– Речь княгини заставляет меня забыть о былых наших разногласиях…Я буду рад примириться, – растроганный ласковыми речами Дивы, Лютвич простодушно поверил в примирение, позабыв, что убил ее друга. И немудрено, ведь она была очень естественна и мягка. Большой живот визуально делал ее добрее и искренней. Можно было запросто решить, что это материнство влияет на нее столь положительно.
– В таком случае, – продолжила княгиня, – в знак нашей дружбы я хочу подарить тебе этот кинжал, – Дива протянула Лютвичу красивый стилет с янтарем на рукояти. Внутри камня был навечно замурован паук. Этот дорогой клинок когда-то привез с собой на свадьбу ее первый жених Радимир в дар своему будущему тестю, то есть Гостомыслу. Теперь этот подарок навевал на Диву мрачные воспоминания. А паук, оказавшийся внутри застывших смол, пугал. Она сама теперь заперта в такой же ловушке. Кто знает, может, вообще все эти несчастья с ее отцом и с ней самой произошли именно из-за этого странного подарка!
– Не знаю, что ответить…Достоин ли я этого прекрасного дара? – Лютвич оказался вконец ошеломлен. Он не решался принять протянутый ему дорогущий кинжал.
– Прошу, возьми этот дар от своей княгини за храбрость и в счет будущих заслуг, – улыбнулась Дива. Разумеется, она не питала к Лютвичу тех симпатий, о которых говорила. Но в первую очередь приходилось думать о претворении в жизнь своего нового замысла, а не о чувствах: на то она и княгиня!
– А князь…– осторожно осведомился Лютвич.
– Не переживай, он знает, – успокоила Дива. Разумеется, прежде, чем дарить что-либо одному из дружинников нужно позволение князя. Которое Дива уже получила сегодня утром.
Лютвич принял кинжал, предварительно поцеловав оный, и только потом отправив за пояс.
– Итак…Раз уж мы уладили былые недоразумения, то, в таком случае, я хочу познакомиться с твоей женой. Ибо верю, что она будет предана своей княгине, как и ее достойный муж – своему князю…Передай ей, что я желаю видеть ее сегодня же повечеру у себя в тереме, – на этих словах Дива приготовилась развернуться, чтобы удалиться.
– Княгиня, – Лютвич поспешил остановить Диву. – Я прошу прощения, но этому изволению не суждено сбыться. Моя жена далеко отсюда…– Лютвич и сам огорчился, вспомнив о разлуке с Любавой.
– Ну так доставь ее сюда, – по простоте душевной посоветовала улыбающаяся Дива.
– Это невозможно. Сам князь повелел…– вздохнул Лютвич.
– Повелел что? – Дива испытующе оглядела воина.
– Это длинная повесть…Не думаю, что она будет княгине любопытна…– замялся Лютвич.
– Я вижу, ты темнишь. Говори все как есть: я не люблю недомолвок…Или, может быть, ты не желаешь дружбы со мной?! – переменилась Дива, нарочито удивленно приподнимая брови.
– Желаю всем сердцем…Но та история…– Лютвич не мог понять, следует ли все ей рассказывать.
– Говори, – Дива была тверда. Лютвич понял, что ничего ему не остается, как исполнить приказ.
Он вкратце объяснил суть дела и причины, по которым Любава не может появиться в Новгороде. Сказитель из него был так себе. И если бы Дива не знала истории заранее, то сейчас бы не поняла смысла.
– Твой сказ занимателен. Но что с того? – ответила Дива, выслушав повествование, как можно равнодушнее. – Вольна ведь жива. Стало быть, нет никакой вины за твоей женой, верно? – последовательно вывела Дива.
Лютвич призадумался. А ведь она права. Да ему и самому по душе мысль, что Любава приедет сюда. А то их встречи уж слишком кратки и редки. То ли дело, если она будет все время околачиваться где-то поблизости. Все уже своих жен перетащили. У кого они были, по крайней мере. Да и потом, все бабы от него шарахаются из-за глаза, как от прокаженного. А та все же жена: никуда не денется.
