— Можно подумать, я куда-то убегаю, — машинально откликнулась
я и лишь потом осознала, что он только что сказал. — Погоди-ка. В каком смысле,
не Итан? А кто же?
Роб проигнорировал мои вопросы, покопался у себя в рюкзаке и
вытащил длинную зеленоватую бутылку и. миниатюрный хрустальный бокал. Я
нахмурилась. Зачем ему сейчас шампанское? Меня только что укусили, больно! Мой
младший брат превратился в чудовище!
Праздновать уж точно нечего.
С чрезвычайной осторожностью Робби налил шампанское в бокал
и понес ко мне, стараясь не расплескать ни капли.
— Держи. — Бокал сверкнул хрусталем. — Выпей это. Где у вас
полотенца?
Я с подозрением приняла напиток.
— В ванной. Только белые не трогай, это мамины любимые.
Роб ушел, а я уставилась в миниатюрный бокальчик. Жидкость
внутри — едва на один глоток — совсем не похожа на шампанское. Я ожидала что-то
белое или розовое, с пузырьками, однако напиток насыщенного темно-красного
цвета больше походил на кровь. Над влагой мерцала и тонко курилась таинственная
дымка.
— Что это?
Робби вернулся из ванной с белым полотенцем, подбежал ко мне
и закатил глаза.
— Неужели обязательно все выспрашивать? Это боль уймет, да
пей уже!
Я осторожно принюхалась, ожидая почувствовать нотки роз, или
ягод, или чего-нибудь сладкого, смешанного с алкоголем.
Жидкость ничем не пахла. Совершенно ничем.
Ну ладно. Я подняла бокал в безмолвном тосте: «С днем
рождения меня!»
Один глоток — и все органы чувств затопила буря ощущений. На
вкус не ощущалось ничего... и все на свете. Сумерки и туман, лунный свет и
мороз, пустота и жажда. Комната поплыла, и я опять упала на диван, настолько
крепким оказалось странное шампанское.
В глазах у меня помутилось, я едва осознавала окружающую
действительность. Меня одновременно и подташнивало, и клонило в сон.
Когда в голове немного прояснилось, Робби уже почти
забинтовал мне ногу. Я даже не помнила, обработал ли он рану. Меня сковало
отупляющее недоумение, как будто на мысли набросили одеяло; было трудно
сосредоточиться.
— Вот так. — Робби выпрямился. — Готово. Хотя бы нога у тебя
не отвалится. — Он смерил меня оценивающим взглядом. — Как ты себя чувствуешь,
принцесса?
— Угум, — бессвязно пробормотала я, силясь стряхнуть с мозга
паутину оцепенения.
Я что-то позабыла, что-то важное... Почему это Робби
бинтовал меня? Я порезалась?
Внезапно я подскочила.
— Итан меня укусил! — с вновь нахлынувшей яростью
возмутилась я и набросилась на Робби. — А ты... ты сказал, будто это не Итан!
Что ты имел в виду? Что происходит?
— Успокойся, принцесса. — Робби швырнул окровавленное
полотенце на пол и уселся на табурет. — Я надеялся, до этого не дойдет. Сам
виноват, наверное. Нельзя было сегодня тебя одну оставлять.
— О чем ты?
— Ты не должна была этого видеть, ничего этого, — продолжал
Робби, к моему полнейшему недоумению. Он как будто обращался не ко мне, а
разговаривал сам с собой. — Зрение у тебя всегда ясное, это дар. И все равно, я
не ожидал, что они и за твоей семьей начнут охоту. Это все меняет.
— Роб, если ты мне не скажешь, в чем дело...
Робби посмотрел на меня. В глазах сверкнуло хищное лукавство.
— Ты действительно этого хочешь? — спросил он тихо и с
угрозой, и у меня мурашки побежали. — Если начнешь все видеть, перестать уже не
сможешь. Знание сводит людей с ума, — Он вздохнул, и угроза в его глазах
погасла. — Не хочу, чтобы с тобой такое случилось, принцесса. Понимаешь, это
ведь не обязательно. Можно сделать так, чтобы ты все это забыла.
— Забыла?
Он кивнул и протянул мне странное шампанское.
— Дурман-вино. Ты только что попробовала. Один бокал — и все
станет как раньше. — Он покачал бутылку в руке, наблюдая, как плещется внутри
жидкость. — Один бокал — и все станет как обычно. Поведение твоего брата больше
не будет казаться странным, ты не запомнишь ничего пугающего или необычного. Ты
же знаешь поговорку? «Многие знания — многие печали», правильно?
Хоть я мало что понимала, но от этих слов негодование
вскипело с новой силой.
— Значит, ты хочешь напоить меня... этим? Чтобы попросту
забыть про Итана? Забыть брата? Это ты мне предлагаешь?
Он приподнял брови.
— Ну если так говорить...
Злость, горячая и неудержимая, прогнала всякий страх. Я
стиснула кулаки.
— Конечно, я не собираюсь забывать Итана! Он мой брат! Ты
что, совсем бесчеловечный? Или просто идиот?
К моему изумлению, по его лицу расплылась ухмылка. Он
выронил бутылку, подхватил на лету и поставил на пол.
— Первое, — тихо ответил Робби.
Я опешила.
— Что?
— Бесчеловечный. Не человек. — Он все так же ухмылялся во
все сверкающие в сумеречном свете зубы. — Я тебя предупреждал, принцесса. Я не
такой, как ты. А теперь и брат твой не такой.
Внутри у меня все сжалось от ужаса.
— Итан? Что ты говоришь? Что с ним не так?
— Это не Итан. — Робби откинулся назад и скрестил руки на
груди. — Существо, которое напало на тебя, — подменыш.
4. ПАК
Я вытаращилась на Робби. Что это, очередная дурацкая шутка?
Он сидел как ни в чем не бывало и спокойно наблюдал за моей реакцией. Смотрел
на меня с обычной своей полуулыбкой, но взгляд был серьезный и пристальный. Не
шутка...
— Под... подменыш? — выдавила я. Роб спятил? — Это что,
такой... такое...
— Волшебный народ, — подсказал мне Робби. — Подменыш —
ребенок-фейри, которого подбросили вместо человеческого малыша. Обычно этим
пробавляются тролли или гоблины, хотя бывало, что даже сами ши — высшие эльфы —
совершали подмены. Твоего брата подменили. Это существо — такой же Итан, как и
я.
— Ты сошел с ума, — шепнула я. Если бы я не сидела на
диване, то уже попятилась бы от этого чокнутого прочь, к выходу. — Ты слетел с
катушек. Опомнись, Роб! Никаких эльфов не существует.
Робби вздохнул.
— В самом деле? Ты в этом уверена? Как предсказуемо. Он
откинулся назад и скрестил руки на груди. — Я был о тебе лучшего мнения,
принцесса.
— Лучшего — обо мне? — взвизгнула я и вскочила на ноги, — Ты
только себя послушай! Ты что, в самом деле хочешь убедить меня, будто мой брат
превратился в эльфа с блестками на крылышках?
— Не глупи, — спокойно отозвался Роб. — Ты понятия не
имеешь, о чем говоришь. Сразу думаешь о феях вроде Динь-Динь — типичная
человеческая реакция на слово «фейри». А на самом деле волшебный народ
совершенно не такой. — Он на секунду задумался. — Ну, конечно, не считая
феечек, но это отдельная история.
