Заключение
Чингисхан — величайший завоеватель мира. Чингисхану и его сыновьям покорились народы от Адриатики до Тихого океана. Монголы дошли до Австрии, Финляндии, Хорватии, Венгрии, Польши, Вьетнама, Бирмы, Японии и Индонезии. Монгольская империя простиралась от Персидского залива до Северного Ледовитого океана. В сфере монгольского влияния оказались даже малийцы Западной Африки. Империя монголов занимала земное пространство в двенадцать миллионов квадратных миль — это соизмеримо с Африкой и больше Северной Америки; к примеру, Римская империя по размерам не превышала полтерритории современных континентальных Соединенных Штатов Америки. К 1240 году монголы завоевали большую часть «познанного» мира, и уже ко времени смерти Чингиса в 1227 году им принадлежало более половины этого мира
[2448]. Численность людей, проживающих на территориях, управлявшихся монгольской империей на пике ее экспансии, в наши дни составляет три миллиарда из семимиллиардного населения планеты.
Создал мировую империю человек, возникший, казалось, из небытия. Этот феномен сравним, пожалуй, лишь с событием, произошедшим, правда, в иной сфере: пришествием Иисуса из Назарета. Чингис не мог опереться на какие-либо социально-культурные традиции или примеры: хотя вокруг и были могущественные степные царства и народы, он даже не знал об их существовании
[2449]. Александр Великий имел в своем распоряжении отлаженную военную машину, созданную отцом Филиппом Македонским; Юлий Цезарь мог воспользоваться благами трехсотлетнего римского военного превосходства; Наполеон всегда мог обратиться к наследию великих полководцев прошлого Конде и Тюренна, Французской революции, к ее практике массовой мобилизации людей.
В сущности, Чингис должен был создавать собственную социально-политическую и военную традицию и на ходу решать множество проблем. Его военные и административные таланты дополнялись исключительными способностями разбираться в человеческой психологии и характерах. По-разному можно оценивать этот факт, но нельзя не признать того, что кочевник-Чингисхан, применив прорыв в тактике и технике ведения войн, прежде всего боевое мастерство конных лучников, успешно подчинил себе цивилизованные общества, заставив их платить дань и подати. В особенности поражает то, что сделано это было фактически безграмотным человеком, не имевшим доступа к элементарным познаниям рода людского
[2450]. К примеру, Александра воспитывал Аристотель, один из величайших умов всех времен, Цезарь получил самое лучшее образование, какое только мог позволить себе богатый римлянин, Наполеон испытал на себе влияние Просвещения и романтизма, Руссо и Вольтера.
Теоретически менталитет Чингиса, примитивного кочевника, не был искажен расовыми или религиозными предрассудками, и он живо интересовался письменностью, литературой, поучениями мудрецов. И не случайно, видимо, в буддистской историографии Чингиса и Хубилая назвали наследниками Ашоки
[2451]. Чингис очень скоро понял, что многого добьется сотрудничеством с чужеземными культурами. Он был лишен присущей Субэдэю ограниченности в понимании тех преимуществ, которые дают познания Китая и ислама, если даже они раздражают монгольских пуритан, чем доказал склонность к прагматизму
[2452].
В его образе мыслей и поступках никогда не было одномерности и однозначности. Это была необычайно амбивалентная и сложная натура. В ней сочетались консерватизм и новаторство, приверженность к старым обычаям и традициям и тяга к новизне, одержимость мировой империей и ностальгия по кочевому образу жизни, квазинационалистическое желание создать монгольское государство «одной нации» и упорное стремление к тому, чтобы править по принципу «разделяй и властвуй», выраженное в одном из поздних афоризмов: «Народы, покоренные на разных берегах озера, и должны управляться на разных берегах озера»
[2453].
Если выражение «великий человек» уместно в историческом контексте, то оно применимо и к Чингисхану. Возможно, его величие проявляется и в самой большой численности потомков, произошедших от одного человека, за всю историю мира. Генетики недавно установили, что около 0,8 процента населения Азии имеют идентичные Y-хромосомы, что указывает на вероятность общего предка, жившего в период около 1000 года нашей эры. Это также может означать, что около 0,5 процента населения земного шара имеют общего предка, у которого таким образом насчитывается 16–17 миллионов потомков
[2454]. Исследование, проведенное другими генетиками, свидетельствует, что монгольская ДНК попала в кровь пакистанских хазарейцев около 1300 года. Мало того, еще шесть народов, в том числе и турки, проявляют аналогичные признаки генетического смешивания с монголами, чьи солдаты, побеждая, оплодотворяли женщин на завоеванных территориях. В уйгурах обнаружено 50 процентов монгольских генов, в узбеках — 39 процентов, а в турках — только 8, что указывает на снижение монгольской наследственности в западном направлении, как и следовало ожидать
[2455]. Доступность огромного числа женщин Чингисхану и его сыновьям, как никаким другим индивидам в Азии, позволяет предположить, что этим загадочным прародителем был именно Чингисхан. Когда заходит речь о детях Чингисхана, то обычно фигурирует цифра 32. Если исходить из того, что каждое чадо произвело на свет по шестнадцать душ, и принять во внимание тот факт, что по мере упадка империи и снижения доступности женщин, арифметически уменьшалось и количество детей из поколения в поколение, то и тогда за триста лет можно насчитать появление шестнадцати миллионов человек. То есть к середине XVI века. Из-за высокой детской смертности, войн и эпидемий этот итог был получен не в XVI, а в конце XX века
[2456].
