— К нам приедет сам Квашнин! — кричал Свежевский, будто на его письмо откликнулся Дед Мороз. И лично решил привезти заказанный подарок.
— Как Квашнин? — ахнула Анна Афанасьевна. — Тот самый Квашнин?!
— Ну да, олигарх из Барвихи, — возбужденно сказал Свежевский. — Он позвонил Шелковникову, тот, само собой, тут же позвонил Мартину, а Мартин позвонил мне и велел все проконтролировать. Я даже не знаю, с чего начать.
— Начни с себя, — кисло посоветовал Бобров. — Успокойся.
— Тебе легко говорить, — накинулся на него Свежевский. — Квашнин ведь чуть ли не главный акционер! Он член Правления!
— Заместитель Председателя, — напомнил Бобров.
— Вот именно! Он мультимиллионер, понимаешь?! — орал Свежевский. — У него миллионы долларов! Он живет в Барвихе! У него яхта, которая пришвартована в Венеции!
— Он же не на яхте сюда едет, — резонно заметил Бобров. — А вот интересно, на чем? Ведь самолеты в Чацк не летают. Я как-то видел Квашнина на корпоративе. У них был юбилей, и они приглашали всех банкиров. Помнится, и у меня было приглашение. Квашнин — толстяк. Настоящая слоновья туша, ноги как колонны, пузо огромное, а волосы рыжие. Правда, он, как говорят, необыкновенно умен. Плохи наши дела, если сам Квашнин решил в них разобраться. Он урод, но урод богатый, — Бобров осекся, потому что увидел лицо Нины.
При слове «Барвиха» Нина вытянулась в струнку. И без того высокая, она сейчас вся тянулась ввысь, словно готовясь взлететь. Барвиха, миллионы долларов, яхта в Венеции… Бобров понял, что Нины сейчас здесь нет. Она жадно слушала Свежевского и мыслями вся была там, в Барвихе, где живут олигархи.
Вечер для Боброва был испорчен. Теперь все только и говорили, что о Квашнине. Свежевскому поручили обустроить люкс, в котором толстяку было бы комфортно. Проследить, достаточно ли большая кровать, не придется ли протискиваться в ванную комнату, каких размеров унитаз. И, само собой, ванна. Что это вообще за ванна, не следует ли ее поменять?
— Он приезжает от силы на неделю, — пытался образумить народ Бобров. — Он такой же человек, как и все. Он едет сюда работать.
Но его не слушали. Пришел черед сплетен. Свежевский, противно хихикая, рассказывал:
— Василий Дмитриевич глубоко женат. И развестись ему нельзя. Его супруга, рожая последнего ребенка, получила инвалидность. Как-то не так он из мамочки вышел, этот ребеночек. Да еще и тесть у Квашнина сенатор. Старику за семьдесят, но эти олигархи нас всех переживут. Им все теперь пересаживают: печень, почки, сердце…
— Хорошо бы тебе пересадили чей-нибудь мозг, — проворчал Бобров. — Неважно чей, лишь бы он вообще был.
— Ты просто завидуешь, — упрекнула его Нина.
— Кому?! Квашнину?! Этому чудищу?!
— Чудище-то он чудище, а все равно ходок, — взахлеб продолжал Свежевский. — А когда у человека есть потребности и полно денег, то для удовлетворения этих потребностей нет никаких препятствий. Разводиться Квашнину нельзя, обдерут, как липку, но на его шалости жена и тесть закрывают глаза. Единственное условие, чтобы все было пристойно. Лариса Ивановна, супруга Квашнина, предпочитает, чтобы любовница мужа была на глазах. Вхожа в семью, — с благоговением сказал Свежевский. — Поэтому Квашнин выдает ее замуж за кого-нибудь из своих сотрудников, и двигает его по карьерной лестнице. Любовницу с супругом принимают в доме, она на законных основаниях присутствует на корпоративах, занимается вместе с Ларисой Ивановной благотворительностью. В общем, все пристойно.
