– Нет, – мрачно отозвался Синеус, вышагивая в ногу с матерью.
– Ну конечно, нет, – Умила вновь зевнула.
– Что значит «конечно»? – Синеус раздраженно развернулся к матери.
– Это значит, что я на тебя и не полагалась, – потянулась Умила. – Ты порой беспомощнее младенца.
– Я-то – да. Не то что Нег! – съехидничал Синеус.
– Ну брось, – Умила похлопала сына по плечу. – Но ты ведь говорил с ним? С Олегом. Предлагал что-то?
– Что я могу предложить принцу? Смазливых шлюх и почетное место за твоим обеденным столом?
– Да, ты прав…Эта задача не так-то проста, как кажется…Сын, посмотри туда…– нахмурив чело, Умила устремила взор в сторону мыльной, где как раз находилась принцесса. – Туда будто кто-то зашел…
– Такое возможно, – Синеус не придал значения замечанию матери.
– А разве Ефанда теперь не там? – удивилась Умила.
– Значит, нет, – пожал плечами Синеус.
– Но я отчетливо видела ее служанку только что…Она стояла с кувшином у входа…– вспоминала Умила.
– Наверное, они уже ушли к себе. Не целый же день ей плескаться, – зевнул Синеус.
– А если не ушли? – с сомнением оглядела Умила сына. – Синеус, туда зашел какой-то человек! Мужчина! Это точно! Ужели тебя это совсем не волнует? Там твоя жена. Что у них там, в конце концов? Ефанда и этот неизвестный…
– Ладно, я сейчас, – издав натуженный вздох, Синеус двинулся в сторону, куда указала Умила.
Достигнув мовницы и распахнув дверь в переднюю, где были развешаны вещи Ефанды, Синеус запнулся о тело. Оно распростерлось возле лавки на полу. Судя по нехитрому одеянию, это служанка. Служанка Ефанды. Крови рядом нет. Но, по виду, она бездыханна.
Слух Синеуса уловил звон разбившейся посуды и плеск воды. Сразу он даже не сообразил, откуда доносится этот звук. Не задерживаясь, Синеус переступил Гуднё и, миновав переднюю, оттолкнул дверь в мыльную. Представшая картина даже не успела обескуражить его, ибо все происходило слишком быстро. Захлебывающаяся принцесса, которая уже даже не сопротивлялась. Над ней нависла тень какого-то коротышки в непомерно высоких пыльных сапогах.
Не раздумывая долго, Синеус ухватил неизвестного со спины за шиворот и отшвырнул в сторону. Тот отлетел прямо в стену, ударившись об нее головой. Синеус не стал тратить время на разбирательства с незнакомцем и прежде всего вытащил Ефанду из ее купальни.
Принцесса, как ему показалось, уже не дышала. Дабы привести ее в чувства, Синеус сперва отвесил ей оплеуху. От той крепкой затрещины мог бы пробудиться даже упокоившийся навечно. Однако Ефанда не подавала никаких признаков жизни: не кашляла, не двигалась и не открывала глаза. Она и в обычное-то время не отличалась особенной оживленностью, но теперь ее кожа отливала тревожной синевой. Приложив персты к худой шее жены, Синеус едва различил пульс. Впрочем, биение было столь слабым, что могло и вовсе почудиться.
Быстро перевернув утопленницу на живот, Синеус перекинул ее через свое колено. Изо рта Ефанды тут же хлынула вода. Для верности Синеус несколько раз ударил принцессу ладонью по спине. Казалось, уже ничто не мешает ее дыханию, и ей бы следовало воскреснуть. Однако она все еще не шевелилась. Руки ее безжизненно повисли.
Перевернув Ефанду на спину, Синеус склонился над ней. И, набрав в легкие воздуха, коснулся ее посиневших губ, дабы вдохнуть в нее угасшую жизнь. Однако принцесса по-прежнему не двигалась. И к его удивлению, пульса теперь не было вовсе. Впрочем, может, его не было и прежде?!
