— Пошел ты со своими похвалами!
Не оглядываясь, Артем кожей ощутил, как могучая рука вновь приближается к его плечу. Возможно, лишь для того, чтобы покровительственно похлопать. А может, чтобы повторить экзекуцию. Это не меняло дела. Артем уже принял решение и не видел причин его отменять. За свою не такую уж долгую жизнь он успел прийти к выводу, что твои уступки другим чаще всего воспринимаются как проявление слабости.
Подчиняешься ли ты капризу женщины, ублажаешь ли ребенка или уступаешь грубой силе, но всякий раз ты поощряешь окружающих пользоваться тобой и дальше. Женщина потребует еще одно кольцо, малыш сядет на голову, мужчина перестанет считаться.
Как только пятерня Марата приблизилась настолько, чтобы почувствовать излучаемое ею тепло, Артем забросил свою руку через плечо, поймал чужой мизинец и одновременно поднялся со стула, чтобы развернуться, выкручивая удерживаемый палец. Настал черед Марата охнуть от боли. Заломив его беспомощную руку так, чтобы он ткнулся носом в стол, Артем сказал:
— Ты тоже неплохой парень, Марат. Сильный, умный. Все должен понять правильно. Так что давай дальше договариваться. Не надо меня трогать и тем более хватать. Ни тебе, ни Игорю твоему. Общаемся, но соблюдаем дистанцию. Уважаем друг друга. Согласен?
Он слегка усилил нажим на вывернутый палец. Марат попытался лягнуть его в голень ботинком, но не попал, и сам получил ногой в подколенный сгиб.
— Я тебя спокойно выслушивал, — сказал Артем. — Ты тоже не дергайся.
— Стою, — просипел Марат. — У тебя ко мне все?
— Пока да.
Отпустив противника, Артем шагнул назад, чтобы не подставиться под удар, если таковой последует. Не последовал. Марат в драку не полез, хотя его всего прямо коробило от пережитого унижения.
— Будем считать, что поговорили, — произнес он, прежде чем уйти. — Но учти, Артемка, я теперь за тобой особенно внимательно наблюдать стану. — Последовал жест, определенно позаимствованный из голливудских боевиков: Марат приблизил два растопыренных пальца к своим глазам, после чего указал на собеседника, давая понять, что тот находится под присмотром. — За любой прокол ответишь по полной программе. Правила ты знаешь. Не нарушай их.
— Ты тоже, — сказал Артем.
— Отчаянный ты, как я погляжу. Ничем тебя не проймешь, ничем не напугаешь.
— Тут такое дело, Марат. Меня несколько раз уже убивали, так что самое страшное уже позади.
— Ошибаешься, парень. Смерть далеко не самое страшное, что с людьми случается.
Это было чистой правдой, и они оба знали это.
Глава 13. Окончательный диагноз
После разговора с санитарами отношения с ними постепенно наладились. Поначалу Артем ожидал, что парни будут быковать и дичиться, но все они, включая Марата, всячески давали понять, что не помнят зла. Игорь запросто здоровался с Артемом и общался с ним, как ни в чем ни бывало. Колян всегда был готов повеселить анекдотом. Паша приобщил к посещению небольшого тренажерного зала с гирями, гантелями и штангой.
Руслан Че Гевара помог освоить азы фармацевтики, чтобы ничего не перепутать, если вдруг ночью одному из пациентов станет плохо. Марат звал то на пробежки, то на легкие спарринги по боксу.
Бабье лето настраивало на немного печальный, сентиментальный лад. Свободное время Артем проводил в пеших прогулках или гонял по округе на единственном велосипеде. Остальные предпочитали мощный квадроцикл и скутеры, хранившиеся в бывшей часовне.
С Лилей Артем виделся изредка и, как правило, мельком. Лишний раз убедившись, что нравственные устои на острове блюдутся свято, он строго-настрого запретил себе переступать определенные границы. Здороваясь, улыбался, но, скорее, вежливо, чем приветливо. Мог перекинуться парой слов, но на самые общие темы. Встретиться не предлагал. Случаев остаться наедине не искал.
Лиля сразу почувствовала ту невидимую защитную броню, которую Артем надел на себя, и восприняла это, как должное. В маленьких коллективах секреты хранить трудно. Должно быть, Артему стало известно, что она порой ночует у старшей медсестры, и он проникся к ней брезгливостью. Кому нужна лесбиянка? Как красиво об извращениях не рассуждай, а они от этого таковыми быть не перестают. Древние греки давно вымерли, а нынешние как-то больше тяготеют к однополой любви. И парады гомосексуалистов внушают нормальным людям здоровое отвращение.
Вместо того чтобы успокоить Лилю, эти мысли расстраивали ее. Ей не хотелось, чтобы Артем думал о ней плохо. Но как объяснить, что у Лили не спрашивали согласия? Как намекнуть на зависимость от Инги? Что еще сказать в свое оправдание? Поведать про разрыв с родителями? Про мечту поступить в медицинский институт? Только нужны ли ему эти подробности? Для него Лиля — существо второго сорта, которое он никогда не сможет воспринимать как спутницу жизни и мать своих детей. Лесбиянок в жены не берут. И плевать Артему на причины, загоняющие Лилю в постель начальницы.
Инга чутко распознала отстраненную холодность Лили при очередном свидании, состоявшемся не ночью, как обычно, а днем. Старшая медсестра отправлялась в командировку, чтобы найти замену Анне, которая на днях удрала с острова, воспользовавшись тем, что вода была еще относительно теплая. Стали наводить справки, и выяснилось, что девка с малых лет занималась плаванием. Оказалось также, что на память о старшей медсестре Аня прихватила все ее немалые сбережения и ювелирные украшения. Теперь ее искали, а пока что Инга нервничала. Холодность Лили пришлась ей не по вкусу.
— В чем дело? — спросила она, щурясь. — Я тебя не узнаю. Может быть, мне привезти сразу двух работниц, чтобы заменить не только Анну, но и тебя? Кажется, ты больше не дорожишь своим местом и моим отношением к тебе?
Они сидели лицом друг к другу на разобранной постели в бывшей монашеской келье. Топить еще не начали, под каменными сводами было холодновато, поэтому обе были в теплых длинных гольфах и меховых безрукавках, входящих в зимнюю форму одежды обслуживающего персонала. Больше на них ничего не было, если не считать скромных ювелирных украшений.
Инга сидела в позе лотоса, откинувшись назад и опираясь на отставленные руки. Лиля подобрала под себя ноги, обхватив ладонями круглые блестящие колени. Ее волосы были перехвачены лентой и отброшены назад, чтобы не падали на лицо и не лезли в рот. Инга соорудила себе что-то вроде пушистого венчика над головой.
— Дорожу, — сказала Лиля.
— Тогда кончай строить из себя недотрогу, ясно? Думаешь, легко было время для нас выкроить?
— Нет.
— И чего ты ждешь? Особого приглашения?
— А куда Аня делась? Неужели и вправду сбежала?
— Вздор! — скривилась Инга. — И как только можно верить этим глупым сплетням? Отсюда не сбежишь.
— Но ее нет.
— Я сама ее отпустила. У нее отец при смерти. Прободение язвы. Пусть отдаст свой дочерний долг.
