Он обошел комнату по периметру и увидел в небольшой нише белую дверь, за которой оказалась просторная ванная комната с большим джакузи в центре. Хозяйки там тоже не было, да и влажности в воздухе совсем не чувствовалось. Душем или ванной не пользовались уже несколько часов.
«А может, это вовсе не ее квартира?» – Лев схватился за эту мысль как за спасительную соломинку. Он выбежал на лестничную площадку и подергал остальные двери. Они оказались заперты. На одной была небольшая латунная табличка с выгравированной надписью: «Константиновская Мария Петровна». Подобные он видел в фильмах про Москву тридцатых-сороковых годов. Второй дверью явно очень давно не пользовались. Из-под нее на лестничную площадку выдуло немного пыли, так что от его ботинок возле порога остались теперь чистые отпечатки. Других следов там не было.
Все-таки пустая квартира принадлежала именно Мэри.
Как сомнамбула, не понимая, что теперь делать, Лев спустился на первый этаж и зашел в ее кабинет. Только теперь он заметил, что поверх бумаг на письменном столе лежал новый предмет – связка больших старинных ключей. В этот момент стало окончательно ясно: Мэри уехала навсегда. Она же не сказала: «До свидания». Она сказала: «Прощай».
«Ну и что же теперь делать?» – жалобно спросил он вслух.
Лев взял связку ключей и тут же выпустил их, уронив на пол. Ему показалось, что руку кольнул разряд тока. Он нагнулся и аккуратно, одним пальцем, дотронулся до металлического кольца. Ничего. Просто холодный металл. Он опять поднял ключи и в задумчивости уставился на них.
А действительно… что теперь делать? Бросить отель на произвол судьбы и поехать домой? Лев с тоской огляделся вокруг. Эти три дня были, пожалуй, не только самыми страшными, но и самыми интересными в его жизни. Если он сейчас уйдет, то это будет навсегда. Он никогда не узнает, каков мир за левой дверью, а больше всего его почему-то задевало то, что он точно больше никогда не увидит эту девушку в грязном пуховике. Он не знал почему, но был в этом уверен. Вот она, та стрелка на жизненном пути, которую он почувствовал прошлым вечером. Только вчера у него выбор все-таки был. Он никому и ничего не был должен. А теперь у него в руках были ключи хозяйки. Она недвусмысленно дала понять, что пока за отель отвечает он. Уйти сейчас означало… подвести кого-то. Он еще не понимал кого, но от этой мысли чувствовал себя очень неуютно. Бросить это место просто так было… безответственно и неправильно. Он так не мог.
Да, тут было страшно. Что дальше делать, совсем непонятно. Да, неизвестно, как еще сказать об этом маме, потому что теперь было похоже, что ему здесь придется задержаться подольше, чем планируемая неделя. Но это точно правильнее, чем убежать, а потом сидеть на уроках в школе и переживать о том, что он упустил и кто из-за его побега пострадал. Отец бы точно не сбежал. Мать как-то сказала с неодобрением, что жизненный принцип ее мужа был: «Тебе страшно куда-то идти? Значит, тебе именно туда». Льву сейчас было очень страшно. И это значило, что отступать нельзя.
Он решил, что задержится в отеле до того момента, пока не поймет его дальнейшую судьбу. Что тут будет происходить без хозяйки, он себе слабо представлял. Может, отсюда все равно надо будет бежать и как можно скорее.
– Черт, хоть бы посоветоваться с кем-нибудь, – сказал он вслух, возвращаясь к своей стойке.
От Марьи Петровны вообще ничего не добьешься. Это какой-то бездушный аппарат для шинковки овощей, а не человек. Таинственного Пал Саныча он вообще ни разу не видел. Да и то, тот наверняка не очень в курсе всех странностей отеля. Небось приходит, чинит что надо и домой идет, чаек пить.
Взгляд Льва упал на листок с телефонами: «Так. Что тут остается? Скорая помощь мне не поможет, а вот Ника…»
Она ответила сразу же, как будто держала трубку в руке и ждала звонка.
– Да?
– Ника?
– Глупый вопрос. Кого ты тут еще хотел услышать? Что случилось?
Голос у нее опять был какой-то уставший и раздраженный. Только тут Лев сообразил, что времени-то уже второй час ночи и он, скорее всего, ее разбудил.
– Я правда не знаю, ЧП это или еще нет, но мне нужна твоя помощь.
– Короче можешь? Ты меня уже достал. Что случилось?
– Мэри пропала.
На том конце трубки повисла тишина.
– Хозяйка отеля… она не вышла в полночь. Ее квартира пуста, и все вещи она увезла с собой… – добавил Лев на всякий случай.
– Я еду. Жди, – коротко бросила Ника и повесила трубку.
На дорогу на этот раз ей понадобилось минут пятнадцать. Лев ждал ее у двери отеля на улице и с удивлением смотрел, как она вылезает с водительского места прилетевшей как пуля спортивной черной «Ламборджини». Он с удивлением смотрел, как она подходит к двери. Лев заново пытался оценить, сколько же ей лет.
Ника была одета точно так же, как и вчера. Только пятно на свитере куда-то пропало. Теперь было окончательно ясно, что она вообще не заморачивалась с одеждой. Да и косметикой совсем не пользовалась, хотя у нее и без того были длинные ресницы, четкие ровные брови и слишком яркие огромные глаза. «Если она их еще и накрасит, то на ее лице только одни глаза и останутся», – подумал он, пропуская ее мимо себя в холл отеля.
– Ну рассказывай, – Ника привычным жестом закинула пуховик на стойку.
– Да я уже все по телефону сказал. Пойдем лучше покажу.
Он поднялся с девушкой на третий этаж. Войдя в квартиру Мэри, та присвистнула.
– А я тут в первый раз! – заявила Ника.
Она встала в центре огромной комнаты, раскинула руки, запрокинула голову и покружилась так, сделав пару оборотов. Потом словно очнулась, остановилась и внимательно посмотрела по сторонам. Прошла по периметру, ведя пальчиком по полкам, шкафам и по странному мечу.
– Да, ты прав. Она свалила. Осталось понять почему. Что произошло и что она тебе сказала?
– Ну, что произошло ты и так знаешь. А сказала… да толком ничего. Попрощалась только. Но я тогда не понял, что это навсегда. Думал, просто на ночь. Сказала еще, что не хотела меня вот так сразу во все это бросать и думала, что у нее еще есть время…
– Дела-а… – Ника в задумчивости бродила по комнате. – А еще какие-нибудь странности замечал в ее поведении?
– Странности? Да она из них состоит!
Лев помолчал и добавил:
– Да, вот еще вспомнил… ей кто-то позавчера оставил странное послание. Что-то типа: крайний срок послезавтра, потом рискованно, все к чертям, он просыпается. Мне тогда показалось, что это просто набор слов, но она как-то странно на него отреагировала… может это что-то значит?
– Ну то есть ей прямым текстом говорят, чтобы она бросала все к чертям и валила отсюда на фиг, причем даже крайний срок обозначают. Это, кстати, сегодня. И тебя это не насторожило?
Ника повернулась к нему и смотрела на него с ироничной полуулыбкой Джоконды. Лев опять почувствовал себя идиотом.
