— Зарезали. Местный купчина — Злой Иван. Бычий Член пару раз давал в рот дочери Злого Ивана, Иван и зарезал. Тьфу… Такая же история! Зарезали! — обалдел Демон. — Вот сатана!
— Вот-вот, — подтвердил Сергей.
Демон сильнее надавил педаль газа — «десятка» птицей понеслась к студенческой общаге.
Пепс и Член были живы.
Они покорно ожидали, сидя на продавленной кровати, спрятав руки между коленями.
«Как гомики», — подумал Сергей, проходя в комнату.
— Это наш Пепс, а это Бычий Член, — представил их Демон.
— Сам ты член! — возмутился Бычий Член, горя негодованием.
Демон зло расхохотался.
— Прости, я пошутил. Это Харви. Наш милый, хороший Харви.
И сразу же Демон убрал с лица веселость.
— Короче, парни, надо рассказать этим строгим дядям, как вы опустили Таню Крючкову. Запись мы видели, но хотелось бы знать, что осталось за кадром. — Демон оглядел сыщиков и пояснил студентам, удивляясь: — Такие у них желания. — Даже плечами пожал, как бы сожалея.
Студенты заулыбались, расслабились.
— А что за кадром? Все в кадре, — заявил Бычий Член, он же Харви. — Халява приказал ее поиметь для фильма. Она стала отбиваться, орать, вся вспотела, на сопли изошла. Болт ей влепил несколько горячих, она и взяла в рот у Гуся. С нами Гусь тогда был. Он ее с самого начала плюхал, еще до нас.
— Знаем.
— Я ее в попу потом… Ее Гусь и Болт перед этим… А мы сделали вертолет — в три смычка. Оператор снимал.
— Кто был оператором?
— Не знаем. У Халявы всегда были какие-то левые операторы, необщительные типы, видимо иногородние, делавшие разовую работу.
— Она угрожала потом, после съемки? — спросил Сергей.
— Нет, просто плакала.
— А первое время кто ее… перед камерой?
— Разные парни. Знакомые знакомых, всякие молодые охламоны, падкие до сладкого. Халява ее не выпускал из квартиры, где снимали «кино». Привезут жеребцов и давай работать. У нее режим был: спать, жрать, трахаться. Как машина.
— Ее били?
— Первое время. Но аккуратно, чтобы синяков видно не было.
— Кто бил?
— Я бил, он бил. Гусь бил.
— Халява бил?
— Халява не бил. Он только орал матом да водку хлестал.
Сергей перевел взгляд на молчавшего Пепса. Тот качнул головой, подтверждая все сказанное своим собратом.
— Больше вы с ней не сталкивались?
— Как же! Сталкивались. Еще как! Когда надо сниматься — идем, работаем.
— Она не выглядела обиженной, не упрекала вас?
— Вообще не разговаривает с нами. Игнорирует до сих пор. В рот ей дашь — гложет, а в глаза не смотрит и молчит. Стерва! Бывает, даже хрен опадает из-за этого — робеешь. Мало ли что у нее на уме!
— Может убить? — прямо спросил Сергей.
— Может.
Сергей посмотрел на Демона. Тот пожал плечами — что тут возразишь?!
Из общежития они поехали к месту гибели Гуся…
— Теперь нам ясно, что Крючкова до сих пор держит камень в душе на своих обидчиков. Их становится все меньше. Хотя самым главным был Игрок, это ведь он попросил Вазелина опустить свою бывшую супругу. Он был ее главным врагом. И она убрала своего главного врага!
— Все это предположения, — отозвался Демон, внимательно управляя машиной.
— Пока у нас только предположения, ты прав, — согласился Сергей. Возражать Демону и что-то доказывать он пока не собирался.
Перед автостоянкой у салона «Степь-Автолэнд» все уже было вымыто, полиции не наблюдалось и вообще никаких следов недавней гибели человека не присутствовало. Мирная автостоянка — машины, скучающие облезлые псы, амбалы в нечистом трико — охранники или местная братва. Увидев Демона, один из амбалов пошел навстречу. Несмотря на прохладную погоду, он был в красной майке, не скрывавшей его мускулатурного великолепия, в грязном трико и шлепанцах на босу ногу. На могучей шее висела массивная серебряная цепь тысяч за сорок рублей. Так, навскидку…
— Это Кеша, — пояснил сыщикам Демон. — С ним я говорил по телефону.
— Он кто? — спросил Сергей, меряя взглядом плотного малого.
— Он на подхвате. Мирный юноша, но по мелочи помогает братве Паши Степного. Вроде бандит и в то же время сам по себе. Рыкнет — мало не покажется…
— Привет! — Кеша пожал руку Демона, стрельнул изучающим взглядом на сыщиков, но руку для пожатия не протянул.
Сергей и Сашка молча, кивками, поздоровались.
— Ну что? — спросил Демон.
— В смысле? — ухмыльнулся Кеша.
— Что нового про Гуся?
— Про Гуся?! — удивился Кеша, но сразу расслабился. — Отлетался ваш Гусь! Что нового? Ничего нового. Поляки понаехали…
— Какие поляки? — удивился Демон.
— Полицейские. Наши их поляками зовут! Так вот, поляки всех опросили, как никто ничего не видел, тряпкой мокрой асфальт замыли, труп увезли…
— Кеша, я серьезно. Из-за чего его грохнули? Кто?
— Демон, ты задаешь много вопросов. Я могу подумать, что его завалил кто-то из ваших, а вы сейчас нам мозги пудрите: кто, за что?
— Нам зачем его убивать? Он в вашей братве, ваша братва с нами в мире живет. Всегда. Ни одного конфликта за все годы!
— Разберемся во всем… Тебе от Гуся что было надо?
В этот раз усмехнулся Демон:
— А ты что, остался представлять его интересы на планете Земля?
— Ха-ха-ха, — рассмеялся Кеша, обнял волосатого Демона за шею, прижал к себе, сжав кулак, угрожающе-шутливо погрозил, словно собираясь ударить в лоб. — Ух, и хитрые вы, интеллигенты. Нам, простому народу, против вас никак не устоять! Так или не так?!
Демон благоразумно промолчал.
Отпустив Демона, Кеша стал серьезным, засунул ручищи в карманы трико, заявил:
— Правду говорю — никто ничего не видел, и никто ничего не знает: кто, за что и почему? Убили, и все. Мешал кому-то. Не понравился. Ха-ха-ха.
— Веселый ты, — мрачно признал Демон, не пытаясь противоречить Кеше.
— А мне что… Так же завалят, и знать не буду…
— Ладно, поедем мы, бывай. Не простудись — ходишь голяком.
— Да я в будке сижу, там тепло. Чай горячий. Вечером девок привезут.
— Ты дежуришь?
— Да. Теперь с этой заварухой придется завтра в ментовскую идти, писать объяснительную, почему я ничего не видел, когда рядом с вверенной мне территорией автостоянки убивали человека. А может, я занят был, не до того… Дрочил. Ха-ха-ха.
