— Нет. Сам шел. Ты мне все твердил, что тебя не нужно отвозить в больницу.
— В больницу и правда не нужно, — помрачнел мужчина. — Спасибо, что не отвезла туда… Да и вообще за все спасибо.
— Рискованное решение с моей стороны, не скрою. Ты был очень плох.
— А ведь я не алкаш…
— Тем хуже для тебя: твой организм не был готов к такому удару.
— Я хоть не сделал ничего совсем позорного?
Александра вспомнила, как он стоял голый посреди ее прихожей и как она вела его в душ.
— Нет, совсем ничего.
— Я… благодарен. Правда. Хотя сначала я охренел: проснулся непонятно где, в голове будто гранату взорвали, все тело ломит, в памяти только крыша… Потом нашел твою записку и стало легче. Я бы свалил сразу, но тело тогда не особо слушалось. После таблетки и кофе полегчало, кое-как уполз. Я почти ничего не помнил, но осознавал, что облажался по-крупному. Я утешал себя только тем, что мне не придется больше с тобой встречаться, а значит, и свидетелей у моего позора не будет. Я был уверен, что никогда не вернусь сюда и не увижу тебя!
— Я тоже. Что изменилось?
Это и правда был самый важный момент. Александра умела считывать людей и предугадывать их действия. Она прекрасно понимала, что стала свидетельницей грандиозного позора в жизни молодого, обеспеченного, наверняка успешного мужчины. Такие люди не возвращаются во внезапном приступе мазохизма, и он не должен был.
У нее пока не было никакого объяснения тому, что он здесь. Да и он вновь отводил взгляд, словно собираясь духом для признания пострашнее предыдущего.
Наконец он еле слышно произнес:
— Со мной что-то не так…
И вот тут велик бы соблазн ляпнуть какую-нибудь банальную глупость вроде «К психологу сходи!» Но Александра сдержалась. Эрик говорил, что в момент отчаяния человек приходит к тому, кому доверяет больше всего. И в какую же бездну должна была скатиться жизнь этого мужчины, если он больше всего доверял случайной прохожей…
Он замер, словно ожидая насмешки… словно надеясь на насмешку, которая позволит ему возмутиться и уйти. Но Александра молчала, давая ему шанс продолжить.
— Я не самоубийца. Я никогда не был самоубийцей. Я даже на стадии подросткового протеста такой фигней не страдал! Я из тех, кто, будучи загнанным в угол, режет других, а не себя… Так что тот случай на крыше меня сильно подкосил, когда я протрезвел. Я бы действительно прыгнул, если бы ты не пришла! Я списал все это на пьянку, поклялся, что больше никогда не дойду до такого состояния, что все забыто…
— Но забыть не получилось?
— Увы. Это случилось уже дважды… А ведь совсем немного времени прошло! Первый раз я был на десятом этаже и вдруг подумал — как здорово будет шагнуть из окна, тогда все закончится! Это быстро прошло, но секунду или две я по-настоящему хотел этого… Не столько умереть, сколько прыгнуть… Это вчера. А сегодня утром я ехал по мосту, и снова появилось это желание… Не спрыгнуть, а вывернуть руль, чтобы машина вместе со мной рухнула вниз. Снова это желание лететь, зная, что в конце — только смерть… Я как будто схожу с ума. Сумасшедшим полагается обращаться к врачу, знаю, и я чувствую себя полным дебилом из-за того, что пришел к тебе. Но ты каким-то образом починила меня один раз, и я подумал… вдруг у тебя получится снова?
Ему нужна была помощь. Причем не ее, а медицинская, Александра это знала. Однако знала она и то, что иногда такую помощь невозможно принять.
Она бросила взгляд на Гайю, внимательно наблюдавшего за ними с порога кухни. Если бы этот пес мог говорить, он поведал бы о ней немало такого, о чем пока не знал даже Ян.
— Это называется «зов пустоты», — сказала Александра. — По крайней мере, я слышала такое название.
— А я вот не слышал! Что за фигня? Я не хочу, я не самоубийца же!..
— Это не совсем желание умереть. Это спонтанное, непродуманное стремление к самоубийству, которое порой возникает даже у людей, вообще не склонных к суициду. Просто в какой-то момент им хочется, например, прыгнуть под поезд — которого они только что мирно ждали! Чаще всего «зов пустоты» связан именно с высотой и полетом. С прыжком куда-то. У здоровых людей эта тяга обычно не длится долго, но она их пугает, потому что заставляет сомневаться в себе. Я с ней не сталкивалась, я только слышала, что иногда эта тяга становится настолько сильна, что некоторые ей поддаются.
— Это точно… но что мне делать? — Он все еще не отводил от нее глаз. — Я не хочу умирать! Как это прекратить?
— Ты ведь понимаешь, что у меня нет ответов? Я могу тебе предложить только варианты.
— Какие? Хуже, чем сейчас, точно не будет.
— Первый — предсказуемый. Обратись все-таки к врачу, случай у тебя не уникальный, такое лечится.
— Исключено.
— Ты готов рискнуть жизнью ради сохранения репутации?
— Я не говорил, что это связано с репутацией! — тут же насторожился мужчина.
— Тебе и не нужно, страх психиатрической помощи всегда связан с репутацией. Но это вариант номер один. Вариант номер два — научиться справляться с этим самому. Подавлять в себе тоску, глушить вину, не давать себе сосредоточиться на тяге к прыжку. В сущности, медики научили бы тебя тому же, только по отработанным методикам.
— Не уверен, что у меня получится… Но я уж лучше попробую это, чем в дурку!
— Получится. Я видела тебя на краю крыши, ты действительно не хотел умирать. Жажда жизни — она посильнее любого «зова пустоты» будет. И вот еще что…
Она поднялась из-за стола и направилась в коридор. Мужчина был настолько удивлен этой неожиданной переменой, что не последовал за ней. Да и Александра там не задержалась, она вернулась с запасной связкой ключей.
— Возьми. — Она протянула ключи ему. — Я редко бываю дома, а тебе не нужно сидеть вот так в коридоре — холодно и негигиенично.
— Что? Зачем мне это?
— За тем же, зачем ты приехал сюда — именно сюда, из всех известных тебе мест! Судя по всему, у твоего подсознания моя скромная персона отныне тесно связана с позволением не умирать. Я же разрешаю тебе больше не чувствовать вину, все, оттрубил свое. Если тебя снова накроет и станет особенно хреново, приезжай сюда в любое время. Думаю, здесь ты почувствуешь себя в безопасности.
Он взял ключи, но не забрал их себе. Вместо этого мужчина держал их на вытянутой руке, как драгоценность, слишком хрупкую, чтобы принадлежать кому-то.
Александра понимала, что это тупейший поступок. Она дала ключи от своей квартиры человеку, о котором не знала ничего — даже имени! К тому же, человеку нестабильному, если не сказать сумасшедшему. В такой ситуации ее родной близнец не поймет!
У нее и правда не было никаких гарантий, что она сейчас не вредит себе. И все же две причины заставляли Александру не забирать у него ключи и не выставлять его вон. Первой было спокойствие Гайи рядом с незнакомцем — если пес ему доверяет, это дорогого стоит! А второй…
