солнце, только если она рядом. Понимаю вкус еды, только если она приготовила. Я даже смеяться могу только с ней — чтоб в полный голос и от души. А остальным — вежливо улыбаюсь. Вывести меня из себя может только эта чокнутая русская женщина. И другую я хотеть не могу — не хочу.
Женщина — это только она. Моя жена. Без неё меня рвёт на клочья, но она всегда заботливо собирает меня по кусочкам, когда я возвращаюсь домой. Такой сахарный русско-британский островок в американском Диснейленде. Государство в государстве.
Я до сих пор не понимаю двух вещей: когда она пишет и когда она спит.
Я и сам никогда столько не писал. Стихов, музыки, прозы. Я никогда не был таким наполненным изнутри. Таким сильным и таким слабым. Никогда не был ТАКИМ счастливым.
Я понял, что такое счастье: когда имея огромные возможности, мы ничего не хотим.
Только друг друга.
Соня
— Папа, папа, папа приехал, — завопил Мэти, увидев в окно, как Крис вылезает из машины.
Я дернулась и чуть не обожглась об сковородку, уронила ложку.
И когда уже привыкну?
Никогда.
Мое сердце всегда будет трепыхаться, как безумное, в предвкушении встречи после долгой разлуки. Никакой скайп не заменит мне тепла Кристофера, его глаз, улыбки, когда он возвращается домой.
Мэт несся через двор, обгоняя ветер наперегонки с этим бестолковым пивным псом. Сама бы тоже побежала, но пинок изнутри напомнил, что передвигаться теперь стоит более степенно. Я вышла на веранду, наблюдая, как Крис тискает сына, поглядывая на меня. Из машины вышли Кир, Ники и их малышка Энн. Кристофер отпустила Мэта, который уже скакал возле сестры и тети с дядей.
