– Она мила, – Рёрик оглядел принцессу внимательным взглядом, как обычно делал при виде нового собеседника.
– Она не просто мила! – прогремел старик. – Она моя единственная дочь! Боги послали нам ее тогда, когда мы уже не ждали потомства! – зашелся от смеха король. – И вот уже как тринадцатая весна идет. За ней я дам приданое! Но она и сама сокровище! Посмотри на нее получше! Ее бедра созданы для того, чтобы рожать сыновей! – беспардонно сообщил король. А худенькая девочка покраснела почти до кончиков волос. – Она уже готова к тому, чтобы стать женой достойного человека! – провозгласил король.
– Дорогой супруг, – послышался негромкий голос королевы. – Это не совсем так. Она еще не готова…
– Ну, значит, скоро будет готова! – уточнил Кетиль. – Что скажешь, мой мальчик?!
– Да что тут скажешь… – и правда, что мог добавить Рёрик к описанию человека, которого видел, по сути, впервые. И что, вообще, можно сказать о детях? И все же сцена его позабавила. Можно предположить, что старый король рассчитывает поскорее вручить свою дочь какому-нибудь мужу. Хотя по всему заметно, что Ефанда – любимица в этой большой семье. Вряд ли ее желают быстрее сплавить. И, кажется, королева права: девочке пока рано думать о женихах. Ей лучше пойти поиграть в куклы и поголубеть котенка. – Она прелестный ребенок…
– Она прелестный бутон, который вот-вот распустит свои лепестки! – поправил Кетиль.
Несмотря на усталь, наблюдательность не покинула Рёрика. И он заметил, что все происходящее немало потешило его спутников, и тем сильнее смутило девочку. От стеснения она уже не знала, куда себя деть. Ее тоненькие белые пальчики перебирали складки юбок, а жалобный взгляд то и дело падал на мать.
– Дорогой супруг, наши гости уморились с пути, – мягко напомнила королева.
Оглядев растерянную дочь, Кетиль решил отпустить ее спать. Время было позднее. И если она до сих пор еще не в кровати, то лишь потому, что он объявил об атаке крадущегося во тьме врага.
– Ну ладно. Пусть идет…Кажется, мы смутили ее, – наконец обнаружил старик. – Что стоишь? Ингунн, уведи же ее!
Королева и принцесса еще не успели дойти до дверей, как Кетиль уже снова передумал.
– Ингунн! – окликнул жену Кетиль. Королева на сей раз оставила дочь в дверях и подошла одна.
– Я думала, мне следует распорядиться о трапезе для наших гостей, – напомнила Ингунн.
– О какой трапезе?! Ингунн, очнись! – старик был очень задирист, но его жену это, кажется, не задевало. – Что ты говоришь?! У нас редкий гость! А ты хочешь потчевать его вчерашней похлебкой с репкой и салом?! Мы устроим пир! – постановил старик. И тут же обратился к Олегу. – Хельги, сына, ты должен, как можно скорее, собрать гостей. Я хочу, чтоб прибыли все мои ярлы. Хальвдан! – Кетиль развернулся к своему главному наследнику – старшему сыну королевы Ингунн. – Ты приведешь всех наших воинов. Харфагр! – Кетиль уставился на среднего сына в раздумьях. – Харфагр! Ты позаботишься о том, чтобы недостатка в напитках не было! Ибо я устал от того, что уже на второй день пирования наши чаши оказываются позорно пусты!
Как и все его соотечественники, Кетиль любил проводить время в пирах. Чаще всего увеселения устраивались по случаю значимых событий. Долгожданное возвращение дружины из похода, рождение наследника, свадьба или кончина какого-либо знатного лица. На сей же раз празднование задумывалось исключительно в честь неожиданных, но дорогих гостей, привезших с собой веселье и множество даров.
Что, собственно, до самих прибывших, то они валились с ног от усталости. Но не осмеливались возражать хлебосольному хозяину. Хотя спать им хотелось больше, чем вкушать.