– Выходит, так, – согласился Лютвич.
– А разве сам ты не скучаешь по ней? Если нет, то это другое дело…
– Скучаю. Очень скучаю, княгиня…– торопливо заверил Лютвич. – Но опасаюсь гнева князя…
– Скажи, она умеет что-то по дому? – спросила Дива, не обращая внимания на последнее признание собеседника. – Стряпать, мастерить? Она шьет одежду? Или лечит? – Дива хотела найти хоть малейшую причину, по которой ей непременно должна понадобиться именно Любава.
– Она у меня не особо мастерица, к сожалению, княгиня, – вздохнул Лютвич, вспоминая свою белоручку. – Правда, за то время, что она живет с моей матерью, та научила ее многому, необходимому в хозяйстве…
– Поступим так: ты ее привози, да поскорее. Она будет помогать мне как раз в хозяйстве. Ты ведь знаешь, в каком я положении: мне нужна помощница. Я не все работы могу выполнять. И нескоро еще смогу. А впереди предстоят роды, помоги Макошь! Так что будет удачно, если рядом окажется заботливая девушка. Как я понимаю, твоя жена, как раз, такова…Верно? – с улыбкой вопрошала княгиня растерянного воина.
– Да, она заботлива и кротка, – согласился Лютвич, воскресив в памяти образ Любавы, которую он уже давно не видел. И конечно, по которой скучал. Этот разговор подогрел его надеждами.
– Ну, а так как теперича князя заботит мое здоровье, то он не будет против ее присутствия. По крайней мере, я смогу его в этом убедить. В особенности, если мы скажем, что она умеет уврачевывать. Допустим, твоя старушка научила ее и этому…Ты понял?! – наказала княгиня нешуточно. Лютвич туго соображал от жары и совершенно не заметил того, что это уже не простая любезность с ее стороны. Она буквально заставляет его привезти жену. Однако он теперь совсем запутался и потому не возражал, а был, напротив, вполне счастлив.
– Если такова воля княгини…– поклонился Лютвич, уже думая о радостном дне, когда Любава окажется здесь возле него.
– А далеко сейчас твоя жена? – уточнила Дива.
– Очень далеко, княгиня…У меня на родине, – вздохнул Лютвич, вспомнив родные просторы. – На восточном побережье Варяжьего моря…В междуречье Нямунаса и Нериса…
– Мда…Путь неблизкий…– раздосадовалась Дива. – Итак…Ты привезешь свою жену в Новгород как можно скорее. И вручишь ее мне…А если князь вдруг спросит о ней, то скажем, что она ухаживает за мной…И снимает головные боли своими чудесными травами…Таким образом, ты окажешься рядом с любящей женой…Надеюсь, ты остался доволен, – Дива попыталась выставить все так, как будто это нужно только одному Лютвичу.
– Да, моя княгиня…Премного благодарен…– поклонился смешавшийся вконец Лютвич.
– Ах да, чуть не забыла…– Дива нарочито развернулась, словно перед этим и в самом деле готовилась уйти. – Я хотела задать тебе еще один вопрос…Касаемо смерти моего отца…Кто убил его?
– То есть как…– растерялся Лютвич. – Прошу прощения, но князь Гостомысл был объявлен врагом и…Какая разница, кто это сделал…
– Да да, все так…Я ведь не об этом спрашиваю…– Дива уже много времени пыталась узнать, кто стал палачом ее отца. Но эта тайна не желала раскрыться перед ней. В народе считали, что его убил Изяслав, который был объявлен агрессором. Но разумеется, она, Дива, не народ, чтобы удовольствоваться таким ответом. – Ты прав, сейчас это уже не имеет значения…Тем не менее мне бы хотелось знать, чья рука лишила моего отца жизни…Отвечай.
