— Знаешь, я бы на твоем месте этого не делала, — сказала Александра.
Она говорила тихо, близко не подходила, но мужчина все равно вздрогнул. Оборачиваясь к ней, он пошатнулся так, что чуть не упал, но успел в последний момент ухватиться за ограждение. Ржавая рухлядь опасно накренилась, готовая отправиться в последний путь вместе с человеком.
Это лишь доказывало Александре, что нужно быть особенно осторожной.
— Ты… кто? — с трудом произнес он.
Да уж… Язык заплетается, взгляд мутный, кажется, толком и не фиксируется. Мужик этот в худшем состоянии, чем она ожидала! Как на ногах стоит — вообще непонятно.
— Твой ангел-хранитель, — представилась Александра. — Ты зачем прыгать собрался? Другого места не нашел?
— Я н-не… Н-не…
— Не знаешь ты, что тут делаешь. Оно и видно. Слушай, иди сюда, поговорим нормально? Холодно же! Хочешь попрыгать — купим тебе скакалку, но про крыши забудь!
«Вот не зря Эрик говорил, что я — фиговый психолог», — подумала она. Страха Александра по-прежнему не чувствовала. Перед ней был взрослый мужчина, который нес ответственность за свою жизнь — и смерть. Никто ведь не заставляет его тут торчать, сам пришел! И если прыгнет, будет виноват сам.
Но это не значит, что она собиралась бросить его.
Мужчина то ли не услышал ее слова из-за дождя, то ли не понял их. Он по-прежнему смотрел в ее сторону — скорее, на звук повернулся, не похоже, что он до конца осознал ее присутствие. А до Александры только теперь дошло, что он плачет.
Рассмотреть это в темноте было трудно, но у нее наконец получилось. И это были не истеричные рыдания алкоголика. Похоже, он даже не замечал эти слезы — они просто срывались с глаз. Их в его подсознании порождало то же, что заставило его подняться на крышу.
— Я… н-не хочу… умирать… — прошептал он. Судя по голосу, он уже начал замерзать.
— Так и не надо!
— Н-но я… дол-лжен…
— Кому?
— Н-надо… Д-должен… За такое…
— Парень, посмотри на меня! Что ты мог такого сделать, что сам себя к казни приговорил? Однако разговаривать с ним было бесполезно. Его сознание было повреждено алкоголем, загнано в замкнутый круг. Скорее всего, он не привык столько пить, и теперь это играло против него.
Он оказался заперт внутри парадокса. Самоубийство — это капитуляция, отказ от ответственности за свою жизнь. Этот мужчина, похоже, сдаваться не привык, и сама его природа протестовала против такого финала. В то же время, он был достаточно умен, чтобы поддаться совести — от этой кары освобождены блаженные маргиналы, которые от душевных терзаний не страдают. Он совершил нечто такое, что наполнило его отвращением к себе самому.
Вот только это в глазах Александры было не недостатком, а преимуществом. Он был способен стыдиться, винить себя, страдать из-за поступка… На матерого уголовника никак не тянет!
Но объяснять это ему было бесполезно. Предыдущая попытка поговорить с ним показала, что он сейчас абсолютно не способен к диалогу. Значит, придется по-другому.
Александра звонко свистнула — так, что свист получился чуть ли не громче воя Гайи. Этим умением она искренне гордилась, а Эрик, смеясь, называл ее за такое пацанкой. Резкий громкий звук проник в пьяное сознание куда эффективнее слов. Самоубийца замолчал, перестал сетовать на неминуемость своей кары и тупо уставился на Александру. А она не собиралась с ним ворковать, она обратилась к нему тоном, который про себя называла «злой и гадкий полицейский».
— Значит, так! Сюда иди. Никакой смерти не будет.
— Н-но… должен…
— Заткнись и иди сюда, я из полиции, я буду решать, что с тобой делать, если ты совершил преступление, — Александра даже продемонстрировала ему удостоверение, хотя он не мог ничего разглядеть через темную пелену дождя. — Умирать я тебе запрещаю! Иди ко мне, будем разбираться!
Приказной тон подействовал. Мужчина сделал к ней шаг, потом — второй. Он шел медленно не потому, что еще сомневался, подчиниться ей или нет. Его просто вело в сторону при каждом движении. Казалось, что даже сознание удерживается в нем лишь усилием воли.
Это могло привести к беде: на мокрой крыше и трезвому-то удержаться непросто! К счастью, этих двух шагов, которые кое-как вымучил самоубийца, хватило. Гайя, незаметный, быстрый и ловкий, подкрался к нему сзади. Пес был обучен выполнять команды — но умел и принимать решения самостоятельно. Вечный дар тех, кто родился свободным. Теперь он сделал то, что Александра не решилась бы приказать: поднялся на задние лапы и толкнул мужчину в спину.
Самоубийца, конечно же, упал, но не назад, в разинутую пасть бездны, а вперед. Он растянулся на крыше прямо перед Александрой, а она схватила его за руку и перетащила на чердак.
Здесь тоже было холодно и шумно из-за барабанящего по крыше дождя. Но сухо — уже плюс. Она усадила мужчину возле стены, потому что подняться он пока не мог. Его лицо стало безразличным, ничего не выражающим, и Александра без зазрений совести направила ему на глаза фонарик мобильного телефона. Зрачки были расширены. Похоже, в принятии решения прыгнуть с крыши участвовал не только алкоголь.
— Трындец, — резюмировала Александра. — Ты где довел себя до такого состояния? Что ты пил?
— В-водку… Кажется…
— Нет, парень, не только водку, в тебе теперь много намешано. Часть этого коктейля рвется уложить тебя баиньки, часть требует убиться, а мозг не справляется. У тебя алкогольное отравление, как минимум, нужно срочно доставить тебя в больницу!
И тут он, вроде как потерявший интерес ко всему, почти коматозный, встрепенулся.
— Нет! Нельзя… Н-нельзя…
— Серьезно? А умереть можно? Хотя так себе, конечно, аргумент для самоубийцы… Да не бойся ты, я не скажу, что ты собирался сделать, если ты дурки боишься! Скажу, что просто на улице нашла.
— Нельзя!
И было в его глазах что-то такое, что подсказывало: это не просто пьяный бред. Ему и правда страшнее попасть в больницу, чем умереть. Вроде как это не было проблемой Александры, и все же… Она слишком хорошо помнила дни, когда сама нуждалась в помощи, с которой никто не спешил.
— Ладно, будем действовать по-другому… Как тебя зовут? У тебя есть родня? Кому мне позвонить?
Однако на просьбе забыть о больнице период ясности закончился. Мужчина решил, что сейчас самое время снова превратиться в живую куклу, пялящуюся в одну точку. Александре пришлось обыскать его карманы, но и это ни к чему не привело. У него с собой был только кошелек, документов и мобильного не оказалось.
— Да уж, усложнил бы ты полиции задачу, если бы все-таки решил сигануть вниз, — невесело усмехнулась Александра. — Оставить тебя нельзя, в больницу нельзя… Чувствую, я еще пожалею об этом. Гайя, зараза такая, это ты виноват!
