– Макс, это Паша, Паша, это Макс. Можете познакомиться, или как хотите.
Паше было ни до чего, он напяливал штаны, второпях задом наперед, и никак не мог сообразить, куда застежка подевалась. Макс отрешенно следил за ним, еще не осознав, что эта мерзость касается и его тоже. Подумалось вдруг, что этот Паша лучше подойдет на должность заместителя начальника отдела, а вот водитель из него точно никакой. Руки дрожат, рожа красная, даже в полумраке видно, и того гляди заплачет – вон как губы трясутся. Но нет, справился со штанами и рубашкой в полоску, взялся за пиджак, вытащил его из кресла из-под Наташкиного платья: видимо, шмотки обоих летели туда в порыве страсти. Наташка, в чем была, встала с кровати и принялась помогать Паше справиться с пуговицами и рукавами. Тот сначала отшатнулся, потом покосился на Макса и позволил одеть себя, боком просочился в коридор.
– Пашенька, подожди меня, – Наташка пошла в ванную, там зашумела вода. Магистр принялся обуваться и все поглядывал на Макса. Быстро справился со шнурками, выскочил на площадку и поскакал по лестнице вниз. Макс только сейчас заметил в прихожей большой пакет с Наташкиными вещами, похоже, теми, что она не успела собрать раньше. Девушка в халате нараспашку прошла мимо, накинула на постель плед, села и принялась расчесывать волосы. Чувство нереальности происходящего не отпускало, Макс не шелохнулся: он реально не знал, что надо делать в таких ситуациях. Орать, материться, бить обоих или только одного, уйти – в голове крутилось множество вариантов, и выбрать лучший не хватало ни опыта, ни сил. Наташка отбросила расческу и занялась своей одеждой.
– Мы за моими вещами приехали, а потом Паша мне с машиной помог, – сказала девушка, сбросила халат и принялась одеваться. – В сервис отогнал, потом подвез домой. А дальше как-то само собой все получилось.
Она не ерничала, не издевалась, а делилась с ним как с подружкой своими бедами и переживаниями. Подошла, остановилась напротив, глядя снизу вверх, потянулась рукой к его щеке.
– Тебе уже не до меня, верно? Вот и пришлось Пашу попросить, и он не отказался. Такой милый, правда?
Вот теперь она издевалась, насмехалась зло и открыто, губы ее кривились, в голосе появился яд. Макс отбил ее руку, Наташка вскрикнула, отпрянула. Он опомнился, отступил в коридор.
– Милый, да. Скажи маме своей, что ей надо Пашку водителем взять, он лучше меня подходит.
– Чего? – Наташка бросилась к нему. – Каким еще водителем? Ты в своем уме? Паша университет с красным дипломом закончил, у него курсы личностного роста, диплом МВА, он магистр по исследованиям в области управления и лучший специалист по внутреннему аудиту системы менеджмента качества. Какой из него водитель!
Она что-то кричала еще, но Макс закрыл дверь в кухню и смотрел в окно на помойку, где под дождем прыгали вороны и лопали из контейнера объедки. Потом Наташка умолкла, зато входная дверь грохнула так, что зазвенело стекло старой деревянной двери, этот звон и грохот слились воедино, и не осталось сомнений, что только что закончилась его жизнь. Из дома он вышел лишь на третий день после ухода Наташки, когда еды совсем не осталось. Есть особо-то и не хотелось, все больше тянуло в сон, почти сутки Макс провел на старом продавленном диване. Потом собрал с постели белье, сунул в пакет и выбросил в помойку к воронам, добрался до магазина, взял чего подешевле, и снова поплелся в свою берлогу. Тут было тихо и безопасно, никто не мог войти и добить его, еще живого почему-то, точно раздавленного, тут и ребенок бы справился. Инстинкт жизни еще оставался где-то на дне души, и Макс понимал, что долго так продолжаться не может, но пока не мог заставить себя даже думать о том, что будет завтра. Смотрел то в потолок, то в стену, то в окно, расчерченное дождевыми штрихами, а потом зазвонил мобильник. Это оказался хозяин квартиры, он интересовался, почему пропущен ежемесячный платеж, и когда Макс собирается рассчитываться. Звонок решил все за него: Макс вдруг понял, что больше не может тут оставаться, или яд окончательно разъест его душу, уничтожит, оставив лишенную рассудка оболочку.
