Утром Байдашев наведался в полицию, за результатами экспертизы и всем остальным, что успели нарыть опера, где узнал, что Андрея Боброва отпустили. У того оказалось железное алиби: квартирная хозяйка рано утром зашла за деньгами.
«Дуракам везет», — с досадой подумал Байдашев. Результатов экспертизы и официального протокола патологоанатомического вскрытия потерпевшего В. И. Толоконникова еще не было, в провинции, как всегда не спешили. Единственное, чем удалось разжиться Байдашеву, это информацией о собственном звонке в полицию, и о том, что кто-то подставил Андрея Боброва.
«Я и сам это знаю, идиоты», — еле сдержался он. Бобров оказался везунчиком, и это взбесило Леонида Байдашева окончательно. Кроме того, что он потерял единственную нить, ведущую к вору, ему еще и сдали каре против трех тузов и джокера Боброва. Даже шельмуя, Байдашев оказался против джокера бессилен. Ну, кто же знал, что хозяйка зайдет к Боброву за деньгами именно в тот момент, когда в рабочем городке, в гаражах, убьют Толоконникова, сделавшего дубликаты ключей от ячеек?
Надо было что-то делать, но что?
Леонид Байдашев был опытен и умен, и он правильно оценил свои шансы. Если он не управится до конца недели, Квашнин его, конечно, не выставит на улицу. Но доверять перестанет. И начнет присматривать другую кандидатуру на должность Леонида Байдашева в службе безопасности холдинга, в который входит, в том числе и банк «Счастливый» со всеми его филиалами. Должность прямо скажем, не пыльную, ибо Байдашев подчиняется напрямую Василию Дмитриевичу Квашнину, и никому больше. Сотрудник для особых поручений, с таким окладом, которому позавидуют и чины повыше. Байдашев это ценил, и местом своим дорожил. За такой грубый просчет, какой случился в Чацке, его запросто могут сместить. Ничего ему, разумеется, не говоря, балуя премиями и симулируя полное доверие. Байдашев прекрасно знал, как это делается. Незаслуженная премия — первый звоночек. Когда поощряют провалы, это ничего хорошего не сулит.
Байдашев решил, что он будет имитировать бурную деятельность и если надо врать. Врать беспрестанно. И если уж так случится, что он не управится в срок, то у него на руках будут убедительные доказательства против человека, которого он, Байдашев, выберет на роль преступника. Надо назвать Квашнину имя — он его назовет.
— И что, ни одной зацепки? — кисло спросил он у огромного парня с маленькими глазками и низким лбом. Того самого опера, который сливал Байдашеву информацию по делу о кражах и теперь уже двух убийствах, случившихся за последнюю неделю в тихом провинциальном Чацке. За деньги, разумеется, сливал. — Как же так, Паша? — он старался говорить мягко, но его речь лишь на слух была, как замшевая шкурка. Байдашев обрабатывал Пашину сознательность наждаком. Деньги берешь? А за что?
— Утром дело было, — замялся опер. — Чуть ли не на рассвете. Толокно спал в своем гараже. У убийцы, похоже, был ключ. Он взял Толокно тепленьким.
— Так. Отпечатки?
— Отсутствуют, — громила шмыгнул носом, как сопливый пацан. — Он их самогоном… Того… Все поверхности, которых успел коснуться, облил.
— Пустая бутыль?
— Не нашли, — уныло казал Паша.
— А искали? — съязвил Байдашев.
— Че мы тут, Пинкертоны? — огрызнулся Паша. — Работаем, как можем.
— Ого, какие слова мы знаем! Нет, ты не Пинкертон. Ты… — он хотел выругаться, но сдержался. — Друзья, родственные связи?
— Так он же это… — оживился Паша. — Троюродный брат Зиненко. Вы вроде интересовались…
— Стоп! — Байдашев замер. — Какого Зиненко? Григория? — тоненьким голоском, боясь спугнуть удачу, спросил он.
— Ага.
— Выходит, они общались? Поддерживали отношения?
— Зиненко не раз видели в гаражах, в рабочем городке, — кивнул Паша. — У него ведь хозяйство. А Толокно был знатный мастер. Если бы не пил — цены бы ему не было. А так, за бутылку самогонки у него можно было, что хошь заказать. Он и по металлу, и…
— Стоп! — вновь скомандовал Байдашев. — А ты говоришь, ничего нет!
— Так ведь Чацк — городок маленький. Здесь все всем родня. Мало ли кто к Толокну в гаражи таскался?
— Но не все, кто к нему ходил, работают в «Счастливом», — напомнил Байдашев. — Убийца четко все рассчитал. Преступная группа состояла из трех человек. Сотрудник банка «Счастливый» на руководящей должности — координатор. Мозг. Который знал, кто из Чацких нуворишей хранит деньги в ячейках. И в каких именно. Мозг преступной группировки наверняка имел доступ к видеокамерам из хранилища, или к записям с них. Липкина — исполнитель. Толоконников — «хакер», говоря современным языком. Который делал дубликаты ключей. И делал их мастерски. Ни одной осечки, заметь!
— Так ить я и говорю: руки золотые. Пил только.
— Когда Василий Дмитриевич своей речью на банкете вора напугал, тот решил убрать сообщников. Сначала Липкину. Это ему было проще. Она была в него влюблена. Толоконников, видимо, запил. Ему бы дураку в полицию пойти, да алкаши ее боятся, как огня. Водка — лучшее лекарство от страха. Толокно и глушил ее литрами.
— Не водку, самогонку, — поправил Паша.
— Я про градусы говорю, — усмехнулся Байдашев. — Водяра, самогон… Не просыхал он, похоже, с того дня, как Липкину убили. Но как только убийца узнал, что я хожу по гаражам… Кстати, а откуда он узнал? — Байдашев вопросительно посмотрел на Пашу.
— СкАжите тоже, — оскалился тот. — Я ж говорю: в Чацке все всем родня. Новостей у нас мало, а тут москвач по гаражам ходит! Мастера ищет.
— Но он же преступник!
— Он тока ключи делал, — опять шмыгнул носом Паша. — Не убивал же. Мужик деньгу зарабатывал. Потому как с работой у нас туго…
— Так и ты что ли, на его стороне?!
— Я на стороне закона, потому как при погонах, — сурово сказал Паша. — Но чисто по-человечески…
— Вы все здесь — ненормальные, — покачал головой Байдашев. — Мне не понять провинциальную этику. Хотя я сам не москвич. То есть, теперь уже москвич.
— Оно и видно.
— Что ты сказал?!
— А ничего. Ведете себе повсюду, как хозяева. И еще удивляетесь, что вас не любят. Что кто-то из наших стукнул Толокну, что его ищут.
— Балда! — Байдашев хлопнул себя по лбу. — Кому позавчера звонил Толоконников?!
— Ну, дочке…
— У него есть дочь?
— У него и жена есть. Плохо живут, то есть, жили, потому как пил он…
— Это я уже понял. Дочери, еще кому?
— Я что помню? — огрызнулся Паша.
— Живо мне распечатку звонков с мобильника Толоконникова! — рявкнул Байдашев. — Потому что в понедельник он звонил своему убийце!
— Есть! — Паша машинально вытянулся. Но потом расслабился: — А че это вы мне командуете? Я вам не подчиняюсь.
— Но деньги ты любишь?
