– …Жрать хочешь, калоша старая? Утром я уже давал тебе хлеба, не получишь сегодня больше ничего. Только продукты на тебя переводить. Достала уже своим нытьём!
Женский старческий голос:
– Прошу, Витенька, дай мне хотя бы чаю.
Резкий ответ:
– Вон в чашке у тебя вода есть! Пей воду! А если ещё, мразина, я твой скулёж услышу, сама знаешь, что будет.
«И что же будет? – задалась вопросом Странница, чувствуя, как закипает гнев. И сама же ответила на этот вопрос: – Будет боль! Будут страдания!»
Старческий тусклый голосок:
– Прости, Витенька, прости. Я больше не стану просить.
Странница сделала вывод: какой-то подонок морит пожилую женщину голодом. А та боится даже слова поперёк сказать. Плохие дела творятся в этой квартире, очень плохие. Следует ли вмешаться?
Мужской голос:
– Чтобы я звука даже из этой комнаты не слышал! Усекла, тварь паскудная?
– Усекла, Витенька…
Лицо Странницы исказила гримаса злобы. Стоит ли вмешаться? Дерьмовый вопрос! Она прошла по коридору, пересекла порог комнаты. Толстый мужчина в тренировочных штанах и серой футболке вздрогнул, увидев её.
– Я что-то не понял! Ты кто, мать твою?! – у него было одутловатое лицо, под сальными глазами вздувались припухлости. – Кто ты, нахрен, такая?!
– Что случилось, Витенька? – встревоженно промямлила старуха на диване. Она подслеповато щурилась, приподняв голову от подушки.
– Всем добрый вечер, – произнесла Странница, поморщившись. В комнате стоял густой кисловатый запах. – Хотя, кое для кого, он вряд ли будет добрым.
Она шагнула к толстяку, схватила его за руку и они оба исчезли. Через мгновение Странница появилась снова, но уже одна.
– Что случилось? Что случилось? – продолжала повторять старушка на диване.
– Вы меня видите? – спросила Странница. Она подошла к окну, открыла форточку. С улицы повеяло дождевой свежестью.
– Да, да… плохо. Плохо вижу. А где Витенька? Куда он пропал?
– Как вас зовут?
– Меня?
– Да, вас! – повысила голос Странница.
– Лариса Семёновна я, – ответила старушка, сев на диване. – А вы кто? Где Витенька?
– Где ваши очки, Лариса Семёновна? У вас ведь есть очки?
– Да. Есть. Были. Теперь нет. Их Витенька куда-то дел. А кто вы?
– Неважно, Лариса Семёновна, – Странница села на стул возле торшера, вздохнула. – Кто для вас этот Витенька?
Старушка пожевала губами, сделала удивлённое лицо.
– Как кто? Это племянник мой. А где он? Куда она пропал? Не понимаю, что здесь происходит. Вы меня пугаете.
– Меня бояться не нужно. А ваш племянник… он больше не причинит вам зла, обещаю. Вы его больше не увидите.
– Как? – опешила Лариса Семёновна.
– А вот так, – немного раздражённо сказала Странница. – Вас это что, не радует?
– Где Витенька?
– Можете считать, что он ушёл навсегда. А теперь мне хотелось бы узнать, почему ваш племянник так с вами обращался. Просто любопытно.
Лариса Семёновна задрожала, подтянув к груди драное покрывало, плаксиво поглядела на окно.
– Рассказывайте! – потребовала Странница. – Я хочу знать, слоило ли мне вообще сюда приходить. Я женщина очень занятая, у меня каждая минута на счету и, как правило, в семейные разборки я не лезу. А прямо сейчас я должна бы ехать домой, потому что дел на сегодня никаких уже не планировала. Рассказывайте про вашего Витю, да поживее!
На морщинистом лице Ларисы Семёновны появилось выражение обиды, губы затряслись.
– Он племянник мой.
– Да слышала я это уже! – рассердилась Странница.
– Вы меня пугаете.
Странница потёрла переносицу, после короткого молчания, произнесла мягким тоном:
– Ладно, Лариса Семёновна, простите. Не хотела на вас голос повышать. Это всё от усталости. Рассказывайте.
– Мы с Леонидом Кузьмичом год назад Витю у нас прописали. Он так просил, так просил… И он такой был заботливый.
– Леонид Кузьмич, я так понимаю, это ваш муж? Где он?
– Умер полгода назад. Сердце.
– Ясно, – покачала головой Странница. – Витя его в могилу свёл. Так ведь?
Лариса Семёновна робко кивнула и тут же сжалась, словно ожидая наказания. Пропищала тоненьким голоском:
– Скажите, прошу вас, где Витя?
– Вам не нужно больше его бояться, – с чувством заверила Странница. – Скажите, почему он так над вами издевался?
Лариса Семёновна заплакала.
– Я не знаю, не знаю. Он ведь такой хороший был, а потом… Соседей всех запугал. Ко мне соседка Ирочка ходила, мы с ней чай пили, разговаривали, теперь не ходит. Он в полиции работает, его все боятся. Теперь боятся. А раньше вежливый был, улыбался всем. А как прописался у нас, так сразу изменился. Он меня никуда не пускает, даже на кухню. На двери замок поставил, чтобы я на кухню не ходила. А я кушать хочу. Он меня только хлебом кормит. Я просила, чтобы он меня в дом престарелых отдал, но нет, даже слышать не хочет. Ругается, бьёт.
– Похоже, вашему племяннику просто нравится над вами издеваться, – сделала вывод Странница. – Он садист. Да ещё и полицейский. Поганое сочетание. Хуже некуда. Ну а теперь, Лариса Семёновна, ответьте-ка мне на один вопрос: вы хотите, чтобы Витя сдох?
– Да что вы такое говорите! – старушка тяжело задышала, приложив ладонь к груди. – Как вы можете о таком спрашивать?! Он ведь племянник мой!
Какое-то время Странница смотрела на неё с недоумением, потом хмыкнула.
– То есть, я правильно вас понимаю, вы хотите, чтобы Витя вернулся? Он ведь и дальше будет над вами издеваться, пока в могилу не сведёт, как вашего мужа.
Лариса Семёновна всхлипнула.
– Я уже старая. Мне недолго осталось. Потерплю, как-нибудь. Кушать вот только хочется, – она заскулила. – Где Витя? Скоро он придёт? Пожалуйста, не говорите ему о том, что я жаловалась. Вы ведь не скажете, нет? Я просто забылась. Забылась. Я не хотела про него ничего плохого говорить.
Странница поднялась со стула, задумчиво прошлась по комнате.
– Вы не желаете ему смерти, потому что он ваш родственник?
– Ну как можно кому-то смерти желать? – простонала Лариса Семёновна. – Это неправильно. Это не по-христиански. Пожалуйста, скажите, где Витя?
За окном монотонно шуршал дождь. Странница взглянула на фотографию на стене. Ни снимке были молодая Лариса Семёновна и, очевидно, её покойный муж Леонид Кузьмич. Оба улыбались. Память о тех временах, когда у них всё было хорошо. Счастливая семейная пара. И никакой Витя ещё не родился.
