Я сосредоточенно слушаю доносящиеся со стороны окна звуки и крепко держу револьвер.
Наконец скрежет прекращается. Мы ждем и вслушиваемся в тишину ночи. Минуты тянутся бесконечно, пока мы не убеждаемся, что монстры ушли. Я неровно выдыхаю и потираю глаза левой рукой.
Когда поворачиваюсь к Рену, замечаю, что его рот приоткрыт, а взгляд прикован к револьверу. Я прячу оружие в карман.
– Поймать одного из них будет интересной задачкой, – тихо говорит Гэвин. К нему резко поворачивается Рен.
– Ты хочешь поймать чудовище?
– Чтобы показать сельчанам, что на самом деле убило Элин, – кивает Гэвин. – И с чем мы имеем дело. В качестве доказательства.
– Я тоже об этом думал, – признается Рен, – именно поэтому и остался. – Он поворачивается ко мне. – Зная, что в ваших сараях есть клетки, я взял одну и установил ловушку. Подумал, что книги и твоего слова – нашего слова – будет недостаточно. Да, я собственными глазами хотел увидеть, что они не выдумка, – парень задирает подбородок, – но еще я хотел добыть доказательство, чтобы поверили остальные.
Я немного смягчаюсь. Совсем чуть-чуть.
– Ну да, в этом есть смысл.
– Ты оставил приманку? – спрашивает Гэвин. Рен кивает.
– Я взял одну из ваших куриц, – сообщает он мне. – Надеюсь, ты не в обиде. Это же для дела. И я нашел несколько яиц и тоже положил их в клетку. – Рен одаривает меня, как ему кажется, победоносной улыбкой.
– Надень рубашку, – говорю я.
Затем подбираю свою сумку и уношу ее к себе в комнату. Там я прохожу мимо своей кровати, в которой, очевидно, только что спали: на подушке вмятина от головы, одеяло не заправлено.
Когда Рен заходит, чтобы забрать одежду, я выхожу и направляюсь на кухню. Печь почти остыла, и я несколько минут растапливаю ее, подбрасывая дрова и вороша угольки, пока не занимается огонь. Потом иду в кабинет отца и беру журнал наевфуиля. Вернувшись на кухню, я обнаруживаю сидящего за столом Гэвина и рассматривающего комнату с тем же интересом, с каким утром рассматривал ее Рен. Я кладу книгу перед ним.
– Здесь есть изображения чудовищ, – поясняю я. – Посмотри, с чем нам предстоит столкнуться.
Гэвин открывает книгу, а я пока завариваю чай. Заходит Рен и, подойдя ко мне, облокачивается на печь.
– Почему ты не уехала? – тихо интересуется он.
– Кое-что произошло, – отвечаю я, предостерегающе косясь через плечо на Гэвина.
Рен поднимает брови, а я бросаю на него долгий тяжелый взгляд.
– Но как же?.. – спрашивает он, подразумевая мою работу. И мою новую жизнь.
– Все улажено. Я отправлюсь утром. Гэвин договорился, и в Балинкельд я поеду на осле. Так что успею на дилижанс.
– Хорошо, – произносит Рен и отворачивается, но я успеваю заметить написанное у него на лице облегчение. От того, как он ждет моего отъезда, я чувствую укол боли.
За нашими спинами Гэвин шумно захлопывает книгу, и мы оба поворачиваемся к нему.
– Что ж, – заключает он, выглядя при этом заметно побледневшим, – кажется, я знаю, с чем нам предстоит столкнуться. Когда, по-вашему, нам удастся что-нибудь поймать?
– Нападения на лошадей и Элин случились ночью. Альва тоже видела чудовище после наступления темноты, – начинает Рен. – А я провел здесь целый день и ничего не видел. Так что полагаю, это ночные существа. Мы проверим ловушку на рассвете, так будет безопаснее.
Мы все смотрим на часы над печью. До восхода еще долго.
– В таком случае я пойду отдыхать, пока есть шанс, – сообщаю я.
Я ставлю перед каждым из парней кружку, а свою забираю с собой, по пути подхватывая свечу. При мысли о лежащем в моей кровати Рене я чувствую себя странно, поэтому прохожу мимо своей спальни и направляюсь в гостиную матери. Там я уютно устраиваюсь на диване с чашкой в руках. Через несколько минут приходят ребята со своим чаем. Гэвин садится на диван напротив меня, а Рен усаживается на пол между нами.
– Я помню твою маму, – говорит Гэвин, осматривая красивое убранство комнаты. – Она мне нравилась. Безусловно, не так сильно, как моему отцу. – На его лице вдруг отражается ужас, и парень прижимает ладонь ко рту. – Я имею в виду… это же не секрет?
Я с минуту смотрю на него в упор, а потом начинаю громко хохотать. Он присоединяется ко мне, и только Рен крайне удивленно переводит взгляд с меня на Гэвина.
Какое-то время спустя мы замолкаем. Свеча тает, пока мы ждем окончания ночи. Периодически нас охватывает дремота, но мы резко просыпаемся, услышав жуткие крики существ, хотя они, к счастью, долетают до нас откуда-то издалека.
Когда часы на кухне тихо бьют четыре утра, вопли уже где-то поблизости заставляют меня вскочить на ноги и схватиться за револьвер. Рен и Гэвин прикрывают с флангов.
Через несколько секунд существа уже у дома, колотят во все окна, верещат, снова и снова бьются во входную дверь. Я слышу лязг металла по каменным ступеням. Потом источник шума перемещается, и теперь визги слышатся за окнами маминой гостиной, за ними следует неистовый грохот: тела врезаются во внешние ставни с такой силой, что внутренние дрожат. Монстры точно знают, где мы. С глазами, круглыми от страха, я поворачиваюсь к ребятам и вижу их застывшие бледные лица. Гэвин затыкает уши пальцами, и я следую его примеру, не сводя взгляда со ставен. Изо всех сил я молюсь, чтобы они устояли.
Все это длится около минуты. Потом грохот стихает, и ночь становится безмолвной, как и прежде. Я опускаю руки и прислушиваюсь. Ни звука.
– Что это было? – голос Гэвина срывается.
Дрожа как осиновый лист, я медленно сажусь на свое место, и ноги словно превращаются в желе. Рен продолжает стоять. Его глаза горят.
– Вероятно, это был ответный удар. Думаю, мы поймали их собрата.
– Пойдем посмотрим? – спрашивает Гэвин.
Я качаю головой.
– Нет, Рен прав. Дождемся восхода солнца.
Теперь шансов, что кто-то из нас уснет, не остается, потому мы относим свечи на кухню, я достаю продукты и начинаю готовить. Гэвин снова берется за изучение журнала наевфуиля, а Рен легонько толкает меня локтем и забирает у меня из рук бекон и яйца.
Я отхожу в сторону и молча наблюдаю за тем, как он готовит: разогревает сковороду с длинной ручкой, топит масло, а затем выкладывает тонкие ломтики мяса на бурлящий жир. Он берет немного растущего на подоконнике зеленого лука, рвет его на кусочки и посыпает бекон. Затем разбивает яйца. Почти готовое блюдо выглядит очень заманчиво, да и пахнет великолепно: аромат копченого мяса с пикантностью лука. У меня даже текут слюнки.
– Намажь хлеб маслом, – командует Рен, и я отыскиваю последнюю испеченную вчера буханку, которая оказывается уже немного черствой.
Нарезаю хлеб, подрумяниваю ломтики в печи, а рядом Рен продолжает хлопотать над беконом и яйцами.
