С другой стороны, отказ от пасторализма и коней — движущей силы экспансии и завоеваний — открывал бы тоже прямой путь к катастрофе. Если бы монголы слились с покоренными народами — посредством забвения кочевых обычаев, заимствования новых культурных ценностей, китаизации — они лишились бы военного превосходства, предоставив подданным возможность восстать и свергнуть поработителей
[2544]. Великая гражданская война между Хубилаем и младшим братом Ариг-бугой в 1260–1262 годах как раз и разгорелась из-за разногласий между сторонниками приобщения к другой культуре и приверженцами несгибаемого пасторализма
[2545]. Ретроспективно можно сказать, что монгольский эксперимент был обречен с самого начала, хотя его современники об этом, конечно, не догадывались
[2546].
Одна из прихотей мировой истории заключается в том, что номадизм, требовавший от людей высочайшую степень кооперации и предотвращавший строгое разделение труда и, соответственно, возникновение интеллектуальной или образованной элиты, побуждал правителей к меритократии, благодаря чему Чингисхан и завоевал в современной Монголии репутацию основоположника демократии и национального героя
[2547]. Одновременно он заслужил и частичной реабилитации. Александр Великий, Наполеон и Юлий Цезарь тоже повинны в массовых убийствах людей (Цезарь якобы лишил жизни один миллион галлов в период между 59 и 49 годами до н. э.), но обычно принято говорить об их подвигах, а не бойнях. Но нам бы не хотелось следовать современной тенденции тяготения к агиографии. Военные достижения монголов, без сомнения, грандиозны, но во всех других отношениях их жизнедеятельность носила паразитический характер. Они не отличались оригинальностью, не создали новой религии или культурных ценностей мирового масштаба, не произвели новых сортов пшеницы или технологий (хотя и распространяли уже имеющиеся), не дали миру шедевров живописи, керамики, архитектуры или литературы; они не могли даже выпекать хлеб и полагались во всем на плененных мастеров и экспертов. Их девизом вполне могли стать слова французского писателя-символиста Вилье де Лиль-Адана: «Что касается средств к существованию, то об этом позаботятся наши слуги»
[2548]. Прославленное искусство возводить мосты вряд ли компенсирует отсутствие других талантов.
Средневековые монголы действительно озадачивают. Они совершили гигантский прорыв в военном искусстве, обойдя Западную Европу, которая в это время обогащала мировой разум идеями величайших мыслителей — Роджера Бэкона, Данте, Антония Падуанского, Фомы Аквинского, даже Фридриха «ступор-мунди» и Святого Людовика. На счету монголов гекатомбы массовых убийств, и, хотя Западная Европа тоже повинна в злодеяниях, особенно против альбигойцев, она дала миру «Божественную комедию», манускрипт «Кармина Бурана», поэму «Роман о Розе», изумительные соборы, построенные или заложенные в XIII веке — в Шартре, Амьене, Реймсе, Бове, Толедо, Бургосе, Кёльне, Йорке, Личфилде, Солсбери.
Чингисхана называют величайшим завоевателем мира, но нельзя забывать о том, что он — современник Франциска Ассизского (умер в 1226 году), рядом с которым завоеватель выглядит моральным пигмеем. Параллели между этими двумя выдающимися личностями показательные и поразительные. В 1206 году, когда на курултае Тэмуджин трансформировался в Чингисхана, Франциск предстал перед судом епископа Гвидо. Хождение Чингиса на гору Бурхан-Халдун сопоставимо с уединением Франциска в пещере Субиако
[2549]. Можно привести и другие примеры совпадений. Франциск находился в Египте во время великого похода Субэдэя и Джэбэ (достаточно близко). По терминологии Юнга, в Чингисхане был чрезмерно развит анимус, мужское начало, а в святом Франциске — анима, или женское начало. Еще одна историческая причуда. Францисканцы особенно неприветливо были приняты в Венгрии; в таком случае разгром этой страны Субэдэем можно рассматривать как некое божественное возмездие. И наконец, именно францисканцы первыми вошли в контакт с монголами и сообщили миру потрясающую историю, которая будет жить, пока живо человечество — о Чингисхане.
Глоссарий
Главные персонажи
Нотабене: почти все даты ранней монгольской истории — предположительные.
АЛАХУШ (дата смерти — 1212). Вождь онгутов. Раскрыл найманский план нападения на Чингисхана в 1205 году. Убит фракционерами-соперниками в племени онгутов, пока Чингис находился в Китае.
АЛТАН (даты неизвестны). Третий сын Хутулы, претендент на ханство. Испытывал непреходящее чувство зависти к Чингису, своему кузену, имел склонность к предательству. По некоторым сведениям, именно он отдалил Джамуху от Чингиса.
АМБАГАЙ (годы правления: 1148–1156). Клан тайджиутов. Правитель конфедерации «Хамаг монгол улус». Распят цзиньцами Китая.
АРСЛАН (даты неизвестны). Вождь карлуков, обитавших в регионе Черного Иртыша. Прежде вассал Каракитая, перебежал к Чингису в 1211 году.
АША-ГАМБУ (дата смерти — 1227). Тангут-аристократ, назначенный Сянь-цзуном, императором Си Ся (правил в 1223–1226 гг.), и главой правительства, и главнокомандующим. Проводил антимонгольскую политику.
БАРЧУК (дата смерти — 1227). Идикут, или предводитель уйгуров. Перешел от каракитаев на сторону Чингисхана в 1209 году, получил в жены одну из его дочерей, зарекомендовал себя одним из самых доверенных и ценных союзников, сражался в тангутской кампании 1227 года.
БАТУ, БАТЫЙ (ок. 1207–1255). Сын Джучи, основатель династии ханов Золотой Орды. Главнокомандующий во время монгольского нашествия в Европу в 1236–1242 гг. Относился враждебно к великому хану Гуюку и едва не начал с ним гражданскую войну, если бы этому не помешала смерть Гуюка. Вступил в альянс с Сорхахтани-беки с тем, чтобы гарантировать избрание Мункэ великим ханом.
БЕКТЕР (ок. 1156–1180). Сын Есугея и его первой (неизвестной) жены. Сводный брат Чингиса, убитый им.
БЕЛЬГУТАЙ (ок. 1158–1252). Брат Бектера и сводный брат Чингиса. Всегда проявлял исключительную преданность Чингису и показал себя неплохим полководцем, но отличался неблагоразумием и по этой причине не участвовал в высших советах и в принятии важных решений.
БООРЧУ (ок. 1162–1227). Первый и самый верный нукер Чингиса, один из его «четверых богатырей-кулюков», спас ему жизнь. Выдающийся полководец. Дружил с Угэдэем. Умер во время тангутской кампании 1227 года, возможно, вследствие болезни Паркинсона или осложнений, вызванных эпилепсией или болезнью Меньера.
