И вот ей приспичило стать гонщицей, горнолыжницей. Отчего не провести недельку в Альпах? Да и распродажи в Милане еще не закончились. Да если и закончились, у Васи столько денег, что Нина сможет вполне насладиться лучшим в мире шопингом в столице моды.
Она и насладилась. И невысокая температура, которая поднялась дня через три после возвращения из Европы, Нину ничуть не напрягла. Равно как и кашель. Она перенесла эту страшную болезнь удивительно легко, хотя пребывание в инфекционном боксе Нину, конечно, расстроило. Из-за обычной простуды и вдруг такие сложности.
Известие о смерти любовника ее потрясло. Умереть от обычной простуды?! Да разве такое возможно?! Только потом Нина узнала, что у Квашнина была куча болячек, а, главное, сахарный диабет. Василий Дмитриевич был далеко не так молод, как она, Нина Зиненко-Свежевская, чтобы победить коварный вирус. Оба они заразились во время поездки в Италию. Жена Квашнина, его дети, — все оказались инфецированы, поскольку не принимали болезнь всерьез, и постоянно друг с другом общались. Но все выкарабкались, только Милена побывала в реанимации. Но ее спасли, и состояние ее теперь было вполне удовлетворительным.
Но Нину это уже не волновало. Двери дома Квашниных для нее теперь были закрыты, так же как и Васин банковский счет.
Лариса Ивановна перестала отвечать на Нинины звонки, внеся ее номер в черный список. Стаса сократили. Банк «Счастливый» пока не лег, но там решили всерьез обновить штат. Люди Квашнина после его смерти никому стали не нужны. Карен не преминул отыграться. Он еще помнил, как ему пришлось оправдываться перед родственниками жены, Квашнин руками Ленчика Байдашева что-то там откопал, какой-то компромат. Карен сумел выкрутиться и остаться на своем месте, но зло затаил.
И вот в конце марта он злорадно сказал Свежевскому, что тому пора уползать в свою дыру. В «этот, как там его? Чацк, кажется?» И красотку свою провинциальную захватить.
— Чтобы и духа Квашнина здесь, в «Счастливом» не осталось, понятно?
Ларисе Ивановне с ее отцом-сенатором бедность не грозила, но любовница покойного супруга оказалась теперь балластом. Нет тела — нет дела. Для этой самой любовницы.
— Я плохо себя чувствую, извини, — промямлила Милена в ответ на Нинину просьбу о встрече. Точнее мольбу. И Нина поняла, что за плечом у Милены стоит мать:
— Никаких контактов, поняла? Мы ей ничем не обязаны. Из нее даже няня плохая, никчемная девка.
И это вместо благодарности! Вот теперь Нина поняла, насколько они эгоисты, эти рублевские миллионеры.
Нина кинулась, было, к своим новым подружкам, но гламурные красавицы все оказались на мели. А если не на мели, то волновало их только одно: если закроются салоны красоты, где они, эти очаровательные пташки будут делать укладку и маникюр? Проблемы же Нины никого не волновали.
— Что ты хочешь? Время такое. Погоди, скоро все закончится.
Тогда еще мало кто верил, что это всерьез и надолго: самоизоляция и масочный режим, закрытие торговых центров и спа-салонов. И Нина тоже. Стасу удалось, как потерявшему работу и, следовательно, доход, отсрочить платежи по ипотеке. Но это не могло длиться вечно. Долг был огромен.
— Нам надо уезжать, — хмуро сказал Свежевский после безуспешных попыток пристроиться куда-нибудь.
— Но это же Москва, Стас! — удивилась Нина. — Здесь всегда есть работа.
— Попробуй найти ее ты, — огрызнулся Свежевский.
Но оказалось, что Нина ничего не умеет делать. Даже продать себя снова, и то не получится. Самоизоляция. С Ниной охотно переписывались, но предлагали встречи он-лайн. Исполнять стриптиз перед камерой Нина оказалась не готова. Она подозревала, что может стать объектом шантажа. Страх мешал ей заняться виртуальной проституцией.
