– Что говорит этот человек? – обратился Кетиль к Рёрику.
– Он говорит: «Я в море вышел лишь недавно. Всю жизнь ходил за плугом по полю…», – перевел Рёрик речь Нечая. – «Я знаю, есть в этих водах Руян остров, где славной Арконы высятся стены. Мой обет таков…Однажды окажусь я на Руяне…Помолюсь Свентовиту, чьи лики обращены на все четыре стороны света…Воздам ему хвалу и жертвы принесу…».
– У всех нас свои боги, – кивнул Кетиль в знак уважения к вере чужеземца. – Достойный обет. И исполнить его будет возможно, если с Рёриком останешься ты…– король поднял кубок в честь Нечая.
– Добрый конунг, – обратился один из ярлов к Кетилю. На вид он был уже стар. – Прошу, не гневайся. Я уже не так молод и не так удал, как те молодцы, что сидят за этим столом. Тяжело мне поспеть за ними. Не могу я осушить столько же кубков и притом остаться на ногах. Разреши мне покинуть это пиршество, дабы брюзжание такого древнего старика, как я, не отвлекало этих добрых мужей от праздника.
– Я не отпускаю тебя, – Кетиль желал, чтоб веселье длилось не менее трех положенных дней. Если все начнут расходиться, пир нельзя будет считать удавшимся. Хотя провести три дня и три ночи в пировании являлось задачей не из легких даже для молодых и пышущих здоровьем гостей. – Я не отпускаю…– повторил Кетиль. – Зато позволяю пить столько, сколько тебе самому того жаждется, – этим исключением Кетиль оказал большую честь своему преданному наместнику.
Время шло. С каждым последующим бочонком пир разгорался с новой силой. Звучали уже не только истории давно минувших дней, но также боевые песни, слагаемые гостями порой даже на ходу.
– Где Хальвдан и Харфагр? – после очередного запева, Кетиль вдруг нахмурился. Он потерял из вида сыновей, которые все время были возле него, а теперь словно испарились.
– Они там, господин, – один из рабов, прислуживающих за столом, указал Кетилю в конец стола.
Старый король приподнялся, ища глазами своих наследников. Те, и правда, были там, где сказал раб. Кетиль встал из-за стола и отправился к ним. Они были заняты тем, что состязались между собой в искусстве осушения кубков и словесной меткости. Это было самое привычное развлечение на пиру. И Кетилю в этом не понравилось только то, что в качестве соперников они выбрали друг друга.
– Погляди на себя: ты же сейчас свалишься с лавки, – ухмыльнулся Хальвдан, допивая свой кубок.
– Ты говоришь это уже не в первый раз, – отозвался Харфагр глухо. Он был сильно пьян.
– Ты тоже много чего говоришь обычно. Но чаще всего отказываешься от своих слов, протрезвев!
– Я не упорствую в глупости, в отличие от тебя, – Харфагр выставил руку с кубком вперед, желая, чтобы раб налил ему еще пива. Но тот чуть зазевался. – Ты там уснул, песье отродье! – рявкнул Харфагр на раба. Тот, от страха расплескивая половину, торопливо принялся разливать дрожащими руками принцам напитки.
– Зато ты упорствуешь кое в чем другом, – парировал Хальвдан с довольной ухмылкой. – Содержимое твоего кубка волнует тебя больше, чем собственная жена!
В тот момент, когда два брата пререкались в шутку али взаправду, к ним подошел отец.
– Харфагр, – обратился Кетиль к сыну. – Тебе не следует дерзить старшему брату даже потехи для.
– Да он ничем не лучше меня, отец, – заплетающимся языком сердито отозвался Харфагр.
– Однажды он сделается твоим королем, – напомнил Кетиль.
– Отец! – тут же влез находчивый Хальвдан. – Харфагр уповает на то, что после твоей кончины правителем станет он. Вероятно, он полагает убить меня…
– Я не собирался убивать тебя. Я лишь заберу свою часть земель! – рявкнул Харфагр.
Спор, который разгорелся между пьяными братьями, был не только неуместен, но и дерзок. При живом короле вести разговоры подобного рода, по меньшей мере, было вызывающе.
– Я не разделю земель между вами, – ответил Кетиль просто. – Ведь это никому из вас не принесет добра. Карл Великий создал мощную империю. Он был коронован в Риме самим папой Львом III в качестве императора. После смерти Карла его империю унаследовал его сын Людовик, которого все звали Благочестивым. Империя не только не развалилась, но и укрепилась в своих границах. Однако после смерти Людовика три его сына – Лотарь, Людовик и Карл – раздробили ее. И не было с тех пор еще ни дня без козней и предательств между ними. Я не желаю такой участи для вас. А посему, как я уже не раз говорил, после моей смерти, которую вы приближаете своими спорами, место конунга займет Хальвдан. Попроси прощения у брата, Харфагр. И более не соперничай с ним ни в чем, – сурово прозвучал голос короля. Те гости, которые еще не задремали и не укатились под стол, смолки. Воцарилось безмолвие. Харфагр был крепкий муж, к тому же возраста не юного. Однако сейчас он смотрелся мальчишкой, отчитываемым у всех на виду.
– Прости, брат, – после некоторого промедления все же вымолвил Харфагр. Несмотря на все свои недостатки, он был самым послушным сыном Кетиля. И теперь не стал перечить отцу, омрачая тем самым праздник.
– Я прощу тебя, а в следующий раз все повторится снова, – самодовольно заметил Хальвдан.
Не успели гости и вздохнуть с облегчением, как Харфагр схватил огромный рог, оправленный в серебро, и ударил им брата по голове. Видимо, Харфагра разозлило, что Хальвдан, вместо того, чтоб принять извинения, стал выделываться, хотя сам подстрекал к ссоре. Забыв о том, что не хотел расстраивать отца, Харфагр уже молотил брата чем под руку попало. В свою очередь Хальвдан вскочил на ноги. Ему не понравилось обращение. И в ответ он с размаху ударил Харфагра бронзовым блюдом, на котором были остатки вяленной кобылятины. Блюдо отлетело, со звоном треснувшись о колонну. Кобылятина взмыла в воздух. А оба брата схватились, повалившись на стол, задевая миски, кубки и рога. Точно два диких волка, они были готовы загрызть друг друга.
В этих краях умели устраивать пиры, на которых никому не приходилось скучать. Тем не менее даже самое доброе празднество чаще всего ознаменовывалось кровопролитием или хотя бы дракой. Ведь гостеприимные и веселые урманы привыкли из-за пустяка выходить из себя. Чаще всего такому развитию событий способствовала их чрезмерная страсть к питью, известная повсеместно.
– Если вам неймется сломать друг другу носы, то пусть это будет хотя бы не просто так! – рявкнул Кетиль после того, как дружина разняла дерущихся братьев. – Настало время турнира. И каждый, кто желает того, покажет себя. Посмотрим, так ли вы хороши в ратных искусствах! – Кетиль неодобрительно оглядел сыновей, сдерживаемых дружиной. – Или горазды только махать кулаками, точно повздорившие землеробы!
Хальвдан и Харфагр злобно переглянулись, смиряемые братьями по оружию. А тем временем слуги уже несли все необходимое для того, чтобы устроить состязания.
Было решено, что сперва гости будут соревноваться в метании топоров. Желающих размять кости после долго застолья скопилось достаточно. На пиру и прежде было не тихо, а теперь и подавно. Все галдели и размахивали руками, кто-то даже ногами. Самые бойкие гости уже собирались выстроиться в очередь. Однако Кетиль вдруг постановил, что участвовать будут не все, а только трое.