Прислонившись ухом к сердцу принцессы, уже много озадаченный Синеус ничего не услышал. Не тратя больше времени на бесплодные попытки услышать то, чего нет, он резко и сильно ударил по центру грудины принцессы. Он не был умелым лекарем и никого прежде сам не возвращал к жизни. Зато он однажды видел, как действовал чужеземец, спасая утопленника. Награжденный от природы хорошей памятью и решительностью, Синеус не стеснялся применять на практике полученные знания.
Ефанда дернулась. Захрипела. Безмолвно шевельнув бледными губами, дрогнула веками. Глаза ее были стеклянные, точно рыбьи. Казалось, она не осознает происходящего.
На протяжении всего времени спасения жены Синеус оставался спокоен настолько, насколько это возможно при оказании помощи безразличному человеку. Впрочем, вероятно, именно потому, он действовал твердо, не боясь сделать ей еще хуже. Его не отвлекали ни чувства, ни переживания. Наверное, он бы больше волновался, если бы спасал одного из своих дружинников. По крайней мере, в них он видел толк. И все же теперь, когда Ефанда наконец ожила, он улыбнулся ей, себе самому и проделанной работе.
– Ну что, живая? – для порядка поинтересовался Синеус. Принцесса что-то простонала в ответ. Взгляд ее постепенно делался осознанным. Но было заметно, что она пришла в себя не до конца. Руки ее дрожали, а тело почти не слушалось хозяйку. – Ты его знаешь? – кивнул Синеус на валяющегося без сознания в углу человека.
В ответ Ефанда отрицательно качнула головой. А Синеус встал и собрался к выходу. – Куда ты?
– Его надо допросить, – Синеус уже хотел выйти и кликнуть дружину, но Ефанда ухватила его за руку.
– Не оставляй меня! – несмотря на то, что у нее даже не было сил встать на ноги, она вцепилась в Синеуса так, словно он был ей родной матушкой.
– Ты чего это? Хочешь расплатиться за спасение? – оскалился Синеус. Происшествие не напугало и не огорчило его, а только лишь породило вопросы. И теперь он хотел поскорее в нем разобраться. – Не трясись. Он пока без чувств, – кивнул Синеус на горе-убийцу. – Ладно. Все. Слезь с меня, – Синеус отстранил жену и пошел на выход. Он сам по себе был не очень чувствителен. К тому же нельзя сказать, что он испытывал к принцессе слишком глубокие чувства. Она, конечно, не раздражала его, как прежде. Временами ее компания оказывалась даже кстати, но не более того. Так что не было ничего неожиданного в том, что вместо того, чтоб броситься утешать свою принцессу, он подкинул ей из предбанника ее вышитую накидку и вышел.
– Синеус! – вскрикнула Ефанда, когда ей вдруг почудилось, что незнакомец шевельнулся.
– Да здесь я, – гаркнул Синеус, который, как и все свободные люди, не любил, когда его дергают.
Ефанда еще раз опасливо оглядела незнакомца. А потом, кое-как собравшись с силами, встала на ноги, держась за стену. Голова ее кружилась, в глазах стоял туман. Дрожащими руками она набросила на плечи накидку. Запахнулась посильнее и шатающейся походкой, опираясь о стену, поплелась в предбанник. Добравшись до окна, она без сил опустилась на лавку. Повязывая платок, краем глаза вдруг заметила, как Синеус переступил через что-то. Повернувшись и сосредоточив взгляд, Ефанда узнала в неподвижном теле свою преданную служанку. Ту, которая еще совсем недавно смущенно глядела в пол при разговоре двух стражей.
– Гуднё? – отшатнулась принцесса в ужасе.
– Тебе виднее, кто это…Эй, Торвар, мне долго еще дожидаться?! – нетерпеливо заорал Синеу, который был из тех, кто не любит повторять дважды.