— Век потом не отмоешься, — сказала Нина Свежевскому.
— И что ты предлагаешь?
Она молчала. Ее первая по-настоящему брачная ночь, с законным супругом была еще хуже, чем та, на турбазе, с любовником, Нининым первым мужчиной. Но деваться было некуда, Стас худо-бедно о Нине заботился, и имел право требовать от нее исполнения супружеских обязанностей. А не хочешь — милости просим. Можешь подать на развод. Да и оба не знали, куда деваться от скуки, оказавшись в самоизоляции. Свежевский стал пить, а пьяный он был особенно требователен и хотел экспериментов, вызывающих у Нины отвращение.
Долгими бессонными ночами Нина молча, стараясь не разбудить Стаса, плакала в подушку. Будь проклят этот вирус! Эта самоизоляция! Будь проклят Квашнин, который, приехав в Чацк, сломал Нинину жизнь! Да он и так проклят, потому что наверняка попал в ад! О, как же Нина его сейчас ненавидела! Хотя, не Квашнин это все придумал, он сам стал жертвой. Он мертв теперь, но Нина-то жива! И у нее теперь нет денег, нет покровителя, нет будущего.
Ее подписчицы в Инстаграм писали сначала недоуменные, а потом требовательные комменты: «Ну и где?» Как живет на карантине молодая, богатая, красивая? Звезда, в общем. Мисс Где-то Там. Нине было нечего на это написать. Как живет? Да никак. Прозябает.
«Я еще так молода», — уговаривала она себя. «У меня еще будет шанс».
А пока надо было уезжать. Точнее, бежать. У Свежевского в Чацке осталась квартира. К родителям Нина вернуться не могла, там теперь было тесно: Бетси с Гольдманом жили в Шепетовке, и Нинина сестра ждала ребенка. Нина не сомневалась, что детей у Гольдманов будет много, в отличие от денег. Хотя, у Бетси есть все шансы сделать в Чацке карьеру. Может быть, и разбогатеют. Но Нине в их жизни места нет, Гольдманы ее никогда не простят за то, как она обошлась с Бобровым. По слухам, он опять подсел на наркотики и словно бы ото всех отдалился. Жил в каком-то своем, придуманном мире, ни с кем кроме Гольдманов не общаясь.
Видеть сестру, которая кругом оказалась права, Нине не хотелось. Ни ее, ни Боброва. О нем она вообще старалась не думать. Возможно, это была первая в ее жизни любовь, такая же слабенькая, как и все Нинины чувства. Лучшие чувства. В которых она не разобралась, потому что делать этого не собиралась. Ей просто хотелось жить хорошо, о чем она и сказала тогда, на вокзале Боброву.
«Мне просто не повезло», — с горечью думала Нина. «Как и многим, кому довелось жить в это время. Мы еще долго будем вспоминать этот кошмар. Эти потерянные годы, потому что затянется все это, похоже, надолго».
… — Ну что? Готова?
Стас за ней все-таки вернулся. Нина ничуть не удивилась бы, если бы ее муж уехал один. Все ж таки, в нем еще осталась толика порядочности. Зашел за женой.
В родной город им придется ехать тайно, через Шепетовку, а потом проселком, на дачу к Стасу. Всех москвичей по приезду сажают на двухнедельный карантин. Нина с ужасом представляла себе хибару, где придется какое-то время прятаться. И как все это пережить? Как?!
Нина в последний раз оглядела свой красивый, уютный дом, который она обставляла с такой любовью. Как его сохранить? Да, похоже, никак. Продать? Кто его купит. А деньги им со Стасом нужны, потому что ни для кого из них в Чацке нет работы. Филиал «Счастливого» закрыт на карантин, а если и откроется вскоре, там ожидаются сокращения.
