Мы подходим ближе, и у меня получается рассмотреть его получше. Вокруг разбросан ворох куриных перьев, а это означает, что приманка выполнила свою задачу. Бедное животное. Само существо стоит на коленях, склонив голову и положив на нее руки, словно защищаясь от нас. Если это то же чудовище, которое я встретила прошлой ночью, то при солнечном свете оно выглядит более серым, чем при лунном. Кожа его вся в морщинах и напоминает бумагу. Существо не двигается, даже когда мы подходим вплотную к клетке.
– Оно спит? – шепотом спрашивает Гэвин.
Меня одолевает странное чувство. По коже бегут мурашки. Что-то идет не так. Совсем не так.
– Нет, – мрачно отзывается Рен, – оно не спит.
Затем парень делает шаг вперед, просовывает рукоять топора через прутья решетки и толкает ею чудовище в бок.
Глава семнадцатая
– Рен! – вскрикивает Гэвин, когда топор касается чудовища.
Я как зачарованная с ужасом наблюдаю за тем, как тело существа осыпается. За доли секунды оно превращается в горстку пыли на земле, несколько частичек которой продолжают витать в воздухе.
– Представляете, а мы их боялись, – удивляется Гэвин, и в его голосе звучит облегчение. – Они совсем слабы.
– Нет, – возражает Рен, – посмотрите, это пепел. Оно, вроде как… сгорело.
Он задумчиво поднимает голову и прикрывает глаза рукой. Я слежу за его взглядом, а затем вновь смотрю на останки чудовища.
Рен прав. Это похоже на то, как в печи сгорает полено. Оно выглядит целым до тех пор, пока ты не пытаешься подвинуть его кочергой, и только тогда рассыпается. Прямо как чудовище.
Я снова смотрю на солнце, прищурив глаза. На данный момент все нападения существ, а также встречи с ними случались ночью. Днем их нигде не видно. А теперь еще и это.
– Они не просто ночные существа. Солнце их убивает, – шепчу я.
– Судя по всему, да.
Этот факт все усложняет. Если бы мы поймали одного, то смогли бы предъявить деревне доказательство. Ведь даже Рен, который знает меня лучше всех, не верил в их существование до прошлой ночи. И никто не поверит.
– Идем, – говорит Рен, – нам лучше поторопиться в Ормсколу.
– Какой смысл? – с сожалением произношу я. – Давай посмотрим правде в глаза: никто нам не поверит. Без доказательств.
– Забудь об этом. Мы с Гэвином добудем доказательства. – Он смотрит на Гэвина, и тот кивает. – Тебя ждет поездка на осле, так ведь? Это твой шанс, Альва. Чудовища – не твоя проблема.
Только вот я считаю, что они моя проблема, потому что появились из озера, за которым следит моя семья, и свидетельства их существования задокументированы в тайных семейных книгах. Они проблема наевфуиля. И несмотря на то, что мой отец пренебрег своими обязанностями и ничего не предпринял, я не хочу поступать так же. Не желаю, чтобы на моей совести было еще больше смертей.
Поэтому, долго не раздумывая, я решаюсь.
– Дилижанс ходит каждую неделю, – пожимаю я плечами, – поеду на следующем. На работе меня поймут.
– Ты дура, – со злостью в голосе припечатывает Рен.
– А тебе какая разница? – ошарашенно спрашиваю я.
– Потому что я тоже дурак, – объясняет он, – вот поэтому.
И Рен уходит к берегу, оставляя меня и Гэвина таращиться ему вслед.
– Все будет хорошо, – успокаиваю я, хотя эта фраза звучит скорее как вопрос. Убеждаю себя, что работа подождет, что мне дадут неделю, чтобы я мог добраться до них. Моему работодателю придется. А если нет, у меня достаточно денег, на которые удастся прожить, пока буду искать другое место.
Неожиданно понимаю, что хочу довести дело до конца. Хочу поймать чудовище и вместе с парнями рассказать деревне, что оно такое. Я хочу знать правду. И хочу, чтобы жители деревни тоже ее знали.
Хочу показать всем, что я не такая, как мой отец.
– Сегодня ночью мы попытаемся еще раз, – говорю я, и в голосе моем звучит сталь. – Мы заманим его в помещение, чтобы утром на него не попал солнечный свет. А потом приведем сельчан посмотреть на него.
– Где мы устроим такую ловушку? – интересуется Гэвин.
С минуту я раздумываю.
– У меня дома. – Я распрямляю плечи. – Пойду-ка я за тележкой.
– Я всего лишь еще раз хочу напомнить, что считаю эту затею очень глупой.
Рен стоит, скрестив руки, и наблюдает, как мы с Гэвином заносим клетку в коридор. Сероватый прах все еще лежит на дне. Он просто стоял и смотрел, когда мы грузили клетку на тележку у сараев, пытаясь не просыпать на себя останки существа. Не помогал ее толкать, а лишь шел следом за нами с мрачным и задумчивым выражением лица.
– Еще раз спасибо за твое мнение, – бурчу я, пока мы опускаем клетку на пол, – однако мы бы не отказались от настоящей помощи.
Рен не двигается с места, а мы с Гэвином разворачиваем клетку таким образом, чтобы ее дверка поравнялась со входом в дом. При перемещении она оставляет на полу глубокие вмятины, но это уже не важно.
– Это должно сработать. – Я выпрямляюсь и потираю руки.
– Я все еще не понимаю, почему нельзя поставить ее в одном из сараев, – нудит Рен.
– Потому что они теперь будут настороженно относиться к тому, что появляется рядом с сараями. Животные учатся избегать мест, которые представляют для них опасность.
– А они точно животные? – сомневается Гэвин.
– Ну, уж точно не люди, – огрызаюсь я.
– И все-таки удивительно, что одно из них полезло в клетку, – говорит Гэвин. – Оно же могло понять, что это такое?
– Нет, если оно слепое, – рассуждаю я вслух. – Вспомни, то, которое встретила я, было слепым. Возможно, оно унюхало или услышало курицу, но не видело клетку. Вероятно, остальные такие же, – добавляю я, понимая, что нам остается только надеяться.
– На что мы сегодня будем их ловить? – интересуется Гэвин, пока Рен продолжает сердито наблюдать за нами.
Хороший вопрос.
Козы больше нет. Она жила у нас сколько я себя помню, а теперь с разорванной глоткой лежит на полу в своем сарае. Кур тоже растерзали – перегрызли им шеи. Курятник теперь похож на кровавое месиво с перьями.
– Господи Иисусе, – комментирует Рен и кладет мне руку на плечо. При взгляде на эту кровавую бойню он забывает о том, что злится на меня. – Это жестоко. Они даже не съели их. Просто… перебили. Бедненькие.
Гэвин разворачивается и молча уходит к дому.
Хэтти. Он думает о девушке и задается вопросом, жива ли она, и, если нет, была ли ее смерть похожей на эту. Надеюсь, нет. Надеюсь, если она и погибла, то ее кончина оказалась быстрой и бескровной. А еще я надеюсь, что она жива.