Полночи просидел за ноутом, перелопатил кучу сайтов с объявлениями из серии «сдам – продам» комнату, квартиру, присмотрел несколько вариантов. Звонить начал ближе к обеду, и через час поиск можно было запускать по новой. Варианты отваливались один за другим: то кто-то опередил, то владелец передумал, то условия резко отличались от заявленных в объявлении. В итоге Макс остался ни с чем и лазил по объявлениям уже просто так, не особо вникая в их смысл, прислушивался к себе. Душе было мутно и больно, будто наркоз прошел, а рана еще свежа под швами и бинтами, крови нет, но вот-вот выступит через повязку. Листал страницы, бессмысленно глядя на экран, и тут взгляд зацепился сначала за цифры в правом верхнем углу объявления, а потом дошел и смысл текста.
Продавалась однушка, довольно большая, правда, далековато от Москвы, зато в хорошем районе и в пешей доступности от вокзала. Цена показалась более чем привлекательной, Макс сосредоточился, прочел текст несколько раз, открыл карту. Вариант был как раз по его деньгам: в семидесяти километрах от Москвы на северо-восток по Ярославскому шоссе располагался славный город Заборск, а на его окраине чудесный старый дом в окружении зелени и с небольшим прудом поблизости. Дом был построен в начале прошлого века, кирпичный, с трехметровыми потолками и большим коридором, и все это великолепие в довольно приличном состоянии, судя по приложенным фотографиям. Макс набрал указанный под картинками номер и нарвался, само собой, на посредника. Впрочем, тот этого и не скрывал, говорил вежливо, уверенно, товар не впаривал, а ненавязчиво намекал на его достоинства.
– От вокзала пешком пятнадцать минут, можно и быстрее, если срезать. Газ, вода горячая и холодная, кладовка на чердаке большая есть. Ремонт, правда, косметический, но жить можно. И холодильник есть, и телевизор.
Макс слушал риэлтора, а сам прикидывал свое. Семьдесят километров – это где-то полтора часа езды в одну сторону, зато сразу до кольцевой станции метро: совсем не смертельно. Можно покататься год или полтора, скопить на первый взнос ипотеки, переехать, а квартиру продать или сдать, как раз на ремонт хватит. И потом, свое есть свое, а не съемное, и хорошо, что ехать не близко, ему в самый раз сейчас. Дорога всегда лечит, точно разматывает в пространстве боль, стирает ее, а что до усталости, так и на это плевать: меньше времени останется вспоминать Наташку, а в идеале забыть ее раз и навсегда. Договорился с риэлтором о просмотре и на следующий день поехал в Заборск. До места добрался на вполне себе комфортной и быстрой электричке с вежливыми контролерами. С вокзала, правда, шел не пятнадцать минут, а почти полчаса: немного заблудился, свернул не туда, а потом, следуя указаниям продавца, прошел по дорожке вдоль древнего бетонного забора, пересек узкую лесополосу и попал в параллельный мир.
Светлый, тихий и до того уютный, что было страшно границу пересечь, дабы эту идиллию не порушить. Двухэтажный дом из красного кирпича выкрашен белой краской, что придавало ему слегка античный вид, много зелени, из-под асфальта на дороге пробивается старая скользкая брусчатка, милое крылечко с коваными перилами и стертыми от времени ступенями, а издалека доносится дружный лягушачий хор. На лавочке под здоровенным кленом сидит пожилая женщина с палочкой и пристально смотрит на незнакомцев. Насмотрелась, поднесла к глазам газету и более на Макса и риэлтора внимания не обращала. По дороге бегали дети, мальчик и девочка лет пяти, из открытых окон доносилась музыка. С крыльца важно сошел невысокий пузатый мужичок в тельнике и джинсах, мельком глянул на «гостей», потопал в сторону зарослей лопухов и полыни и пропал там.
