– В темнице. Но сейчас ее должны были уже привести ко мне… – Старец сделал еще один шаг назад.
– Зачем она вам?
– Для обряда! Но я ни в чем не виноват! Это все мой хозяин. Пощади!
Жрец неожиданно бухнулся на колени и заговорил быстро, захлебываясь словами:
– Пощади, прошу. Это все его идея! Я говорил ему не связываться и что Аббадон его не спасет! Говорил, что рано или поздно за ним придут! Он не слушал!
Старик продолжал нести какую-то чушь, из которой Лев все равно никакой информации для себя выудить не мог. Тут ему в голову пришла еще одна мысль. Это же жрец! Вдруг тот самый, о котором говорила Ника? Или, возможно, он знает нужных.
– Так, заткнись. Я пощажу тебя, если ответишь на другой вопрос. Ты знаешь жрецов, которые могут спасти человека после укуса оборотня? Этого… как его… ликантропа. Тех, кто может предотвратить превращение в зверя?
Старик замолчал и пару секунд о чем-то напряженно думал, а затем оживился и вскочил с пола:
– Знаю! Знаю, конечно.
– Где их найти?
– Сейчас. У меня тут в книгах написано, – старец в рогатой шапке, нервно оглядываясь, отошел к дальней стене, прикрытой черно-красной занавесью, – сейчас… сейчас.
Он стремительно отодвинул занавеску и быстро юркнул за нее. Лев услышал стук хлопнувшей двери. Затем там задвинули массивный, судя по звуку, засов.
Он подошел к занавеске и отодвинул ее. Так и есть. Большая дубовая дверь. Он со зла пнул ее ногой. Та даже не дрогнула.
«Вот что ей мешало отсыпать мне своей чудо-травы, а?» – сказал он вслух и пошел к выходу из зала. Проходя мимо небольшого каменного алтаря, он обратил внимание на лежащую на нем толстенную книгу. Жрец же читал вслух именно эти страницы. Письмена были незнакомые. Сплошные, сливающиеся в одну линию завитушки, чем-то отдаленно напоминающие арабскую вязь, и какие-то схемы. Лев включил смартфон и сделал пару кадров книжного разворота. «Может, хоть Ника разберется, что за обряд они тут проводили», – подумал он и побежал по коридору обратно к подлому перекрестку. Там он поколебался секунду и побежал направо.
Громкий истеричный голос Лев услышал и узнал еще издалека. Именно его обладатель спрашивал, надо ли платить за двоих в отеле, если они пользовались одним номером. Лев свернул за угол и увидел Нику. Та стояла в боевой стойке, пригнувшись и напряженно глядя на соперника. Она была как взведенная пружина, готовая сорваться в любой момент. Напротив нее, прячась от девушки за невысоким каменным бортиком широкого колодца, стоял толстяк с неподвижной девочкой на плече.
«Хоть бы жива была», – подумал Лев.
Похититель заметил его и визгливо крикнул:
– Не подходи! Я брошу ее вниз!
Ника, не оборачиваясь и не отрывая глаз от толстяка, показала ладонью, чтобы Лев остановился и не двигался дальше.
– Где второй? – спросил Лев и огляделся. Колодец был центральным элементом небольшого круглого зала, стены которого были украшены мозаикой, со страшными рогатыми и клыкастыми мордами. Вокруг колодца на светлом полу такой же мозаикой была выложена темная пентаграмма. Арка, через которую вбежал сюда Лев, была единственным проходом. Другого выхода из зала не было.
– Уже прыгнул в колодец, – ответила Ника.
– Убился? – удивился Лев.
– Дурак, это проход, – кратко ответила Ника и добавила уже для толстяка: – Еще раз повторяю. Ты не успеешь. Приговор тебе я уже прочитала. Как только ты начнешь перелезать через бортик, я успею до тебя дотронуться. Если кинешь девчонку, успею тем более, но перед смертью заставлю тебя выть от боли. Лучше сдавайся. Тогда тебя ждет суд.
– Знаю я ваш суд! Сначала все выудите, а потом… если сами не развоплотите, так тогда меня он найдет. Это еще хуже!
– Кто он?
– Не скажу! Не подходи! Я ее брошу! – взвизгнул толстый, увидев, что Ника сделала маленький шаг вперед.
Лев закрыл глаза. Конечно, он был не в отеле, но связь с ним чувствовал и отсюда. Сейчас там Пал Саныч пьет чай и беседует с Марьей Петровной. Все тихо и спокойно.
Он уже понял, что для спасения себя или отеля может применять иллюзии даже вне здания, но вот можно ли это сделать просто так, по желанию?
«Похититель девочки угрожает отелю, – попытался на всякий случай убедить себя Лев, – если она погибнет или я не смогу ее вернуть, то в отель опять припрется Волков с командой. А с этой стороны будет угрожать неведомое зло, которому потребовалась кровь девочки».
Лев вообразил себе, что колодца в зале больше нет. Вместо него был ровный каменный пол с темным центром пентаграммы.
– И куда ты ее бросишь? – спросил он вслух и открыл глаза.
Толстяк мельком глянул себе под ноги, взвизгнул от испуга и отскочил к стене. Теперь он в панике озирался. Для него колодец действительно пропал, хотя Лев его прекрасно видел, и сбежать больше было некуда.
– О господин! – закричал похититель и внезапно выхватил из-за пояса кривой черный нож. – Я до конца верен тебе! Прими же эту жертву…
Ника прыгнула с места каким-то невероятным мгновенным движением, как резко распрямившаяся пружина. Для Льва время опять растянулось, как в замедленном фильме. Он видел, как медленно опускается нож в руке толстяка и как Ника, распластавшись параллельно земле, стремительно пролетает над колодцем – ее прыжок с места в длину был метра четыре, не меньше – и как она в падении в последний момент все-таки дотягивается до толстяка.
Раздался хлопок, и время опять ускорилось. Ника упала с той стороны колодца, и ее теперь скрывал высокий каменный бортик. Лев обежал вокруг. Девочка приземлилась прямо на свою спасительницу, которая сейчас запуталась в черном плаще толстяка.
Он переложил ребенка на пол и начал лихорадочно щупать пульс, но тут же понял, что это лишнее. Удар о землю, точнее о Нику, чуть было не прервал ее сон. Девочка, не открывая глаз, простонала и сонно провела по лицу ладошкой.
Ника, чертыхаясь, наконец разорвала плащ и вылезла из-под груды одежды.
– Черт, черт, черт! – она трясла в воздухе рукой, разбрасывая вокруг себя рубиновые капли крови. – Чертов нож! Хоть и каменный, но острый, скотина, как бритва. Случайно на него рукой наткнулась, когда падала.
Лев нагнулся, поднял с пола обсидиановый кинжал и швырнул его в колодец.
– Зачем? – запоздало спросила Ника. С грустью посмотрела в темноту колодца и добавила: – на нем же моя кровь была. Глупо. Эх… ну ладно. Как девочка?
– Жива. Она спит, – сказал Лев.
– Ты можешь ее нести? Нам надо уходить отсюда, и как можно быстрее, пока какая-нибудь кавалерия не прискакала этим на подмогу.
Ника достала из кармана своей куртки непонятно откуда взявшийся шелковый шарфик и замотала им окровавленную руку.
– А куда этот проход ведет? – спросил он, кивнув на колодец, пока взваливал девочку на плечо. Так же, как до этого держал ее толстяк.
