— Настоящая дочь Оберона! — Кот оскалился в улыбке. —
Королева Титания будет тобой гордиться.
Пак пожал плечами и плюхнулся на бревно, скрестив руки и
ноги. Ясень стоял с непроницаемым лицом и безмолвно разглядывал меня. Не
обращая внимания на Пака, я подошла к Темному принцу.
Он сузил глаза, напрягся, схватился за меч, но я не
испугалась. Впервые с тех пор, как я попала в этот мир, я совершенно не
боялась.
— Принц Ясень, — прошептала я, придвигаясь еще ближе. — Я
предлагаю сделку.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Нам нужна твоя помощь, — продолжала я. — Я не знаю, что
такое эти создания, но они называли себя Железными фейри. А еще упоминали какую-то
Машину, Железного короля. Ты такого знаешь?
— Железного короля? — Ясень покачал головой, — При наших
дворах нет никого с таким именем. Если этот король Машина существует, он
угрожает всем нам. Оба двора захотят узнать о нем и об этих... Железных фейри.
— Я должна его найти, — сказала я, вкладывая в эти слова всю
возможную решимость — У него мой брат. Помоги нам выбраться из Зимних владений
и разыскать двор Железного короля!
Ясень изогнул бровь.
— А зачем мне это делать? — негромко и серьезно поинтересовался
он.
Я сглотнула.
— Ты ранен, — напомнила я, не отводя взгляда, — Силой тебе
меня не захватить, учитывая, что Пак жаждет воткнуть в тебя клинок, — Я
оглянулась на Пака, насупившегося на своем бревне, и понизила голос — Вот что я
предлагаю. Если ты поможешь мне найти брата и вернуть его домой целым и невредимым,
я пойду с тобой к Неблагому двору — добровольно, без сопротивления. Пак
вмешиваться не будет.
У принца загорелись глаза.
— Брат столько для тебя значит? Ты променяешь свободу на его
безопасность?
Я сделала глубокий вдох и кивнула.
— Да. — Слово повисло в воздухе между нами, и я торопливо продолжила,
пока не успела от него отказаться. — Ну что, согласен на сделку?
Он склонил голову, но как будто все пытался разгадать меня.
— Да, Меган Чейз. Мы заключили договор.
— Прекрасно! — Колени у меня дрожали. Я подалась назад,
чувствуя, что необходимо присесть, иначе упаду. — И никаких попыток прикончить
Пака.
— Об этом мы не договаривались, — возразил Ясень, но вдруг
скривился и, схватившись за ребра, рухнул на колени. На губах его выступила
темная кровь.
— Пак, помоги! — вскрикнула я, оглядываясь на друга,
оседлавшего бревно.
— А-а, добренькими прикидываемся... — Пак не шевельнулся и
не собирался повиноваться, — А может, по чашке чая? Светские беседы с врагами и
все такое?
— Пак! — в отчаянии закричала я.
— Ясень остановил меня взмахом руки и взглянул на своего
врага. — Перемирие, Плут, — прохрипел он. — В нескольких милях к востоку отсюда
— усадьба Зимней скорби. Сейчас хозяйка дома при дворе, так что мы там будем в
безопасности. Предлагаю отложить дуэль, пока не уведем принцессу с мороза в дом.
Или ты собираешься прикончить меня сейчас же?
— Нет, нет. Можем убить друг друга и после. — Пак спрыгнул с
бревна и поплелся к нам, пряча кинжал в голенище сапога.
Он взвалил руку принца себе на плечо и рывком поднял
раненого на руки. Ясень заскрипел зубами, плотно стиснул губы, но не издал ни
стона. Я сердито посмотрела на Пака.
— Пошли, — вздохнул Плутишка Робин. — Ты с нами, Грималкин?
— Разумеется. — Кот мягко спрыгнул с дерева в снег и значительно
посмотрел на меня. В золотых глазах плескалось любопытство. — Я такого ни за
что не пропущу.
17. ПРОРИЦАТЕЛЬНИЦА
Усадьба Зимней скорби соответствовала своему названию:
огромный, скованный льдом парк, замерзшие лужайки, вездесущие колючие кусты
боярышника, запаянные в ледяную корку. Внутри особняка оказалось немногим
лучше. Ступеньки скользили, полы напоминали ледяной каток, а дыхание застывало
в воздухе в холодных узких залах. Слуги выглядели кошмарно — тощие, как
скелеты, гномы, бледные, с длиннющими пальцами, бесшумно скользили по дому, не
говоря ни слова. Их черные, без зрачков глаза казались огромными; все обитатели
дома обладали неприятной привычкой скорбно разглядывать гостей, как будто те
смертельно больны и протянут на этом свете недолго.
Тем не менее нас впустили в дом и, почтительно кланяясь
Ясеню, разместили раненого в одной из комнат. Жестокий мороз ничуть не мешал
принцу Зимы, я же дрожала и стучала зубами от холода. Кто-то из слуг принес мне
толстенный плед и тут же безмолвно удалился.
Я с благодарностью вцепилась в плед и заглянула в комнату:
Ясень сидел на постели в окружении ледяных гномов. Рубашку с него сняли,
обнажив мускулистые плечи и грудь. Принц больше походил на танцора или мастера
боевых искусств, чем на атлета-тяжеловеса; ни один человек не сумел бы
сравниться с изяществом этого стройного тела. Спутавшиеся черные волосы упали
Ясеню на глаза, и он машинально убрал прядь в сторону.
Сердце у меня затрепетало, и я попятилась обратно и коридор.
«Что ты делаешь? — ужаснулась я сама себе, — Ведь это Ясень,
принц Темного двора! Он хотел прикончить Пака и может попытаться убить и меня.
Он мне вовсе не правится. Нисколечко».
Впрочем, отрицать было глупо. Чувства не слушались разума, и
мне предстояло их каким-то образом примирить, и чем скорее — тем лучше.
«Ну что ж, — решила я. — Он роскошен, признаю. А я просто
так реагирую на его внешнюю привлекательность, и только. Все ши прекрасны и
ослепительны. Это ничего не значит».
Я плотнее закуталась в плед и под защитой этих мыслей
шагнула в комнату к раненому.
Ясень поднял голову. Два гнома бинтовали ему грудь; под
перевязкой виднелся жуткий черный рубец.
— Это сюда тебя...
Ясень коротко кивнул. Я не могла отвести взгляда от раны;
плоть от удара копыта обуглилась и покрылась струпьями. Меня передернуло, и я
отвернулась.
— Похоже на ожог.
— У той твари копыта железные, — объяснил мне Ясень. —
Железо жжет, когда не сразу убивает. Мне повезло, что он по сердцу не попал.
Гномы туже затянули бинты, и раненый поморщился.
— Тебе очень плохо?
Принц высокомерно смерил меня взглядом.
— Фейри исцеляются быстрее, чем вы, смертные, — заявил он и,
отшвырнув гномов в стороны, грациозно поднялся с постели. — Особенно в наших
землях. Не считая этого... — Он легко коснулся ожога от железного копыта. — До
завтра все пройдет.
— А... — У меня перехватило дыхание. — Тогда... это хорошо.
Ясень улыбнулся, холодно и страшно, и сделал шаг ко мне.
