После захвата корабля добыча с безупречной честностью распределялась между владельцами пиратского судна и теми, кто принимал участие в ее получении, причем определенная доля, варьировавшаяся от одной восьмой до одной пятой, предназначалась для бейлика или властей, которые также претендовали на корпус захваченного корабля. Половина от оставшейся части добычи поступала владельцам и капитану пиратского судна, а остальное – членам команды и солдатам. Каждый из старших офицеров получал три части, стрелки и рулевые – две, а солдаты и матросы – одну; рабам-христианам выделялось от одной – полутора до трех частей
[39]. За правильностью распределения добычи следил писец. Если она оказывалась очень богатой, пираты, как правило, сразу же буксировали ее в Алжир, а домой отправляли небольшие суда под командованием помощника капитана и под управлением временной команды, состоявшей из мавров.
В представлении о пирате, получившем добычу, нет никакой ошибки: подходя к порту, он стреляет из одной пушки за другой, совершенно не экономя порох. Когда он приближается, на борт поднимается лиман-реис, или начальник порта, который затем отчитывается перед пашой. После того как галиот входит в порт, все весла бросают в воду, а сам корабль буксируют к берегу, чтобы рабы-христиане не могли удрать с судна во время отсутствия на борту капитана и солдат. На берегу при этом царит суматоха и радостное замешательство. Люди, охваченные ожиданием грядущего богатства, забывают о торговле, являющейся привычным занятием для обитателей Алжира между прибытиями кораблей с добычей; те, кто прежде ходил в ветхой одежде, теперь горделиво выступают, разряженные в яркие одеяния; в харчевнях идет бойкая торговля, и каждый наслаждается жизнью. Алжир веселится.
Глава 17
Триумф парусов, XVII в.
В начале XVII в. в тактике пиратов произошли весьма значительные перемены – они стали строить меньше галер и начали сооружать корабли с прямыми парусами. Судостроительные верфи Алжира, Туниса и Триполи кишели рабочими, занятыми изучением новой конструкции, и честь обучать их (если так можно выразиться), очевидно, делили между собой Англия и Фландрия. Фламандский пират Симон-танцор в 1606 г. привил алжирцам моду на «закругленные корабли», а некий англичанин, очевидно, сделал при помощи греческого ренегата Мами-реиса такое же одолжение жителям Туниса, где монсеньор де Брэв, французский посол, обнаружил, что другой английский пират, капитан Уэр, принимает участие в весьма успешной кампании в Голетте.
В основе этих изменений лежали две причины. Во-первых, добыть рабов-христиан не всегда было просто, а наем гребцов на галеры обходился очень дорого. Во-вторых, реализации цели, для достижения которой в основном предназначались галиоты и бригантины, строившиеся для нападения на побережье Испании, стало в некоторой степени мешать изгнание в 1610 г. из Андалусии последних мавров, из-за чего пираты лишились всегда готовых прийти на выручку проводников и сторонников, столь часто помогавших им предпринимать успешные набеги. Для продолжения подобных операций теперь были необходимы более крупные суда и большее число солдат. Более того, берберские пираты жаждали посоперничать со своими старыми врагами за золотые сокровища материковой части Испании.
Навигационная наука быстро развивалась, и пираты с не меньшей, чем та, которую испытывали представители многих европейских народов, уверенностью отправлялись в долгие морские путешествия. Однако пуститься в длительное плавание на галере невозможно из-за необходимости кормить сотни гребцов и того, что ее передвижение затрудняет каждый лишний фунт галет. Но у парусов нет ртов, и они, в отличие от человеческих рук, способны перевозить огромные запасы продовольствия, при этом ничуть не уставая. В итоге паруса одержали победу над веслами. Дни галеры были почти сочтены, а парусные суда находились на заре своего развития.
Уже в 1616 г. сэр Фрэнсис Коттингтон сообщал герцогу Бекингему, что алжирские парусные корабли вызывают в Испании обеспокоенность: «Сила и самоуверенность берберских пиратов, плавающих в океане и Средиземном море, настолько возросли, что я не знаю ничего, что вызывало бы у этого двора более сильную грусть и раздражение, чем ежедневные советы в отношении данной проблемы. Весь их флот состоит из 40 парусных кораблей, водоизмещение каждого из которых составляет от двух до четырех сотен тонн, а у их адмирала [флагманского корабля] оно достигает 500 тонн. Они разделены на две эскадры, первая из которых, состоящая из 18 парусных судов, стоит возле Малаги – ее видно из города, а вторая – возле мыса Святой Марии, находящегося между Лиссабоном и Севильей. Та эскадра, которая находится в проливе, движется в сторону Мостиля, города неподалеку от Малаги, где с помощью своей артиллерии они уничтожили часть замка и, несомненно, захватили бы город, если бы на помощь ему не прибыли солдаты из Гранады. Однако они привели туда разнообразные корабли, в числе которых три или четыре судна из западной части Англии. Они вытащили на берег два больших английских корабля меньше чем в четырех лигах от Малаги, после чего они также высадились на берег и сожгли их, и они вплоть до настоящего времени находятся возле Малаги, мешая всем кораблям, проходящим по этому маршруту, и полностью остановив торговлю в этой части Испании».
Галеас XVII в.
Вторая пиратская эскадра делала то же самое за пределами пролива, а испанский флот был слишком малочислен и чересчур неповоротлив, чтобы напасть на них. Тем не менее, «если в этом году они благополучно вернутся в Алжир, особенно если они захватят хотя бы один корабль из флота, следует значительно опасаться того, что морских сил короля Испании будет недостаточно для того, чтобы сдерживать их, – такую радость им доставляет захват любой принадлежавшей христианам добычи».
Эта депеша свидетельствует о том, что пираты сумели быстро освоить новый способ навигации, чего вполне можно ожидать от потомственных мореплавателей. Они давно уже были знакомы с длинными испанскими и венецианскими галеасами, представляющими собой своего рода компромисс между гребной галерой и парусным галеоном, слишком тяжелыми для того, чтобы двигаться только с помощью весел (которые для разнообразия находились под настилом), и основной их движущей силой являлись огромные латинские паруса. Более того, сами галеры были снабжены парусами, хотя и не прямыми, а моряк, умеющий ходить на латинских парусах, вскоре научится пользоваться прямым парусным вооружением.
