Но дело было не только в тепле. Напиток был посланием, которое Ян без труда понял.
В детстве близнецы редко ссорились, но бывало и такое. А вот извиняться они патологически не умели — это они унаследовали от отца. Чтобы не увязнуть навеки в холодной войне, им пришлось разработать собственную систему непрозрачных намеков.
Когда Ян считал себя виноватым, он выполнял за сестру работу по дому. Если Александра признавала, что провинилась в чем-то, она покорно отдавала брату свою долю сладостей, как подношение. Сладкое любили они оба… Тогда. Сейчас это казалось Яну ненужным, пока он был один. Но здесь и сейчас, в холодном парке, стаканчик кофе с шоколадом был все равно что билет на поездку в прошлое. Важную и нужную…
— Подлизалась, засчитано, поздравляю, — вздохнул Ян.
— Спасибо, добрый братик! — ухмыльнулась Александра, но вмиг посерьезнела. — Я понимаю, почему ты за меня беспокоишься. Но я действительно уверена в том, что делаю. Этот человек — не псих. Он был в отчаянии, ему было очень больно, и я решила помочь ему просто потому, что могу. Ему легче сейчас.
— Не понимаю… Как ты можешь быть так уверена в нем?
— Потому что я узнала его состояние. Когда-то я сама была в таком.
Яну катастрофически не нравилось, куда идет этот разговор, и все же он заставил себя спросить:
— Что ты имеешь в виду?
— Когда умер Эрик, я почувствовала, что больше не могу жить. Смерть стала самым логичным исходом.
Она произнесла это спокойно и ровно, однако у Яна все равно мороз пошел по коже. Он ведь не знал! Почему она сразу не сказала?! Он имел право!..
Хотя чему удивляться? Если отбросить эмоции, станет ясно, почему она молчала. Есть воспоминания, которые ранят, как осколки стекла, а потом прячутся в памяти, как будто зарастают сверху кожей. Чтобы открыть их кому-то, приходится вырывать из себя, а это больно.
Но он все равно спросил:
— Почему ты молчала?
— Потому что вспомни, как ты только что отреагировал на упоминание самоубийцы. Он — псих, слабак, нуждается в психиатрической помощи. Я не хотела предстать перед тобой такой.
— Тут другое!
— Разве?
— Да, — это Ян мог сказать без тени сомнения. — Потому что я знаю, что ты не сумасшедшая.
— Видишь? Такое иногда бывает. Не сумасшедшие люди совершают сумасшедшие поступки. Поверь мне, это очень странное состояние. Ты вроде как не думаешь о происходящем как о самоубийстве, ты даже хочешь жить, по-настоящему хочешь… Ты просто не можешь себе этого позволить. Нормально ли это? Нет. Но когда оказываешься один на один с этим чувством, держаться за норму уже не получается.
— Расскажи мне.
Она все равно решилась не сразу. Некоторое время они шли молча, отдаляясь от людей, скрываясь в той части парка, куда редко кто забредает. В такую погоду — и вовсе никто. В какой-то момент старые деревья создали завесу между близнецами и всем остальным миром, и вот тогда Александра вновь заговорила.
— Эрик считал, что не смог помочь мне так, как следовало бы. Он не излечил мою травму, а усугубил ее, подтолкнул к созависимости. Он не хотел этого и очень каялся перед смертью. Я утешала его, как могла, мне казалось, что он просто бредит. Я не чувствовала, что завишу от него! Но когда он умер, это внезапно оказалось правдой. Эрик ушел — и забрал с собой весь мир, а я осталась одна в какой-то непонятной вязкой пустоте.
Из ее рассказов Ян уже достаточно знал об Эрике Моррисе, чтобы понять: этот человек любил его сестру. Искренне, по-настоящему. Эрик ни за что бы не причинил Александре вред намеренно, но не все в этом мире зависит от нашей воли.
Смерть, например, не зависит никогда. Но Эрик все равно успел сделать все, что мог. Он грамотно распорядился своими финансами — так, что Александра получала бы неплохой пассивный доход, даже если бы осталась без работы. Так ведь и с работой он ей помог! Эрик был учителем очень многих людей, ныне занимавших руководящие посты и в США, и в Австралии. Они действительно ценили его помощь и готовы были проследить, чтобы молодая вдова не осталась без поддержки.
Так что после смерти мужа у Александры вроде как было все: дом, деньги, карьера, друзья. Вот только все это оказалось ей не нужно.
— Я стояла возле его могилы, смотрела, как в нее опускают гроб, и понимала, что меня тоже больше нет. Я жила за его счет — и я говорю далеко не про деньги. Эрик как будто поддерживал во мне жизнь своей энергией. Без него я была жива — но я же была мертва. Ты понимаешь, что это такое?
— Да.
Он не пытался просто поддержать ее, он действительно понимал. Ян четырнадцать лет прожил в похожем состоянии — после того, как узнал о ее смерти. Но убить себя он не пытался, как-то выдержал… Он никогда не задумывался, как, выдержал и все. После предполагаемой смерти Александры Ян перестал бояться умереть, но ничего не делал, чтобы приблизить этот печальный момент.
Александра, возможно, тоже справилась бы в иных обстоятельствах. Но для нее это был не первый серьезный удар, старая травма, оставленная двумя годами рабства, так и осталась недолеченной. Теперь это сыграло в ее судьбе решающую роль.
— На похоронах друзья Эрика присматривали за мной, как он и просил, — грустно улыбнулась Александра. — Все спрашивали меня, как я себя чувствую. Не помню, что отвечала им, но это прозвучало достаточно убедительно, чтобы под вечер они оставили меня одну.
— Они не должны были!
— Не злись на них. Они считали, что я сильная и справлюсь. Я действительно была сильной, но иногда этого недостаточно. Вот тогда я и дошла до состояния, в котором был самоубийца на крыше. Его остановила я. Меня не остановил никто, хотя следовало бы. Не всем везет встретить на своем пути неосмотрительно наивных добрых самаритян.
Ян понимал, что беспокоиться за нее сейчас глупо. Она ведь идет рядом с ним, очевидно, что она не умерла тогда! Но мысль о том, что она осталась одна, когда он мог помочь ей, разрывала изнутри. Это же было бы так просто, если бы он только знал!..
А он не знал, и теперь это были события четырехлетней давности.
— Что ты сделала?
— Я побродила по дому, среди цветов, оставшихся с похорон, среди пустых комнат, где больше не было Эрика… Вообще никого не было. Дом казался таким огромным, что мне отчаянно захотелось уйти. Как будто это не мое место теперь!
— А где было твое место?
— В том-то и дело: я не знала! Мне не хотелось уйти куда-то. Мне хотелось просто идти, не останавливаясь… Именно это я и сделала. Села в машину и поехала просто вперед, не выбирая направления. У меня тогда была точно такая же машина, как эта, новая… Хороший джип, много где проехать может. Вот я и ехала! Сначала — по шоссе, потом свернула в какой-то лес, там машина пробилась кое-как… Это было долго: всю ночь, очень темную ночь… Когда забрезжил рассвет, машина наконец застряла в зарослях. Вытаскивать ее смысла не было, там все равно почти кончился бензин. Его не хватило бы даже на то, чтобы выехать из леса, а я не хотела уезжать. Никакого обратного пути, только вперед!