– Дорогой супруг, быть может, нам следует отложить застолье хотя бы до завтра? Или, может, и того дольше…А сегодня мы могли бы порадовать наших гостей теплыми покрывалами и сытным, но не слишком продолжительным ужином…– предложила королева. – После долгого пути им нужен отдых…
– Для мужчин отдых – это когда они дружной братией пируют за столом! – рявкнул Кетиль.
И все же королеве удалось уговорить своего супруга перенести торжество. Для праздника требовалось время на подготовку. Ведь обычно хоть мало-мальски пристойный пир длился не менее трех дней. И все это время праздновальщикам не разрешалось слишком надолго удаляться от места, где шло веселье. В таких условиях ближе к утру следующего дня даже неутомленные дорогой гости успевали погрузиться в сон прямо за столом. Правда, наспех восполнив силы, вскоре после пробуждения от удара чьего-то локтя вновь присоединялись к гулянью. Ведь крайне дурным тоном в этих краях считалось пировать скоро. Праздник можно было назвать удавшимся только в том случае, если гости пили и ели ночи напролет, прерываясь лишь на состязания и застольные песни. Но окажутся ли исполненными эти условия в данном случае?! Мореходы – люди выносливые и неприхотливые. И тем не менее не было никаких оснований полагать, что пир не сорвется. Утомленные путешествием, гости, должно быть, быстро повалятся под лавки от усталости, избытка чувств, и главное, крепких напитков.
Лишь после долгих уговоров Кетиль согласился дать отсрочку до следующего вечера. Вздохнувшие с облегчением путешественники радостно отправились следом за королевой в стряпную, где сонные поварихи уже разламывали хлеба, резали солонину и разливали пиво. При виде нехитрой, но невообразимо аппетитной еды, а также сдобных розовощеких кухарок, путешественники воодушевились, начиная жалеть, что пир откладывается. По мере насыщения воины становились бодрее и задорнее. И, кажется, с минуты на минуту были готовы пуститься в пляс. По крайней мере, шутки и прибаутки все еще срывались с их губ. Однако на самом деле это были лишь отдаленные зарницы, а не истые молнии. И терпеливая усталость все же одержала верх. Мореходы неизбежно запутывались в сетях сна. Веки их тяжелели, рты одолевала зевота. И в итоге все они были счастливы, когда им наконец предложили расположиться на ночлег.
– О твоих людях я позаботился, не тревожься, – Олег провожал Рёрика до покоев, которые Кетиль велел выделить своему «самому долгожданному гостю».
– Благодарю за людей. Этот дом – единственное место, где я могу ни о чем не тревожиться, – Рёрик не солгал. Его доверие семье Кетиля было велико.
– Хочешь, я приведу тебе какую-нибудь женщину? Чтобы крепче спалось?! – предложил Олег.
– Ты очень заботлив. Но боюсь, мне сегодня не до того…– отшутился Рёрик.
А когда, наконец, остался один и закрыл глаза, то единственное, о чем он подумал, была Вольна. Не принцесса, не царица. Но и не обычная женщина. Она огонь. Она бушующая буря. Страстная, строптивая и прекрасная. У них было мало времени для счастья. Но скоро он вернется домой. Вернется к ней.
Глава 2. Нареченная невеста
Умилу все чаще одолевала тревога. Медленно, но неотвратимо катилось к горизонту солнце подвластного ее воле Дорестадта. Некогда цветущий порт, многолетнее яблоко раздора между фризами и франками, теперь он уже не приковывал к себе внимания со стороны держав. Изначально город слыл центром торговли. Но в последнее время он мало занимал и купцов. Обмеление Ауд-Рейна, где расположилась сия защищенная от бурь гавань, делало судоходство все более затруднительным. И с каждым последующим годом Дорестадт лишь сильнее походил на суетливую, но бесполезную деревню. Бессчетные военные встряски скверно отразились на его облике. Здесь больше не имелось ни храмов, ни общественных заведений. Ничего, кроме рынка. Купцы, а вслед за ними – и ремесленники, неспеша перебирались под крыло более удачливых соперников несчастного Дорестадта – в Тил и Девентер. На старом месте оставались лишь мелкие кустари-горшечники, кожевники и кузнецы, чьи простые товары сбывались и на скромном торге.
