Между мной и химерой стоял Ясень, обнажив меч. Клинок
светился ледяной голубизной, лезвие, покрытое морозной паутиной, курилось
туманом.
Чудовище рявкнуло и бросилось на принца, но тот отпрыгнул и
взмахнул мечом. Ледяной клинок вонзился в лапу твари.
Химера заверещала и бросилась в атаку, но Ясень откатился в
сторону, вскочил на ноги, вскинул руку, и пальцы его вспыхнули голубоватым
светом. Тварь снова устремилась на принца; фейри взмахнул рукой — и химера
завизжала, осыпаемая градом ледяных осколков.
— К оружию! — раздался громовой призыв Оберона. — Рыцари,
убейте зверя! Защищайте послов! Скорей!
Звонкий голос Маб перекрыл рев химеры и беспорядочные вопли
толпы: королева звала своих подданных в атаку. Фейри запрыгивали на сцену,
размахивая оружием, выкрикивая боевые кличи, скаля зубы и клыки. Менее
воинственные создания, напротив, прыснули в рассыпную, спасаясь бегством, пока
другие атаковали. Тролли и огры молотили по шкуре чудовища огромными
заостренными палицами; Красные колпаки кололи химеру зазубренными бронзовыми
ножами, а Светлые рыцари разили шкуру твари огненными мечами. Братья Ясеня тоже
ринулись в атаку, вооруженные клинками изо льда.
Израненная, загнанная в угол химера взревела, ее драконья
голова дернулась, разинула пышущую паром пасть и окатила нападающих потоком
жидкого огня. Те, на кого попала кипящая слюна твари, с воплями попадали на
землю в судорожных корчах — ожоги разъедали кожу до костей. Чудовище попыталось
покинуть сцену, но фейри преградили путь мечами и палицами.
Обычные фейри разбежались, на сцене остались лишь воины, и
владыка Благого двора поднялся с места; лицо застыло жуткой маской, длинные
серебристые волосы развевались на ветру. Король вскинул руки, и земля под нами
содрогнулась. Тарелки со звоном посыпались со столов, деревья задрожали, а
фейри отпрянули от лающего чудовища.
Химера рявкнула и попыталась ухватить лапами воздух,
удивленно мигая испуганными глазками, как будто не в силах понять, что
случилось.
Сцена — огромная мраморная глыба — раскололась с
оглушительным треском, взломанная изнутри толстыми шипастыми корнями, которые
змеями обернулись вокруг химеры, глубоко впиваясь в шкуру. Чудовище заревело,
стало лапами рвать опутавшие его живые хлысты, но тугие кольца сжимались все
крепче.
Фейри снова ринулись на чудище, разя мечами и когтями.
Химера сопротивлялась, клацала смертоносными клыками и
размахивала когтистыми лапами, хватая тех, кто оказался слишком близко.
Какой-то огр треснул палицей по боку чудовища, но и сам попал под жуткий удар
тяжелой лапы, вспоровший его плечо насквозь. Светлый рыцарь-фейри замахнулся на
одну из голов химеры, но челюсти лязгнули и обдали рыцаря кипящим пламенем.
Фейри с воплем отскочил, а химера подняла драконью голову и уставилась на
Лесного владыку, Который стоял за столом и сосредоточенно хмурился.
Чудовище разинуло пасть и набрало в грудь воздуха. Я
окликнула Оберона, но мой голос потерялся в какофонии звуков, и я поняла, что
предупреждение опоздает.
Ясень поднырнул между жуткими лапами и взмахнул снизу вверх
ледяным клинком. Меч пронзил драконью шею, и чудовищная голова с тошнотворным
хлюпаньем отскочила на мраморный пол. Ясень увернулся от извивающейся,
брызгающей кровью шеи; из обрубка вырывалось жидкое пламя.
