– Что случилось с Элин? – спрашиваю я, стараясь не выдать голосом своего испуга. Джайлз не обращает на меня внимания.
– Собирай вещи и отправляйся прямиком в мой дом. По моим подсчетам, путь вниз по склону займет около часа, поэтому я буду ждать тебя через полтора. И не задерживайся. Поняла меня? Я серьезно, Альва, – говорит он, замечая написанный на моем лице протест. – Кому-то не поздоровится, если мне придется возвращаться на эту проклятую гору и забирать тебя. Даже у моей доброты есть предел.
– Послушай, Джайлз, мне нужно кое-что тебе рассказать… – начинаю я, но он отворачивается и перебивает меня:
– А мне нужно разобраться с раздавленной горем семьей. И обращайся ко мне, мистер Стюарт.
– Но…
– Собирайся.
Я слышу, как за ним захлопывается входная дверь. Выхожу в коридор и зажимаю рот рукой, чтобы не закричать. Меня охватывает ощущение безысходности. Что же делать?
Я закрываю глаза. Открыв их, обнаруживаю стоящего передо мной Рена. Он, должно быть, все слышал.
Парень шевелит губами, как будто хочет что-то сказать, но не произносит ни слова. Просто смотрит на меня и качает головой. А я представляю, как я выгляжу в его глазах.
Соучастница преступления. Лгунья. Пришедшая в голову мысль о том, что Рен разочаровался во мне, невыносима. Я хочу объясниться, но не знаю, с чего начать. У меня дрожат губы.
– Не надо. – Он берет меня за руку, и в его лице столько доброты, я его таким никогда не видела. Парень сочувствующе и сдержанно улыбается мне. – Все нормально. Ты не могла ничего сделать.
Он протягивает ко мне руки, но я отхожу на шаг назад и поднимаю ладони. Если Рен дотронется до меня, я заплачу и, возможно, никогда не остановлюсь.
– Я не могу, – поясняю ему.
Он кивает и скрещивает руки на груди.
– Итак, если до этого момента ты не планировала бежать, то предлагаю тебе серьезно обдумать этот вариант.
Я слабо улыбаюсь.
– Ты был прав. Я собиралась уехать. Сегодня. – Сказав это вслух, я испытываю облегчение. Рен поднимает на меня глаза. – Жди здесь.
Я разворачиваюсь и иду в свою комнату, чтобы забрать из-под подушки письма. Когда возвращаюсь, протягиваю их Рену, поворачивая так, чтобы он видел адрес и получателя.
– Это я написала. В первом говорится о том, что озеро высыхает, потому что лесопилка использует слишком много воды. Второе – исповедь о событиях той ночи… ночи, когда она… – я буквально заставляю себя произнести эти слова, – ночи, когда он убил ее. Понимаешь, я хотела все рассказать Джайлзу. Потому и написала письмо. И я знаю, что мне давно следовало кому-нибудь признаться. – Рен порывается что-то сказать, но я поднимаю руку. – Мне следовало, но я боялась. Боялась того, что отец и меня убьет. Или того, что его заберут и повесят, а я останусь здесь совсем одна.
– Ты бы не осталась одна, – заверяет Рен. – Просто знай это.
Мы оба погружаемся в молчание. И только некоторое время спустя он подает голос.
– А что насчет монстра, которого ты видела?
– Так ты мне веришь? – Парень слишком медлит с ответом, и у меня опускаются руки. – Нет, не веришь.
– Я думаю, что ты веришь в то, что видела нечто такое. – Рен говорит это так мягко, что у меня даже не выходит разозлиться.
– Сделаешь кое-что для меня? – спрашиваю у него.
– Все что угодно.
И я ловлю его на слове.
– Мне нужно рассказать кому-нибудь о том, что я видела прошлой ночью. Кому-нибудь, кто сможет принять меры, кто знает, что эти твари существуют, особенно если это они напали на Элин. Джайлз меня не послушает.
Рен задумывается.
– Как насчет Мэгги? Люди прислушиваются к ней.
Мэгги Уилсон. Конечно же. И почему мне не пришло это в голову?
– Отлично. Если я напишу письмо, ты его отнесешь ей? Вместе с книгой с рисунками?
Парень кивает.
Я возвращаюсь в кабинет, и Рен идет за мной по пятам. Из отцовского стола я достаю чистый лист бумаги и рассказываю историю с самого начала. С момента, когда отец пришел домой с разорванной сетью, и как в тот же вечер недалеко от дома я слышала крик. Когда собираюсь описать существо, которое видела, я останавливаюсь и кладу кончик пера в рот.
Как рассказать о нем и не показаться сумасшедшей?
– Что такое? – беспокоится Рен, заглядывая в мое лицо.
– Не знаю, что сказать.
– Скажи правду, – предлагает он. – Напиши, что ты считаешь, что ужасные чудовища свободно разгуливают у озера и, возможно, охотятся и убивают людей.
Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на друга.
– Мне кажется, этого недостаточно.
– А чего тебе не хватает?
Я некоторое время собираюсь с мыслями.
– Не знаю. Возможно, предыстории и контекста. Это было бы не лишним для Мэгги.
– А есть предыстория и контекст?
Я морщу нос.
– Возможно? Или мне всего лишь кажется? Помнишь, в школе нас учили, что до единого истинного бога, землетрясения и всей этой истории люди верили, что у каждого явления есть свой бог и всех этих божеств нужно почитать, иначе быть беде? Например, Джонни Логан заболел, потому что не сделал подношение лесным богам, прежде чем срубить несколько веток для костра. Или Мэри Блэк сломала ногу, потому что нарвала букет, не спросив разрешения у божества цветов. Ну и, очевидно, у озера тоже имелись боги. Только что если они на самом деле не были богами? Вдруг они существовали на самом деле, и в журналах можно найти этому доказательства?
Я открываю книгу, снова задаваясь вопросом, зачем отец закрыл ее, и перелистываю страницы, пока не натыкаюсь на один из рисунков. Указываю на изображенное на нем существо, постукивая по странице пальцем для убедительности.
– Мой па говорит, что их называли богами, потому что людям нужно было слово, объясняющее, что они такое. И для этой же цели был придуман наевфуиль. Чтобы разбираться с этими так называемыми богами. Думаю, в книге может быть какая-нибудь полезная информация о том, что раньше делали, чтобы держать их на расстоянии. – И тут меня пробивает дрожь, ведь я отчетливо понимаю, что сказки, которые мне рассказывали в детстве, – вовсе не сказки, а реальные истории. – А может, и нет. Потому что в те времена людей приносили в жертву. – Я морщусь.
Лицо Рена озаряет понимание.
– Так это их кожа на журналах?
– Что? – Я таращу на друга глаза.
– Принесенных в жертву. Альва, ты не заметила? Книги, которые прятал под замком твой отец, обернуты в человеческую кожу.
Глава четырнадцатая