— Мерзость какая, — поморщилась Бетси, и Бобров посмотрел на нее с благодарностью. Хоть кто-то понимает, что все это гадко. Вся эта мнимая благопристойность олигархов типа Квашнина.
— Только недавно вышел облом, — продолжил Свежевский, облизнув губы. — Любовница Квашнина от него сбежала. И не куда-нибудь, в Китай! Сейчас ведь повсюду китайцы. Они всем заправляют. Ну и приехала в Москву делегация, подписывать договор о сотрудничестве. Квашнин, понятно, позвал их в гости. А там все по-семейному: он с женой и детишками, любовница с супругом. Квашнин расслабился и упустил момент, когда его любовница с главным китайцем договорились. При расставании мистер Вау Мяу подозрительно долго жал Василию Дмитриевичу руку, словно горячо за что-то благодарил. Провожать китайцев в аэропорт Квашнин не поехал. А на следующий день узнал, что вместе с Вау Мяу улетела в Сингапур и его длинноногая красотка. Услада тела и души, — Свежевский противно хихикнул.
«Да он пьян», — с неприязнью подумал Бобров. — «Все что он несет — пьяный бред, не более».
— Сингапур не в Китае, Стас, — напомнил он Свежевскому. — В Китае Гонконг.
— Да? А по мне, так все едино.
— Наверняка эта история высосана из пальца, — поморщился Бобров.
— Не скажи, — возразил Свежевский. — Я точно знаю, что Квашнин сейчас в активном поиске.
— Новой любовницы?
— Ну да.
— Господи, сколько же у него денег? — с завистью вздохнула Анна Афанасьевна.
И все невольно примолкли. Бобров почувствовал, что в саду уже не пахнет сиренью. Здесь пахнет новенькими долларами, которые привезет с собой Квашнин. Хотя, зачем ему в Чацке доллары? Он привезет рубли.
— Квашнин приедет на поезде, — возбужденно сказал Свежевский. — В вагоне СВ, разумеется. В отдельном купе. Вместе с ним приедет повар. Тоже в отдельном купе.
— Повар? — удивленно спросила Нина.
— Ну да, повар, — важно сказал Свежевский. — А водитель Квашнина пригонит сюда машину для разъездов. Прямо к поезду пригонит. Мне срочно надо снять квартиру рядом с гостиницей для повара и водителя, — озабоченно сказал он.
— Это вся его свита, или в каждом купе вагона СВ едет кто-нибудь из обслуги? — с иронией спросил Бобров. — Впрочем, холуев хватает и здесь, — и он, резко развернувшись, пошел к лестнице. Ему захотелось спуститься в сад. Бобров хотел вернуться на полчаса назад и остановить это мгновенье. Когда пел соловей, и Нина еще считалась невестой Андрея Боброва.
Нина пошла, было за ним, но ее окликнула мать. Они возбужденно о чем-то заговорили. Бобров понял, что его женитьба на Нине откладывается. И у него пропала охота делать ей предложение, и она не готова была сейчас ответить.
По любому в честь приезда Квашнина в банке устроят корпоратив. И Нина, как Мисс Чацк будет на нем присутствовать. По слухам Квашнин любит окружать себя хорошеньким женщинами. Нина — ближайшая родственница аж двух сотрудников банка. Приглашение ей всяко достанут. Если даже его не будет, она еще до корпоратива найдет возможность попасться Квашнину на глаза.
Боброву стало не по себе. Они здесь все продажные. И отец Нины, и ее мать, и сестры. И сама она продажная. Что уж говорить о Миллере и Свежевском! Боброву стало горько.
— Андрей? Ты здесь?
Сначала ему показалось, что это Нина. Но это была Бетси. Голоса у сестер были удивительно похожи. Бобров не хотел откликаться, но Бетси уже шла к нему.
