— Это ручная крыса Квашнина, — обезьянье лицо Мартина не выражало никаких эмоций. — У большинства олигархов цепные псы, но некоторые держат крыс. Они умнее, а кусают больно. На месте Квашнина я бы тоже завел не пса, а крысу.
— Но ты не на его месте, — сердито сказал Шелковников.
— Я мог бы там быть. Мне его предлагали, это место, — Мартин равнодушно щелкнул мышкой и посмотрел в монитор. Он сидел на своем рабочем месте, за столом, а Шелковников ютился в углу, в старом кресле. Мартин не спешил обновлять мебель в своем кабинете.
— Остришь, как всегда, — поморщился Шелковников.
— Ничуть. Мне предлагали перевод в Москву и место в Правлении «Счастливого».
— И ты отказался?!
— Предложили бы мне это лет в тридцать, я бы еще подумал. И возможно согласился. Глупый был, как все молодые. Но когда мне сделали, наконец, это предложение, я его перерос. У меня не осталось никаких чувств. Ни тщеславия, ни желания отомстить, ни жажды денег. Ничего. Веришь, нет? Вообще ничего. Пусто, — Мартин хлопнул себя по груди, слева. — Эти тараканьи бега не по мне.
— А что по тебе? — подался вперед Шелковников. — Почему о тебе никто ничего не знает?
— Потому что я этого не хочу, — спокойно сказал Мартин. — А тебе советую перетерпеть, если хочешь остаться в директорском кресле.
— Я должен терпеть это пренебрежение ко мне, к директору банка?! — взвился Шелковников. — Что подумают обо мне подчиненные?! Этот человек…
— Байдашев. Ручную крысу Квашнина зовут Леонид Байдашев. И советую ее не злить. Он мастер устраивать разные пакости. Лучше с ним сотрудничать.
— А ты почему не сотрудничаешь?
— Много чести, — Мартин пожал плечами. — Дальше Чацка все равно не сошлют. Тот, кому терять нечего, имеет ряд привилегий. Одна из них не лизать задницу начальству. Даже московскому.
— Так ты знаешь, кто ворует деньги из ячеек?!
— Конечно.
— И ты не скажешь об этом Квашнину?!
— А что после этого изменится в моей жизни? — Мартин наконец-то посмотрел на Шелковникова. Тот съежился в кресле под этим взглядом голубых, как небо глаз на сморщенном лице, покрытом ранними морщинами. — Премию дадут? Я и сам могу ее взять. Объявят благодарность в приказе? Жопу подтереть, и то не выйдет. По «мылу» ведь придет, не почтой. «С занесением в личное дело», — насмешливо сказал Мартин. — У меня этих цацок — комната завалена. Грамоты, сертификаты… Медальки… Даже кубки. Лень выкинуть.
— Царь горы, — не удержался Шелковников.
— Что ты, Сережа, какая гора? Болото. Но здесь я царь, это правда.
— А репутация банка?
Мартин рассмеялся.
— Клал я на нее, — сказал, наконец, он. — Сегодня один банк, завтра другой, и любой возьмет меня на работу с радостью.
— Так, может это ты?! Решил положить и «Счастливый».
— Если бы это был я, «Счастливый» давно бы уже лег, — холодно сказал Мартин.
Шелковников хотел, было, возразить, но в кабинет влетела Леночка, его секретарша. Щеки у нее пылали.
— Сергей Валерьевич, этот Байдашев тре… просит вас прийти в ваш кабинет. То есть, в его, — Леночка сбилась. — В общем, он хочет с вами поговорить.
— Иду. — Шелковников встал и одернул пиджак.
Вслед за Леночкой Сергей Валерьевич направился к двери.
— Главное, не бзди, — сказал ему в спину Мартин. — У крыс особое чутье. Дашь слабину — укусит. Будет больно.
Когда Шелковников вошел в свой кабинет, оккупированный с понедельника Квашниным и его «поваром», Байдашев неторопливо поднялся из-за стола.
— Прошу, — с усмешкой уступил он директорское кресло Шелковникову.
— Нет, что вы. Если вам удобнее там…
— Мне везде удобно. А вот вам удобнее там, — кивнул Байдашев на роскошное кожаное кресло. — У вас дорогие привычки, Сергей Валерьевич. Хотя, вы ведь директор банка, — насмешливо сказал он.
— Если вы меня в чем-то подозреваете…
— Я еще не начал, а вы уже в бутылку лезете, — поморщился Байдашев. — Садитесь, — он кивнул на кресло.
Шелковников послушался. Когда он уселся, Байдашев придвинул к директорскому столу еще одно кресло, и полез в карман.
— Вам знаком этот предмет, Сергей Валерьевич?
— Конечно, — кивнул тот. — Это ключ.
— Ключ от…
— Судя по всему от банковской ячейки.
— Судя по всему, — улыбнулся Байдашев. — А теперь посмотрите на него внимательно. Можете взять в руки.
— Ключ как ключ, — сказал Шелковников, повертев ключ от банковской ячейки в руках. На бирке была цифра 13.
— В точку: ключ, как ключ. Служба безопасности в вашем банке организована отвратительно. Точно такой же ключ, — Байдашев кивнул на внезапно задрожавшие руки Шелковникова, — можно изготовить в любом металлоремонте. Да хоть в гараже, на коленке. Кто имеет доступ к этим ключам?
— Да собственно…
— Только не говорите мне, что все. Все до одного сотрудники банка, — подчеркнул Байдашев.
— Нет, что вы. Далеко не все.
— Это не далеко на сколько далеко простирается? Операционистки?
— Ну не все.
— Вы шутите? — Байдашев подался вперед. — Даже операционистки?!
— Понимаете, у нас в банке взаимозамещаемость, — Шелковников полез в карман за носовым платком. — Мы ведь филиал, — оправдываясь, сказал он. — Бывает, человек придет за своим имуществом во внеурочное время.
— Это, какое?
— В обед, — беспомощно сказал Шелковников.
— В рабочем графике банка нет перерыва на обед.
— Официально нет. Но люди ведь не роботы. Всегда кто-то страхует.
— То есть, у вас бардак, — кивнул Байдашев. — Интересно, это халатность или злой умысел? Где именно хранятся дубликаты ключей?
— В службе безопасности, — промямлил Шелковников.
— Начальник которой Протопопов?
— Д-да.
— Он лично отвечает за дубликаты?
— Да, — на этот раз Шелковников кивнул увереннее.
— Они хранятся в запечатанном пакете, в сейфе, как и положено?
— Этого я не могу знать.
— То есть, как?!
— Понимаете, бывают случаи, когда клиенты теряют ключи. Или клиент внезапно умирает. Как раз недавно был такой случай. Ну, с Липкиной, — Байдашев кивнул: понимаю, продолжайте. — А родственники покойного не могут найти ключ. Составляется акт. Пакет вскрывается, достается дубликат.
— А теперь представим себе, что в один день обратились сразу два клиента. И оба хотят дубликаты. Не запечатывать же каждый раз секретный пакет? Он мог какое-то время лежать открытым.
