На троне сидела женщина такой неземной красоты, что я
ужаснулась собственным обноскам и растрепанному виду. Длинные волосы ее меняли
цвет в лунном свете, казались то серебряными, то ярчайших оттенков золота. Дама
источала власть и высокомерие. Пижма, кланяясь, потащила меня вперед, а женщина
прищурила смеркающие синие глаза и посмотрела на меня, как будто на мерзкого
слизняка.
— Это и есть незаконнорожденное отродье Оберона? —
произнесла она, роняя слова как отравленные сосульки.
Я догадалась, что это — еще один центральный персонаж из
«Сна в летнюю ночь», та, для кого предназначался второй трон при дворе Лесного
владыки, почти такая же могущественная, как и сам Оберон.
— Королева Титания! — воскликнула я и поклонилась.
— Оно разговаривает! — Дама изобразила изумление. — Как
будто мы знакомы! Как будто сомнительное родство с Обероном защитит ее от моего
гнева. — Дама Холодно сверкнула глазами и улыбнулась. Улыбка сделала ее еще
прекрасней и ужасней. — Я сегодня милосердна. Пожалуй, не стану вырезать ее
язык и скармливать собакам. Может быть.
Титания перевела взгляд с меня на Пижму, все еще
склонившуюся в поклоне, и поманила изящным пальчиком.
— Приблизься, козочка.
Пижма, не поднимая головы, бочком подвинулась вперед, пока
не оказалась подле королевской руки. Королева Титания склонилась, будто хотела
что-то шепнуть на ухо сатирке, но заговорила нарочито громко, так, что даже я
расслышала.
— Я позволю тебе стать голосом при этом разговоре, —
терпеливо, как ребенку, стала объяснять она. — Я буду задавать тебе вопросы, а
ты станешь отвечать вместо незаконнорожденной девчонки. Если хоть единожды та
обратится ко мне напрямую, я превращу ее в оленя и затравлю собаками, пусть
разорвут ее на кусочки. Ты хорошо поняла?
— Да, моя госпожа, — прошептала Пижма,
«Куда уж лучше, стерва королевская!» — мысленно поддакнула
я.
— Превосходно. — Титания с довольным видом откинулась назад,
наградила меня мимолетной улыбкой, враждебной, как собачий оскал, и снова
обратилась к Пижме; — Итак, козочка, зачем здесь это отродье?
— Зачем ты здесь? — повторила Пижма, обращаясь уже ко мне.
— Ищу брата, — ответила я, старательно глядя только на
Пижму, но ни в коем случае не на мстительную ведьму на троне.
— Она ищет брата, — сообщила Пижма, снова обращаясь к
королеве.
Ох, наш разговор затянется навечно!
— Его похитили и увезли в Небывалое. — Я встряла прежде, чем
Титания успела задать следующий вопрос. — Пак провел меня сюда через шкаф. Я
пришла за братом — забрать его домой и избавиться от подменыша, который им
притворился. Вот и все, что мне нужно. Я уйду, как только отыщу его.
— Пак? — задумчиво проговорила королева. — Ах, так вот где
он все это время пропадал! Как умно, что Оберон тебя спрятал. А тебе вздумалось
явиться сюда и нарушить все его коварные планы? — Она поцокала языком и
покачала головой. Потом снова обратилась к Пижме: — Козочка, спроси отродье:
кем она предпочитает стать? Кроликом или оленем?
— М-моя госпожа? — растерялась Пижма, а я всей шкурой почувствовала,
как надо мной сгущаются тени.
С бьющимся сердцем я стала озираться в поисках путей к
отступлению. Повсюду колючие заросли; бежать некуда.
— Это простой вопрос, — продолжала Титания как ни и чем не
бывало. — В кого ей хочется, чтоб я ее превратила: в кролика или оленя?
Пижма, сама вдруг сделавшаяся похожа на загнанного кролика,
обратила взгляд ко мне.
— М-моя госпожа желает знать, в кого...
— Да, я слышала, — перебила я, — В кролика или оленя. А если
ни в кого?
Я бесстрашно взглянула в глаза королеве фейри.
— Послушайте, я понимаю, что вы меня ненавидите, но помогите
мне вызволить брата и вернуться домой. Итану всего четыре года, он, наверное,
ужасно напугался. Он ждет меня, я знаю! Как только я его найду, мы уйдем, и вы
нас больше никогда не увидите!
Лицо Титании вспыхнуло злобой и торжеством.
— Оно посмело заговорить со мной?! Прекрасно. Оно само
выбрало свою судьбу. — Королева взмахнула рукой в перчатке, и над нами
вспыхнула молния. — В таком случае пусть будет олень. Спускайте гончих! Нас ждет
веселая охота.
Она опустила руку, указала на меня, и все мое тело скрутило
судорогой. Я вскрикнула, вскинулась и почувствовала, как позвоночник удлиняется
и выгибается дугой. Невидимые щипцы ухватили меня за лицо и потянули во все
стороны, превращая человечью голову в оленью морду. Ноги сделались длиннее,
тоньше, пальцы обратились в раздвоенные копыта. Я закричала, но из горла
вырвалось лишь мучительное блеяние.
И вдруг все прекратилось. Мое тело снова обрело свои
привычные очертания, оленье обличье сдулось, как спущенная покрышка, и я без
чувств упала наземь.
Краем глаза я, как в тумане, разглядела Оберона у выхода из
туннеля. Король, окруженный рыцарями-фейри, указывал рукой на меня. На миг мне
почудился подле его ног Грималкин, но стоило моргнуть, и в тенях опять никого
не было. При появлении короля певучая музыка смолкла. Феечки, кружившие над
юношей в ошейнике, шмыгнули на землю и склонили головы.
— Жена, прекрати немедленно! — спокойно произнес Оберон,
выступая на поляну.
Титания поднялась, лицо ее сделалось маской ярости.
— Как ты смеешь так со мной говорить! — выплюнула она, и
ветер зашуршал в ветвях деревьев. — Как ты смеешь, после того как прятал ее от
меня после того как подослал своего щенка охранять ее! — Титания оскалилась, и
в вышине сверкнула молния. — Ты уклоняешься от супружеских обязанностей, а сам
притащил свое ублюдочное позорище ко двору, всем на потеху! Отвратительно! Двор
тайком насмехается над тобой, а ты ее защищаешь!
— Тем не менее. — Сдержанные слова Оберона непонятным
образом перекрыли завывания ветра. — Она моя кровь, и ты ее не тронешь. Если вы
чем-то недовольны, миледи, говорите со мной, а не с моей дочерью. Она тут ни
при чем.
— Пожалуй, я превращу ее в кочан капусты, — задумчиво
проговорила королева, окинув меня взглядом, полным черной ненависти. — И посажу
в своем саду, на радость кроликам. Тогда-то она сделается полезной и желанной.
— Ты ее не тронешь, — повторил Оберон, властно повысив
голос. Мантия взметнулась у него за спиной, и он вдруг словно вырос; тень,
которую он отбрасывал на землю, удлинилась. — Я повелеваю так, жена. Я дал
слово, что ей не причинят вреда при моем дворе, и ты мне в этом подчинишься.
Все понятно?
Зашипели молнии, земля содрогнулась от взглядов владык
фейри. Феи скорчились у подножия трона, охранники Оберона схватились за рукояти
мечей.
Хрустнула ветка, едва не оцарапав девушку с арфой,
прятавшуюся за древесным стволом. Я вжалась в землю и постаралась держаться как
можно незаметнее.
