Когда он вбежал в свой отель, то поначалу даже решил, что все-таки ошибся дверью, и тут же выскочил обратно и проверил дверь. На ней по-прежнему было написано мелом «Москва». Лев еще раз осторожно вошел в отель. Вместо привычного холла его встретили джунгли. Буйная растительность поглотила и стойку, и кресла для гостей. На полу вместо паркета была трава. Громко кричали какие-то птицы. Лев заметил пару ярких попугаев, прыгающих по веткам прямо под потолком.
– Что-то ты не спешил, – заявила Ника откуда-то из зарослей.
Он пошел вперед, раздвигая ветки. Девушка все еще в том же вечернем платье сидела с ногами в светлом кресле, которое среди сочной зелени выглядело еще более неуместно, чем в прежнем интерьере. Туфли валялись рядом на траве. Судя по вырванным с корнями растениям вокруг, настроение у нее было не очень.
Лев с облегчением стащил с себя мокрый грязный пиджак и запустил его куда-то в район стойки. Тот по пути зацепился и повис на ветке.
– Ты выяснила то, за чем помчалась в библиотеку?
– Черта с два! Там нет нужного манускрипта. Никакой ясности нет. Кстати, ты не хочешь все это объяснить? – спросила она, показав на заросли.
– Кто бы мне все это объяснил, – буркнул Лев, плюхаясь в соседнее кресло.
– То есть? Ты же отельер… – насторожилась Ника.
– Тут какая-то чертовщина происходит. Отель словно взбесился. Я его не чувствую. Вот сейчас, например, он считает, что здесь нет никаких деревьев. Поэтому я их и убрать не могу. А еще недавно тут паровоз пронесся, вспахав паркет, разнеся кресла и чуть не переехав меня пополам. И тоже, как ты понимаешь, не по моему желанию.
Ника возбужденно вскочила.
– А еще что произошло?
– Ну, на третьем этаже я зашел в комнату… ту, что рядом с квартирой поварихи. Там оказался подземный ход, который привел меня угадай куда? Прямиком в Нотр-Дам в Париже. А когда я с той стороны открыл дверь, чтобы вернуться обратно, то за ней была уже какая-то кладовка.
– Здесь на третьем этаже за той дверью тоже просто кладовка… – рассеянно сказала Ника, глядя перед собой. – Это получается, что… иллюзия схлопывается. Теперь я точно знаю, кто сюда идет.
– Аббадон, – хором сказали они.
– Я вспомнил только после того, как приехал в отель, – начал объяснять Лев. – Чертов жрец называл это имя. Я тогда мимо ушей пропустил…
Он замолчал, глядя на лицо Ники. Оно стало внезапно каким-то очень детским и растерянным. Она медленно присела в кресло. Не запрыгнула с ногами, как обычно, а именно робко присела на самый краешек. Сейчас она сидела как первоклассница на первом уроке: с идеально ровной спиной, положив обе руки на колени. Ника смотрела прямо перед собой ничего не видящим взором. Она ненадолго закрыла глаза, с силой зажмурилась и медленно судорожно глубоко вздохнула. Когда ее ресницы вновь взлетели вверх, Лев заметил, что ее глаза необычно блестят. В уголках дрожали слезы.
– Что случилось? – спросил он, опускаясь рядом на колени и заглядывая ей в глаза, но девушка по-прежнему смотрела мимо и, казалось, вообще его не видела.
В наступившей тишине громко тикали часы. Даже крикливые попугаи замолкли.
– У меня мама болеет, – неожиданно тихо сказала она, продолжая смотреть прямо перед собой. – Она ради меня сделала одну страшную ошибку и не смогла потом себя простить. А у нас это всегда приводит к… – Ника опять глубоко и резко вздохнула, почти всхлипнула. – Врачи давали ей всего полгода. Я узнала ее диагноз в день моего шестнадцатилетия. Ровно два года назад. Но я не сдалась. Я стала детективом вместо нее только ради того, чтобы получить доступ на ту сторону. Обычные лекарства уже не справлялись. Нужны были особые, заговоренные. Такие только маги других миров умеют делать.
Ника сглотнула комок в горле, опять закрыла глаза и помолчала несколько секунд. Лев растерянно смотрел на ее лицо, но все еще не понимал, зачем она сейчас говорит ему все это. Почему именно сейчас?
– Я сражалась за ее жизнь каждый день. Я проводила у ее постели дни и ночи. У меня больше никого нет, кроме мамы… – Ника стремительно повернулась к нему и нервно схватила его руку: – Я очень тебя прошу… пожалуйста… обещай мне, что ты будешь заботиться о ней! Я напишу тебе, какие нужны лекарства. Саша… врач, он все знает. Я организовала все так, что за ними не надо никуда ездить. У него они теперь всегда есть.
– Зачем ты все это сейчас говоришь? Конечно, я помогу тебе, и мы вместе будем ухаживать за твоей мамой, – испуганно сказал Лев.
– Это не трудно. Позавчера я наняла сиделку. Я надеялась, что это позволит мне чуть больше побыть с тобой… но видишь, как, оказывается, удачно все получилось. Сиделка все знает. Ей нужны только деньги и лекарства. Это же не трудно, да? Пожалуйста, скажи мне, что ты будешь их привозить…
Слез на ее глазах больше не было. Лев чувствовал, что ей сейчас так больно, что уже не до слез.
– Да что ты такое говоришь?! Почему?! Ты как будто прощаешься!
Ника ласково и одновременно печально посмотрела ему в глаза.
– Так и есть, – грустная еле заметная улыбка тронула уголки ее губ. – И спасибо тебе… за все. Я погружалась в свое горе и вообще не видела просвета… но ты как-то смог вытащить меня. Я тонула, а ты протянул руку. Дал вновь ощутить вкус к жизни… пусть всего на пару дней, но я наконец смогла почувствовать, что могу быть счастливой. Спасибо тебе за это волшебство.
– Прекрати! – закричал Лев. – Прекрати прощаться! Кто бы там сюда ни шел, мы справимся!
– Нет. Не справимся. Его нельзя победить, – грустно вздохнув, сказала Ника. – Невозможно. Он бессмертный.
– Тогда давай сбежим! – солгал Лев, потому что чувствовал, что он-то никуда уйти не сможет. Он ощущал, что отель в опасности и не мог его бросить.
– Я не могу. Ты же понимаешь. Я знаю о готовящемся преступлении. Он пройдет через это место, хотя не имеет на это права, а потом сровняет мой любимый город с землей. Я просто должна встать на его пути. Я иначе не могу. Если я сбегу, то это выжжет во мне все. То, что после этого останется, уже не будет мной. Будет жить только тело. Поверь, выхода нет и умереть в бою для меня гораздо лучше.
В груди у Льва что-то очень сильно сжалось. Стало очень больно и горько. Он попытался представить себе мир без Ники. Вот наступит завтрашнее утро, а ее нет. Это было невозможно! Это было обжигающе больно. Вот что выжжет его внутри до тла. И это тоже было хуже смерти. Если она не могла отступить, то он не мог потерять ее, не мог позволить ей умереть!
– Ты же можешь его развоплотить! Как того оборотня.
– Это возможно только с жителями иллюзий. Демоны существуют в истинной реальности. Потому и бессмертны. Его нельзя развоплотить. Его нельзя победить. Когда он идет, он сминает иллюзию перед собой. Схлопывает, сплющивает все слои в один. Вот что творится с твоим отелем сегодня, – она медленно кивнула на джунгли.
