Вот так вот: ни много ни мало.
– Рен, – повернулся ко второй своей жене князь. – С Димиром давно разговаривала? Как он, готов королевство ставить на ноги?
Сегодняшним днем на этом холме был весь княжеский двор. Но правящую семью никто не беспокоил – слишком редко они собирались вместе. Хмурые лица «верных» и многозначительные предупреждающие взгляды магистров быстро ставили на место самых громких, суетливых и разбитных придворных, которые разноцветной стайкой порхали вокруг Агосты Вешенки – главной фрейлины княгинь.
Поэтому князь и его жены, удобно устроившись на широком плетеном диване, просто отдыхали.
– Ты шутишь? – поглаживая выпирающий живот, недоуменно подняла бровь Ирена Светлая.
– Нисколечко, – покачал тот головой. – Я ведь тебе говорил об этом еще в Карпейне. Я готов вернуть ему Даргас со всеми его потрохами. Пусть сам с ним вошкается.
– Ничего ты уже не вернешь, любимый, – сытой кошкой потянулась под правым боком Виолин. – А если и вернешь, то весь народ перебежит к нам, а Димир будет править пустыми землями. Да и не хочет он власти. Он нам тут с Иреной поведал, что, как окрепнет, хочет попроситься к нашему главному «плащу».
– К Щепе?
– Угу, – кивнули девушки одновременно.
– Зачем?
– Крамолу выискивать и уничтожать, – брызнула из разгрызенного яблока соком Ирена. – Гофофит, фто не позфолит разрушить княфестфо, ф котором будут жить его дети.
– Только фанатиков мне не хватало, – удрученно покачал головой князь. – А ведь к этому все идет.
– Бать, – от невысокого стола к Атею подошла Катаюн и протянула ему бокал разбавленной «Зандийской зари». – А дальше что?
– В смысле? – не понял тот.
– Война закончилась… – продолжить свою мысль она не успела – ее перебили.
– Ты, красавица, про войну вообще забудь, – серьезно посмотрел на нее Атей. – Пока дитя не родишь, даже слово такое выкинь из своей головы и положи в дальний сундук свои острые железки. Палак, ты слышал меня?
– Да, – кивнул вайрон.
Покрывшийся румянцем оборотень выглядел забавно, и, видимо, только при виде смущенного будущего папаши до немногочисленных окружающих, наконец, дошел смысл слов их князя.
– ЧТО? – несколько голосов слились воедино.
– Ну, хоть в этот раз я первый, после будущей матери и Аделиана, кто об этом узнал, – довольно осклабился Атей, наблюдая, как его «личная тень» и ее будущий муж (хоть он и не знал пока об этом) подвергаются перекрестному допросу.
Сам допрос продлился не очень долго. Дольше княгини в походных условиях проводили церемониал введения Катаюн в клуб будущих матерей, где кроме них была еще и жена Лайгора Элетра. Отобирали и передавали Палаку все ее оружие (наивные, даже Атей не знал, сколько у нее его на теле). И в завершение, просили мужа поставить охрану и к ней.
Последним девушка-воин была возмущена особенно, но противиться воле княгинь, а особенно родителя, который с мстительной улыбкой тут же приставил к ней пару вайрон, «мышка» не смогла.
– А вообще, Ката, отвечая на твой вопрос, – снова взял слово Атей, когда все успокоились, – я тебе вот что скажу – будем просто жить. Жить и растить детей. Мне вот скоро не только отцом, но и дедушкой становиться почти сразу.
Взрыв смеха был похож на небесный гром, отчего альвы, пестующие саженцы у подножия холма, чуть не бросились на их защиту, прикрывая будущие мелироны своими изящными телами.
– Бать, – покачал с улыбкой Палак. – Да ты же первый сорвешься.
– Не сейчас, Пал, – ответил тот. – И даже не в ближайшее время. И только не думайте, что закиснете – у нас дел столько, что только их перечисление может длиться целый день. А уж их решение – это вообще на года. Да и не дадут нам жить спокойно. Не успеют наши клинки покрыться ржой.
– Ну а все же, родитель? – не унималась Катаюн. – Дети вырастут, княжество окрепнет. Что дальше?
– Дальше? – хитро прищурился князь Сайшат, обведя всех взглядом.
– Ну, говори уже, – одновременно пихнули его локтями в бока жены.
– Я думаю, это неправильно, когда такие земли, как Пепелище, остаются практически не заселенными.
Родственники и ближайшие соратники Атея Призрака, правителя Великого княжества Сайшат, улыбнулись и мечтательно закатили глаза, обдумывая слова своего мужа, брата и сюзерена.
А в это же самое время со стороны подножия холма зазвучала красивая мелодия, которую заиграли светлые альвы на своих мандолинах.
Приближалось рождение их нового дома.
