— Что ругаться, окна-то теперь заделаны! — Сашка скоренько переодевался в сухое.
— Заделаны. Я не глядя, дура старая, деньги им отдала за работу, они уже уходить — я окна посмотрела, а отсюда, вот, сам полюбуйся, сквозит, аж ветер. Из-под окна. Я к их бригадиру: «Здесь же ветер дует настоящий!», а он: «Ветер, ветер, ты могуч», и ушел. — Мать Сашки всплеснула руками и посмотрела на Сергея. — Представляешь, Сережа, до чего бессовестные!
— Вызови из жилконторы плотника, он пропенит все, — посоветовал Сашка.
— На какие шиши? От твоей работы одна прибыль — кормить тебя не надо!
— Вот, возьми, аванс. — Сашка щедро вручил матери пять тысяч рублей.
— Пять тысяч! — Мария Анатольевна в раз повеселела. — Зайчик ты мой! Первые деньги за три месяца.
— Да ладно, мама. Скоро еще деньги будут. Дело тут одно провернем.
— Ты готов? — поторопил Филиппова Сергей.
— Готов. Мама, к обеду не жди и к ужину тоже!
Покинув филипповское обиталище, сразу свернули к кафе «Гранат». Сергей заказал по миске плова и по салату из свежих огурцов. Сашка начал обжираться. Сергей задумался, подперев щеку кулаком.
— Ты Насте звонил?
— Потом. После. Нам надо, шеф, думать о нашем главном деле, основном, — сказал полным ртом Сашка.
Сергей согласился, молча кивая.
Требовалось крепко обдумать слагающийся пасьянс. Почему Вазелин показал пытки и убийство, что этим желал внушить? Ясно одно, он звал их не для дурацкого вопроса: правду глаголил Крольчонок на дыбе или лгал, как пойманный фашистами партизан? Вышло, что Костя Игрок не совсем вор, так как брал деньги из кассы без спроса, чтобы купить на них подношение Вазелину. Такой любящий брат. Ну и что? Все равно Крольчонка вынесли вперед ногами.
— Что не ешь? — спросил Сашка — изо рта посыпались рисинки на куртку.
Сергей кивнул на стакан с салфетками:
— Утрись, свинья.
— Что, мысли не радостные в черепушке? — не обиделся на резкий тон Сашка.
— Санек, только бронелоб может жрать и не беспокоиться о будущем. У меня голова уже скоро лопнет от мыслей!
— Да обо всех думаешь и обо всем, а надо думать только о деле!
— Мне не нравится твоя беспечность.
— Ты думаешь, бандиты нас убьют, чтобы не платить гонорар?
— Того, что они дали, хватит вполне. Меня не деньги волнуют, а то, что Вазелин действительно задумал загасить нас в скором времени.
— Может, кто из ментов нас сдал?
— Не думаю. Что-то другое навело его на эту мысль.
— Он же бандит и мыслит стандартно: «Убить!»
— Съешь мой плов, не прет мне… Что мы выяснили за время расследования дела Игрока? Таня Крючкова — самая заинтересованная фигура в его смерти — сбежала. Вазелин теперь думает на нее. Или говорит, что думает. Почему он так думает? Потому что все, кто опустил Крючкову, — мертвы. Но расследование показало — умерли все они не по воле Крючковой. А?
— Мы не знаем, по чьей воле завалили Гуся у автостоянки.
— Не знаем, — согласился Сергей. — Но на этот эпизод тратить время, думаю, уже нет смысла. Краткий опрос ближнего окружения Вазелина ничего не дал: Маус убийца и палач, Вася Белый — организатор боев без правил и сводник, Хавьер — извращенец, растлитель. Крольчонка уже нет. А хорошо было бы, Сашка, всех этих ублюдков надолго упрятать за решетку… Как думаешь?
Сашка заулыбался, продолжая обжираться. Он закусывал плов хрустящими ломтиками огурцов. Близкая бандитская расправа его странным образом не волновала. Само спокойствие. Саша Спокойный Лось. Но это хорошо, лучше, чем истеричный Саша.
— Расследование зашло в тупик, — констатировал Сергей. — Поехали домой. Нужна мысль, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, а ее нет…
Сидя в своем кресле, у своего телевизора, Сергей никак не мог решить, что предпринять теперь. Может, просто сидеть и ничего не делать? Он тыкал пальцем по кнопкам каналов на пульте — на экране сменялись картинки: убийства, убийства, драки, беспорядки. Филиппов, сидя за компьютером, тоже кого-то азартно убивал — из динамиков неслись громкие выстрелы помпового ружья и стоны поверженных монстров: «Пах! Пах! А! А! Пах! Пах! А!»
Оглянувшись за Сашку, Сергей вздохнул — его безмятежному спокойствие можно только позавидовать. И Насте он так и не звонил. А может, и правильно? Сдались ему эта Настя и коварная азиатка Гуля, захватчица чужих папиков и квартир! Надо проще на все смотреть! Надо, как он, временно сбросить с себя груз проблем и переживаний, отвлечься.
Сергей снова стал «скакать» по каналам. Внимание привлекли местные новости: закончился процесс по делу маньяка-насильника. Вот он, улыбающийся козел. Его освободили еще в прошлом месяце — двенадцать замученных женщин, девушек и девочек. Суд первой инстанции признал организацию следствия неправильной — маньяк, скаля изъеденные кариесом зубы, покинул здание суда победителем, под вспышки камер фотокорреспондентов. Прокуратура настояла на рассмотрении дела во второй инстанции, но и городской суд, отпустив маньяка, отправил дело на повторное расследование.
— Ну и морда. Я знаю одну тетку — этот гад у нее дочь замучил, — сказал Филиппов, на время прекратив убивать своих чудовищ.
— Странно, Саша. Все знают, что он убийца, а отправить в зону — не могут.
— Ничего странного. У нас везде так и всегда!
Тем временем диктор новостей с восторгом рассказывал трогательную историю о местном поэте: «Виктор Алболдин выпустил свою первую поэтическую книгу. К поэзии Виктор обратился, находясь в местах лишения свободы, — под влиянием стихотворного творчества он пересмотрел свое отношение к жизни и решил отказаться от криминального прошлого!»
Сергей оглянулся на покорного Филиппова:
— Сашка, слетай во двор — я видел в газетном киоске книжонку этого Алболдина…
Филиппов вернулся с книгой через три минуты. Книга была в глянцевой обложке, название хлестко било по глазам: «Роза за решеткой». Открыв страницу наугад, Сергей прочел первые попавшиеся строки:
Злые уркаганы отнимали шубу,
Лярва ментовская плакала навзрыд…
Он захлопнул книгу.
— Все ясно… Я знаю, кто убил Костю Игрока.
— Кто? — дернулся Сашка.
— Тот ублюдок — маньяк. Сажать его не хотят. А если его не изолировать, он продолжит насиловать и убивать.
— Но это… так нельзя, — растерялся Филиппов.
— Почему? Вазеловцы его в три минуты на куски порвут. Всем будет хорошо — Вазелин утолит жажду мести, маньяк понесет заслуженную кару, твой дядя Леша арестует бандитов за убийство.
— Это не по закону.
— А я уже не в полиции работаю, я — частный сыщик. Все зависит от моей совести и моего личного понимания справедливости.
