Теперь Атею было полностью понятно брошенное Саттором однажды выражение, что удача князя распространяется и на его вассалов. По сравнению со степями востока, где прежде обитал род Тура, здесь был действительно рай для них. Да, не было тех просторов, что на востоке. Но ведь и стада не надо гонять по бескрайним территориям в поисках скудной в летний сезон растительности. Всем известно, что степь расцветает дважды в году – весной и после второго дождливого периода. И длится этот период расцвета до обидного мало, после чего безжалостный Хассаш превращает бывшую родину соплеменников Саттара в желтое увядшее одеяло с чахлой растительностью. Это баранам и неприхотливым степным лошадкам все равно, и усохший куст сожрут за милую душу. Но для быков этого мало, и пастухам приходится проходить со своей «паствой» в день не один десяток верст, чтобы животные набили свое брюхо. А потом еще искать глубокий колодец, чтобы их напоить. А ведь степь, какой бы большой она ни была, все равно не безгранична, и ее населяют и другие урукхаи, которые свои выпасы отдавать кому-то, пусть и в основном дальней родне, совсем не собираются.
Поэтому род Саттора Тура, бежавший, казалось, в неизвестность, в конечном итоге пришел в такое место, о котором подспудно мечтал, наверное, каждый из них. Пища для быков под ногами, водоемы рядом, сам дом тоже под боком. Уже стали забываться прокопченные, воняющие шкурами, бывшие жилища степняков. Обыденное вареное мясо и лепешки из грубо молотого сорго все чаще стали чередоваться сочными овощами, сытными кашами и густыми похлебками с горбушкой белого теплого хлеба. Пусть еще совсем редко и все за счет князя Сайшат, которому весь род в лице их вождя поклялся служить, но ведь это только начало. А князю они послужат верно и преданно. Такому служить не зазорно, потому что они видят, что и он сам служит. Не себе, но земле, на которой собирается жить. Вот и сейчас он не сидит за высокими стенами их (да, их!) столицы, а примчался со своими воинами дать по рукам дерзнувшим обидеть его народ. Он будет биться за них, а они за него, потому что Атей Призрак для урукхаев рода Степного Тура – как центральный тотемный столб в бывшем жилище их вождя: подруби его, и жилище завалится.
Примерно так думали бывшие жители восточных степей, неожиданно увидевшие возле стен Урьяка князя во главе отряда в четыре сотни разумных. Справедливости ради нужно сказать, что так думали не только урукхаи. Вотчину Саттора Тура населяла безумная мешанина из рас, как, впрочем, и все княжество. Причем каждое из сообществ не изолировалось друг от друга, живя по своим законам и наставлениям предков, а гармонично врастало, переплетаясь своими традициями и обычаями. Потому как в зарождающемся государстве мог быть только один для всех закон – закон Великого княжества Сайшат. Уже стали появляться смешанные семьи. Многие праздники, что были присущи до этого какой-то одной расе, стали общими для всех.
– Я вижу, неплохой город ты смог взять на меч, Саттор, – сказал Атей, когда они с Туром остановились возле крепостных ворот, пропуская за стены уставших, но довольных воинов.
Стремительный марш закончился. Скоро будут баня, сытная горячая пища и улыбчивые молодки, с которыми, возможно, о чем-то получится договориться. Насилие исключено. Они щит и меч княжества, а не крысы, затаившиеся в его темных углах. Но ведь по обоюдному согласию никто не запрещает. А там, гляди, и дом появится с доброй хозяйкой. И детишки заверещат в колыбельках. А для этого стоит жить. И кровь свою лить за это стоит.
– Отличный город, княже, – кивнул урукхай. – Небольшой, но по сравнению с тем же Резеном, когда я его видел, как жилище вон того же Ма’Тхи, – кивнул он на стоящего недалеко гобла, – и твой дворец. Стена справна, ров чистый, ворота городские и те в землю не вросли. А внутри уютно, но вместе с тем просторно.
