Его ноздри раздулись от ярости. Лев закрыл глаза и в коридоре возник новый пол. Толстая стальная плита сейчас висела под потолком: по ширине точно впритирку от стены до стены, а по длине от того места, где стоял Лев, и до самого выхода в холл. Только после того, как он ощутил, что многотонная плита набрала массу, он мысленно отпустил ее.
Вода из-под упавшей стали брызнула во все стороны. Его окатило с ног до головы.
– Сдохни тварь, – прошептал он.
Такая масса должна была любого размазать по полу. Но существо, видимо, успело все-таки нырнуть. Лев услышал гулкие тщетные удары по стали снизу. Чтобы спихнуть такую массу у монстра силенок все-таки было недостаточно.
– Хрен два ты оттуда вылезешь, – сказал Лев и повернулся к Нике. Тут тварь перестала стучать, и в тот же момент он спиной снова почуял опасность. Лев быстро обернулся. Двери номеров под тяжестью громадной массы воды затрещали и разом распахнулись, извергая целые водопады. Коридор стал стремительно заполнятся.
Лев огляделся. Лестница была совсем близко, но рядом на кухне первого этажа была Марья Петровна. Ее надо было предупредить, пока столовую тоже не затопило.
– Что это было? – спросил он Нику, поднимая ее с пола.
Он почувствовал рукой, как она дрожит. Она ответила короткими рублеными фразами:
– Слои иллюзии. Проникают друг в друга. Высших демонов всегда сопровождают слабые. Как шакалы. Это был один из них. Первым пролез.
Они вбежали на кухню. Повариха стояла спиной к ним и что-то резала большим широким ножом. Ручьи из коридора уже текли тут по полу.
– Марья Петровна! – крикнул ей Лев, но та его не услышала. «В наушниках, что ли?» – подумал он и подбежал к ней.
– Осторожно! – крикнула Ника.
Лев взял Марью Петровну за плечо. На короткий миг он ощутил приступ дежавю. Это уже было. С оборотнем. Ника крикнула: «Осторожно», – а он схватил его за плечо и поплатился. Именно поэтому на этот раз он послушался Нику и отшатнулся. Это его и спасло. Широкий нож просвистел всего в двух сантиметрах от его горла. Вместе с ударом повариха обернулась. Вместо глаз у нее были только белые белки. Вообще без радужки и зрачков. Из уголка застывшего в мерзкой ухмылке рта свисала нитка зеленоватой слюны.
– …они могут вселяться и в людей, – донеслось наконец до его ушей запоздалое предупреждение.
Марья Петровна зло оскалилась, зарычала, обдав Льва волной смрада и гнили изо рта, и снова замахнулась своим большим тесаком.
Лев отпрыгнул, развернулся и побежал к выходу, по пути схватив Нику за руку.
Судя по равномерным гулким шагам, повариха не торопясь отправилась за ними.
На площадке между столовыми вода стояла уже выше колен и продолжала стремительно прибывать. Лев понял, что волосатая тварь теперь может вновь вынырнуть вообще где угодно.
«А пройдет ли Аббадон, если весь первый этаж затопит?» – подумал Лев и с облегчением решил, что уж Ника-то точно в таком случае не сможет встать у него на пути. Она же боится воды и нырять, чтобы сразиться с ним, точно не будет.
Они побежали по лестнице на второй этаж. Внезапно, на очередном шаге, ступени ушли у него из-под ног, и Лев ощутил, что падает. В последний момент он судорожно успел ухватиться за кусок арматуры, торчащий в том месте, где отломилась ступенька.
Он повис на руках и невольно посмотрел вниз. Лучше бы он этого не делал.
Он висел высоко над заснеженной вершиной, от которой почти вертикально вниз в пропасть уходил склон горы. Сама пропасть скрывалась в плывущих ниже вершины облаках.
Страх моментально сковал тело, сразу выбив из него всю силу и наполнив ватной слабостью. Вокруг выл ледяной пронизывающий ветер. Лев был в одной промокшей рубашке, и морозный воздух был сейчас как кинжал, который вбивали ему между ребер. Он поднял голову. Ника в растерянности стояла всего одной ступенькой выше и расширенными от ужаса глазами смотрела вниз… мимо Льва.
– Помоги! – крикнул он, чувствуя, что холод начинает сковывать пальцы и те вот-вот разожмутся.
Быстрый ветер подхватил его слова и, завывая, унес прочь. Ника его не слышала и не видела.
Лев попробовал подтянуться, обреченно понимая, что выбраться он точно не сможет. За следующую каменную ступеньку уцепиться было очень сложно. Лестница была облицована гладким скользким мрамором. Замерзающие мокрые пальцы на такой ступеньке не удержатся, да и «выход силой» на физкультуре у него никогда не получался даже в идеальных условиях на турнике. А тут задубевшие от холода и страха мышцы его и так уже почти не слушались.
Из последних сил он все-таки чуть-чуть подтянулся и попробовал закинуть правую руку на ступеньку перед носом. Пальцы безнадежно скользили по отполированному мрамору. Ну тут в его кисть двумя руками вцепилась Ника. Льва потащило вверх. «Откуда только в такой маленькой столько силы», – подумал он, выбираясь с ее помощью обратно на лестницу.
Он заполз на ступеньки и растянулся на них, пытаясь отдышаться. Кусочки льда откололись от его рубашки и теперь лежали рядом и быстро таяли.
– Вставай! – взвизгнула Ника.
Лев вскочил. Пропасти, куда он едва только что не упал, уже не было видно. Лестница была в полном порядке, и по ней не торопясь поднималась Марья Петровна с широченным тесаком в руке. На ее лицо было страшно смотреть. До поварихи оставалось уже всего метра три.
Они забежали на второй этаж. Вместо коридора там их поджидала длинная темная пещера. Противоположный ее конец скрывался во мраке.
– Может, там есть выход куда-нибудь еще? – пытаясь отдышаться, спросил Лев.
В это время во тьме впереди с тихим рычанием зажглись два больших желтых огонька. Судя по расстоянию между глазами хищника, тот был размером как минимум со слона.
– Не думаю, – сказала Ника и, взяв его за руку, помчалась выше.
На третьем этаже Лев сразу подлетел к открытой двери, через которую он ранее попал в Париж, заглянул в проем и завыл со злости, саданув кулаком по стене. Теперь там располагалась небольшая, покрытая пылью комната с письменным столом. Прохода в Нотр-Дам больше не существовало.
– Что ты там забыл? – крикнула Ника. – Давай запремся в твоей квартире!
Лев посмотрел на простую деревянную дверь в его комнату. Сколько ударов таким тесаком она выдержит? Прогноз был неутешительным. Но другого выхода не было.
Он обернулся к лестнице. Марья Петровна поднималась медленно, но неотвратимо, как терминатор. Тогда Лев все-таки подбежал к своей квартире и взялся за ручку двери.
В этот момент все пространство отеля наполнил визг.
Нет, не так. Это был ВИЗГ!
Мгновенно сшибающий с ног, умопомрачительный концентрат из скрипа когтей по стеклу, визга вилки, скребущей по фарфоровой тарелке, и писка пенопласта, трущегося о пенопласт. Все это вместе со всеми другими самыми мерзкими звуками, которые только можно было вообразить, и в добавок с громкостью корабельного ревуна. Этот визг моментально выдергивал душу, рвал ее на кусочки, втаптывал в навоз сапогами, а потом кое-как вталкивал всю эту массу обратно.