Фейри выли от боли. Ясень отскочил от капающей лавы, а
какой-то тролль воткнул копье в разинутую львиную пасть, проткнув чудовище
насквозь. Трио Красных колпаков умудрилось миновать смертоносные когти и
прорваться к козлиной голове. Гномы кусались и тыкали чудище кинжалами.
Химера задергалась, забилась и наконец обмякла в паутине
корневищ и веток, изредка подрагивая лапами. Хотя она и так уже умирала,
Красные колпаки без устали рвали ее плоть на части.
Битва закончилась. После кровавого побоища повсюду воцарился
хаос. Обугленные, изломанные, покалеченные тела, как брошенные игрушки,
валялись у расколовшейся сцены. Пострадавшие фейри зажимали ужасные раны; их
лица кривились от муки. Все заполонила вонь тлеющей плоти и крови.
Меня замутило. Стараясь не смотреть на жуткое зрелище, я
отползла к самому краю сцены, и меня стошнило прямо в розовый куст.
— Оберон!
От этого вопля меня пробрало до костей. Королева Маб
вскочила на ноги и, сверкая глазами, тыкала в Оберона пальчиком в перчатке.
— Как ты посмел! — рявкнула королева, а я поежилась от
холода — температура резко понизилась, мороз сковал деревья и землю. — Как ты
посмел натравить на нас это чудище?! Ведь мы пришли к тебе под знаменем
доверия! Ты нарушил соглашение, и я такого святотатства не прощу!
Оберон оскорбился, но тут вскочила королева Титания.
— Да как ты смеешь? — взвизгнула она. В небе сверкнула
молния — Ты обвиняешь нас в том, что мы призвали чудище? Это все подстроено
Темным двором, чтобы поразить нас в нашем доме!
Светлые и Темные фейри зашептались, бросая подозрительные
взгляды на представителей противоположного двора, хотя еще мгновение назад
бились бок о бок. Красный колпак, отплевываясь от черной кровищи химеры,
спрыгнул со сцены и бросился ко мне, сверкая голодными глазками-бусинками.
— Чую человечину, — закудахтал карлик, облизываясь лиловым
языком. — Чую молодую девичью кровь, плоть слаще, чем у дикой твари!
Я торопливо отошла за сцену, но он увязался следом.
— Иди ко мне, деточка! — не унимался Красный колпак. —
Чудище на вкус горчит, а вы, молоденькие человечки, сладенькие! Я лишь разочек
кусну... ну, может, пальчик отъем...
— Прочь. — Ясень явился из ниоткуда. Он выглядел очень
опасно, особенно из-за темных брызг крови на лице. — У нас и так проблем полно,
не хватало еще, чтобы ты сожрал дочь Оберона. Убирайся.
Красный колпак плотоядно оскалился, но отступил. Юноша со
вздохом повернулся ко мне, смерил оценивающим взглядом.
— Ты цела?
— Ты спас мне жизнь, — прошептала я.
Я едва не добавила «спасибо», но осеклась — тот, кто
произносил это слово в Волшебной стране, оказывался в долгу. Я запоздало
испугалась.
— Я... я же тебе не обязана теперь, — опасливо пробормотала
я. Он выгнул бровь. Я запнулась. — Никаких пожизненных долгов, обязанности
стать твоей женой, ничего такого?
— Разве что их величества договорились без нас. — Ясень
оглянулся на спорящих владык. Оберон пытался утихомирить Титанию, но она и слушать
ничего не хотела и кидалась на него еще хуже, чем на Маб. — Похоже, все
договоренности теперь официально разорваны. Возможно, начнется война.
— Война? — Что-то холодное коснулось моей щеки: в небе,
исчерченном молниями, кружились снежинки. Зрелище было жуткое и прекрасное; я
поежилась. — И что же будет?
Ясень шагнул ко мне и убрал прядь волос с лица. От прикосновения
его пальцев меня с ног до головы пронзило, словно электрическим разрядом. Принц
склонился ко мне, защекотав ухо прохладным дыханием.