– Слушай, Тур, – задумчиво проговорил Призрак, кивком отвечая на приветствия местных жителей, многие из которых впервые видели своего правителя. – Как ты смотришь на то, чтобы взять в будущем весь Западный округ под свою руку? Быть моим наместником? Об этом, конечно, еще рано говорить, но и откладывать не стоит. Все мы теперь как бегущий с крутого холма разумный – попытаемся затормозить, и покатимся кубарем, ломая хребет. У нас один путь – чистить наши земли и прорастать в них корнями, чтобы ни одна тварь нас не смогла выкорчевать. Ты понял меня?
– Хорошо сказал, вождь, – аж крякнул Тур, представив себе эту ситуацию. – И я тебя понял. Спасибо за доверие, но позволь отказаться, а лучше скажи – ты округа делить как-то будешь?
– Да, думал об этом. У наместника должны быть хорошие помощники. Одних старост в поселках и глав городских управ мало. Это как в войске: не будет тысячник каждому бойцу доводить его задачи. Для этого у него есть сотники и десятники. Плодить таких управленцев, конечно, тоже не стоит, но и совсем без них не обойдешься.
– Понял тебя, княже, – кивнул урукхай. – И раз собрался делить округа на более мелкие территории и решил меня наградить, то и дай мне один из таких уделов.
– Хм, удел, – посмаковал слово Призрак. – А что, так и назовем, мне нравится, – и улыбнулся. – Ну тогда, Саттор, официально принимай Турский удел со столицей в Урьяке. Точные границы всех уделов определим потом, когда выметем из дома сор.
– Спасибо за честь, князь, – бухнул себя по груди Тур и склонил голову.
– А все же, – прищурился Атей, – почему от округа отказался?
– Княже, – ухмыльнулся воин. – Лучше быть хорошим десятником, чем посредственным сотником. Ты же понял меня?
– Понял, дружище, и очень рад, что ты это понимаешь. Уверен, скоро начнутся такие пляски вокруг всех этих наместников, глав городов и уделов, что захочется все бросить и сбежать подальше, – тяжко вздохнул Призрак. – Ненавижу интриги. Так и хочется голову снести кому-нибудь.
– А мы тебе, княже, твои воины, на что? – зло оскалился, показывая крепкие клыки, урукхай, будто он уже тащил такого интригана к позорному столбу, где его будут сечь. – Вон бабы наши, посмотрев на местных, уже огородики завели, где растят для стола овощи и зелень. Но чтобы овощи не зачахли, им приходится бороться с сорняками, где тяпкой, а где и с корнем их вырывать. Вот и мы будем бороться с разумными сорняками, что захотят удушить, пусть и неосознанно, а только из-за своей жадности и корысти, наше княжество. Только вместо тяпок у нас мечи будут. Да и кто говорил, что будет легко? Но под нагрузкой бык становится сильнее. А интриги? – он на миг задумался. – Они всегда и везде были, даже в степи, в нашей прошлой жизни. Переживем как-нибудь. Для большинства, кто сейчас идет в княжество, – обратной дороги нет.
– Ладно, хозяин, – отгоняя от себя пасмурные мысли, хлопнул его по плечу князь. – Приглашай в свой дом.
– Это наш общий дом, княже, – улыбнулся Тур. – Только комната моя.
За городской стеной Урьяк был именно таким, как и рассказывал Саттор, – чистым, аккуратным и уютным. Даже небольшой дворец бывшего местного хозяина не смотрелся как новая заплата на старых портках, как обычно это бывает, ведь благородные всегда думали в первую очередь о себе, а гармонично вписывался в общую архитектуру города. За невысокой стеной стоял аккуратный каменный особняк в два этажа, вокруг которого рос небольшой фруктовый сад. За ним был хозяйственный двор с присущими ему постройками, среди которых выделялся совсем свежий сруб андейского сатына, или, как называл ее князь, – бани, которая очень быстро заняла в сердцах бывших степных жителей свое особое место.
