— Шантажировать?! — Грималкин томно подмигнул мне желтым
глазом. — Какое варварское слово. Тебе предстоит еще много чего узнать о фейри,
Меган Чейз. Думаешь, другие поступили бы иначе? Здесь все имеет свою цену.
Спроси у Оберона. Или лучше спроси у Пака.
Я не успела уточнить, о чем он, потому что в этот миг у меня
за спиной возникла чья-то тень. Повернувшись, я увидела нависшую надо мной
Ткачиху.
— Вскоре прибывает Зимний двор, — выдохнула она, впившись
мне в плечо костлявыми пальцами. — Ты должна занять свое место за столом, рядом
с королем Обероном. Он потребовал, чтобы ты сидела с ним. Иди, иди!
Она повлекла меня к столу, за которым в ожидании сидели
Оберон и вся знать Летнего двора. Оберон смотрел подчеркнуто бесстрастно, зато
во взоре Титании горела такая ненависть, что захотелось повернуться и сбежать.
Позади — жуткая, похожая на паука Ткачиха, впереди — королева Светлого двора...
Похоже, к утру меня непременно превратят в мышь или таракана.
— Поклонись отцу, — прошипела Ткачиха и подтолкнула меня к
Лесному владыке.
Я сглотнула и под пристальными взглядами знати приблизилась
к столу.
Я понятия не имела, что говорить, как себя вести — словно
должна была выступать с докладом перед всей школой, но потеряла шпаргалку. Хоть
бы кто-нибудь подсказал! Я встретила бесстрастный взгляд Оберона и присела в
неуклюжем реверансе.
Лесной владыка шевельнулся. Его глаза чуть сузились, и
взгляд метнулся на оранжевый рюкзак. Я покраснела, но снять рюкзак уже не
могла.
— Двор приветствует Меган Чейз, — церемонно произнес Оберон
и умолк, ожидая, что я отвечу.
Слова застряли в горле. Тишина повисла между нами, а в толпе
хихикнули. Оберон жестом указал на пустующее в дальнем конце стола место. Я
присела, заливаясь багрянцем стыда на виду всего двора.
— Впечатляет... — промурлыкал чей-то голос у меня под
ногами. Грималкин запрыгнул на соседний стул, как раз туда, куда я собиралась
опустить свой рюкзак. — Ты определенно унаследовала отцовское остроумие.
Ткачиха может тобой гордиться.
— Заткнись, Грим, — буркнула я, запихивая рюкзак под
сиденье. Я бы еще кое-что добавила, но в эту секунду музыку сменили громкие
фанфары.
— Прибыли, — объявил Грималкин, сузив глаза до золотистых
щелочек, и улыбнулся. — Хм, очень интересно.
Фанфары зазвучали громче. С одной стороны двора привычная
стена колючек дрогнула, заросли раздались в стороны и образовали высоченную
величественную арку. Среди шипов распустились черные розы, в проходе засвистел
леденящий ветер, и ближайшие деревья покрылись изморозью.
Я поежилась, но не от холода. Под аркой показался некто...
Гоблин, зеленый и бородавчатый, в элегантном черном плаще с золотыми
пуговицами, окинул всех хитрым взглядом, выпятил грудь колесом и прокричал,
скрипуче и резко:
— Ее величество королева Маб, хозяйка Зимнего двора,
Повелительница осенних владений и Владычица воздуха и тьмы!
В зал хлынули Темные.
На первый взгляд они походили на Светлых фейри. Маленькие
человечки в нарядных плащах и красных колпаках, несущие стяг Неблагого двора,
выглядели точь-в-точь как гномы. Однако, заметив их кривые ухмылки, острые зубы
и глаза, блестящие безумием, я сообразила, что это вовсе не веселые садовые
гномики.
— Красные колпаки... — Грималкин сморщил нос. — Держись от
них подальше, человек, В прошлый раз какой-то оборотень-тупица затеял с ними игру
в «наперстки ну, естественно, смошенничал и выиграл. Это плохо кончилось.
— Что случилось? — поинтересовалась я, гадая, в каком это
смысле «оборотень».
— Его съели. — Потом кот указал мне на огров, громадных
тварей с жирными глупыми лицами и клыками, блестящими от слюны. Огры,
ввалившись во двор, точно пьяные гориллы, размахивали лапищами, закованными в
кандалы, грозно набычивали массивные шеи, обвитые толстыми серебряными цепями,
подволакивали ноги и отталкивались кулаками от земли, не замечая убийственных
взглядов, которыми их буравили местные тролли.
На поляну выходили все новые представители Темного двора.
Тощие пугала, вроде того, что облюбовал себе шкаф Итана, крались, пригибаясь к
земле, как огромные пауки. Гоблины рычали и шипели сквозь зубы. Мужчина с
косматой грудью и черной козлиной мордой сверкнул острейшими рогами, оказавшись
на свету. Из-под арки появлялись новые и новые создания, каждое чудовищнее
предыдущих. При виде меня они ухмылялись, облизывали губы и скалились. К
счастью, под суровыми взорами Оберона и Титании к столу никто из них не
приближался.
Наконец, когда число гостей и придворных почти удвоилось,
явилась королева Маб.
Я сразу почувствовала ее приближение: температура воздуха на
поляне упала градусов на десять. Руки у меня покрылись мурашками, и я задрожала
в тонюсеньком платье из паутины и тумана. Я решила отодвинуться вместе со
стулом подальше от прохода, со сквозняка, как вдруг из туннеля запорошило снегом,
и появилась дама такого облика, из-за которого другие женщины обливаются
слезами зависти, а мужчины развязывают войны.
Она не была ни высокой, как Оберон, ни тонкой и гибкой, как
Титания, но одним своим появлением привлекла к себе взгляды всех
присутствующих. Ее иссиня-черные волосы волнами ниспадали по спине. В глазах
светилась пустота, беззвездная ночь, резко контрастировавшая с мраморно-белой
кожей и багровыми губами.
Платье тенью облегало даму как вторая кожа. Подобно Оберону
и Титании, незнакомка излучала могущество.
На поляне собралось такое количество фейри, Светлых и
Темных, что я чувствовала себя очень неуютно. Казалось, ничего более жуткого
уже быть не может, но тут вслед за своей госпожой на поляну вышла свита Маб.
По обеим сторонам от Маб возникли два существа в
серебристо-черных одеяниях, высокие и прекрасные, как и все фейри, с резко
высеченными лицами и изящным телосложением. Держались они с непринужденной и
аристократичной уверенностью; волосы цвета воронова крыла, стянутые на
затылках, подчеркивали горделивые и жестокие черты. Точно темные принцы,
выступали они вслед за Маб с тем же самым высокомерием, что и их королева; руки
замерли на рукоятях мечей, плащи развевались за плечами.
Вслед за ними появился третий рыцарь, одетый в черное с
серебром. На перевязи, обхватившей тонкую талию, сверкал меч, аристократичные
черты лица выражали равнодушную скуку. Глаза его поблескивали в лунном свете,
как серебряные монеты.
Я вся похолодела, сердце едва не выскочило из груди. Это он!
Тот юноша, который мне приснился, тот самый, что преследовал нас с Паком в
лесу. Я лихорадочно стала озираться по сторонам, выискивая, куда бы спрягаться,
пока он меня не заметил. Грималкин озадаченно наблюдал за мной, помахивая
хвостом.
— Это он! — прошептала я, вращая глазами в сторону рыцарей,
приближающихся вслед за Темной королевой. — Он охотился за мной в лесу, когда я
очутилась у тебя на дереве. Он хотел меня убить!
