Неясность, присущая отображению основных событий в жизни Чингисхана в источниках или в последующих трудах историков, характерна и для установления даты его смерти. У нас имеется в наличии несколько вариантов: 16, 18, 25 и 28 августа 1227 года
[1877]. Еще больше неопределенности связано с местом погребения. Если верить Рашиду, то, похоже, монгольская знать игнорировала последнюю волю хана: рассказывали, будто однажды, незадолго перед смертью, он отправился на охоту и, обратив внимание на одинокое дерево где-то в горах Люпаньшань, распорядился, чтобы его похоронили именно здесь
[1878]. Однако монголы попытались привезти его тело обратно в Монголию, в горы Бурхан-Халдун. Утвердилась традиция считать, что останки хана так и не попали в Монголию. Похоронный отряд застрял в горах севернее Ордоса, запаниковал и засыпал Небеса молитвенными посланиями, упрашивая пропустить шествие
[1879].
Большинство историков согласны с тем, что Чингисхан похоронен не в Монголии, а рядом или на плато Ордос: в августовскую жару тело быстро разлагалось, а монголы не знали технику бальзамирования
[1880]. Поскольку не сохранилось артефактов, награбленных в городах Персии и Китая, то высказывается предположение о том, что все они погребены вместе с ханом. В большей мере вероятна, нежели реальна, история о том, что все пятьдесят участников погребального отряда были увезены в другую местность и казнены специальной командой убийц с тем, чтобы они унесли с собой тайну местонахождения могилы хана. Мы не можем быть уверены в том, что именно так и было в данном случае, но нам известно, что монголы прибегали к этой практике в дальнейшем при погребении своих ханов
[1881].
И эта ужасная расправа с погребальным отрядом не была последним эпизодом в традиции массовых убийств. Монгольская знать культивировала миф о том, что великий хан похоронен на священной горе Бурхан-Халдун, объявила это место запретной зоной и выставила сторожевые посты. После восшествия на трон Угэдэя здесь были принесены в жертву духу его отца сорок девственниц-аристократок
[1882]. Чингисхан уходил из жизни так же, как и жил: приумножая смерть и кровопролитие.
Глава 14
Угэдэй
На протяжении почти двух лет после смерти Чингисхана Монгольская империя находилась в состоянии оцепенения, а его младший сын Толуй исполнял роль регента. Значительная часть монгольской аристократии хотела, чтобы именно он стал ханом, поскольку считала его великим воителем. Но для этого надо было преодолеть серьезное препятствие: Чингис недвусмысленно определил преемником Угэдэя, второго (по старшинству после смерти Джучи) сына. Конфликт трех традиций — первородства, правопреемства младшего сына и побочного наследования — дополнился еще одним компонентом — личным мнением великого хана, и эту сложнейшую политическую головоломку предстояло разрешить на курултае, который созывался для избрания императора. В теории курултай обычно лишь ратифицировал общественный выбор, уже сделанный в закулисных «клубах» XIII века, но в данном случае избрание преемника превратилось в серьезную проблему
[1883].
Почти двухлетний политический тупик был убыточным как в моральном, так и в материальном отношении: цзиньцы воспользовались вакуумом власти и отчасти восстановили свои позиции в Китае. Затягиванию кризиса можно найти лишь одно разумное объяснение: Толуй развернул кампанию за то, чтобы его избрали ханом. Однако два существенных обстоятельства опровергают это предположение. Первое — Толуй был любимчиком отца, и сам он никогда бы не выступил против желаний родителя. Второе — Толуй обожал Угэдэя. Джувейни писал, что степень обожания брата была «выше обыкновенных братских чувств»
[1884], и между ними не было ни малейших признаков вражды, уродовавших отношения между Джагатаем и Джучи. Еще одним тормозом была солидарная поддержка Толуя аристократией: она не сразу убедилась в том, что приоритетными являются пожелания Чингисхана.
В одной из версий всей этой истории ключевой фигурой предстает Елюй Чуцай, ближайший советник Чингисхана и придворный астролог: именно он упорно отстаивал китайскую модель властной иерархии: на вершине пирамиды — хан ханов (каган); на второй ступени — принцы крови; на третьем месте — императорская семья, а за ней следуют придворная знать и аристократия. Концепция особой роли Елюй Чуцая обычно считается мифической, поскольку она преувеличивает его реальное влияние, и, кроме того, он не был душеприказчиком, официальным исполнителем письменного завещания Чингиса, так как Чингис не оставил такого завещания
[1885].
Угэдэй неохотно согласился стать преемником, и его действия были чрезвычайно осторожные, несмотря на волю отца и письменные заверения Толуя в поддержке. Он всячески восхвалял брата перед народом, напоминал, что, согласно монгольской традиции, преимущество на стороне Толуя, обращался к авторитету дядьев
[1886]. Монгольская знать все-таки приняла сторону Угэдэя и признала его новым ханом; он действительно был титулован каганом, но престолонаследование было совершено таким образом, что оно предрекало неизбежную замену его родовой линии династией Толуя. Он был избран ханом 11 или 13 сентября 1229 года
[1887]. Олигархи, приехавшие на курултай, приняли клятвенный уговор, определявший порядок избрания будущих ханов:
«Пока существует плоть от плоти детей Угэдэй-хана — и если, хоть травой ее оберни, корова есть не станет, и хоть салом окрути, собака есть не станет, то все равно мы изберем его на ханство, и никто больше не сядет на трон»
[1888].
Больше всего Чингисхан желал, чтобы преемники продолжили его завоевания и чтобы не было борьбы за власть между сыновьями. Ему повезло в том, что у него были сыновья, способные принять эстафету военных кампаний. По контрасту, деяния многих великих завоевателей и правителей впоследствии были загублены из-за отсутствия достойных преемников или, наоборот, слишком большого числа бездарных преемников. История богата примерами такого рода: Александр Великий, Марк Аврелий, Тамерлан, Наполеон и др.
