На вид ей лет двадцать пять, не больше. Ненамного старше меня. Но держится так, будто я мелочь пузатая, а она седая, мудрая и опытная бабка. Да и одета она не так, как другие дамы. Обычные женщины здесь как одеваются? Примерно как в моем мире одеваются мусульманки с Кавказа или из Средней Азии. Никакой косметики, минимум украшений, строгое платье в пол, длинные рукава и обязательно платок на голове. Такой, чтобы полностью закрывал волосы, лоб и щеки. Причем так выглядят все – от крестьянок до зажиточных мещанок и прочих продавщиц на рынке. Я прям даже первое время думал, что попал в какой-то параллельный мир, где в России повсеместно внедрили ислам. Это уже потом выяснилось, когда Ефим взялся меня учить молитвенным правилам, что так положено ходить женщинам во всех авраамических религиях. Не только в магометанстве, но и в иудаизме, и в христианстве.
И имена тут… Исаак и Абрам – это вполне христиане, а не евреи, как в моем времени. Потому Лука Исаакович – это обычный русский человек православного вероисповедания. Да и боярыня, Мария Абрамовна Черкасская, – тоже вполне православная. Как и ее отец, Абрам Федорович Лопухин, – православный и ни разу не иудей. Непривычно как-то. Так вот Мария Абрамовна одета совсем не так, как другие женщины этого времени. Во-первых, никакого головного платка. Светлые волосы уложены в прическу, лоб, щеки и шея открыты. На голове кокетливая шляпка, закрывающая лишь макушку. Платье по местным меркам весьма открытое и фривольное. Потому как я запросто могу разглядеть ее обнаженные ключицы. Рукава платья не доходят даже до локтей, а тонкие светлые перчатки – до середины предплечья. То есть между перчаткой и рукавом виден обнаженный дамский локоток. Да и на лице еле заметно угадываются румяна. И глаза слегка подведены какой-то хитрой косметикой. Это очень… непривычно, скажем так. Ощущения были, как если бы на урок математики вместо нашей школьной Елены Петровны пришла бы молодая практикантка из педучилища в мини-юбке и открывающем живот топике. Какой там Лопиталь с Тейлором, я вас умоляю!
В общем, я судорожно сглотнул и попытался отвести взгляд от ключиц боярыни. То есть начал крутить головой и глазеть по сторонам.
Карета внутри оказалась достаточно просторная, с длинными мягкими диванами. Считай, полноценные спальные места, прям как в железнодорожном вагоне повышенной комфортности. Такой тип карет назывался словом «дормез». Они были предназначены для дальних путешествий. В них и правда можно было спать, есть, работать с бумагами. Жутко дорогая и статусная штука, работы французских мастеров. Переводя на понятные мне мерки, это прям целый лимузин премиум-класса. Длинный, габаритный, с рессорами из кожаных ремней и высокими колесами, обитыми чем-то вроде покрышки. То ли железом, то ли сыромятной кожей… Или это просто грязь налипла и потому так выглядит?
Уф. Разглядывание интерьера и устройства этой люксовой повозки меня немножко успокоило. Сердце перестало биться как собачий хвост, а нервная дрожь отходняка то ли поутихла, то ли не так заметна на фоне тряски. Так, небольшой холодок остался, и все.
По местным меркам дормез идет мягко. Хотя как по мне – трясет будто в старом трамвае, что катится по разбитым рельсам где-нибудь в заброшенной промзоне. Но для здешних, наверное, такой трамвай и вовсе считался бы запредельным комфортом.
Делаю морду кирпичом и прислушиваюсь к разговору.
Их звали Петр Петрович и Мария Абрамовна Черкасские. Он – сын «того самого» Петра Борисовича Черкасского, князя. По лицу Луки Исааковича видно, что Петр Борисович для него тоже «тот самый», и он выказывает всяческое почтение к отцу Петра Петровича. Боярыня тоже не из простых. Хотя говорит Луке Исааковичу, что она не из «тех самых» Лопухиных, а боковая ветвь. Но тем не менее все же княжна. По ее словам, генерал Василий Абрамович Лопухин, командир Рижской дивизии, к которой был приписан наш полк, – ее дядя. Сам же Лука Исаакович Симанский трудится на должности «предводителя дворянства Псковского уезда». Пес его знает, что за работа такая. Вроде бы не самая топовая. Судя по тому, как с ним беседует Петр Петрович, предводитель дворянства – это что-то вроде управдома. Какая-то административная работа, на уровне завхоза.
Лука Исаакович едет в Юглу на бал с сыном Сашенькой и его мамкой. Я как-то даже слегка дернулся, когда услышал это снисходительное «мамка», будто речь о прислуге. Но после пары осторожных вопросов выяснилось, что мама – это кормилица, по совместительству няня. А мать здесь так и будет – мать. Ну или матушка, если вежливо. То есть мать и мама здесь часто два разных человека. И да, мама – это должность прислуги. Эк у них тут все наворочено…
Сначала они, разумеется, обсуждали происшествие с нападением. Пальба, бой, все дела. Так выяснилось, одному наемнику Петр Петрович лично пробил плечо шпагой. А я-то все гадал во время перевязки, почему у того колотая рана, вроде же мы в них с мушкетов стреляли… Еще они с Лукой Исааковичем обсуждали странность нападения. Будто целью была бричка Симанских. Хотя вроде дормез с гербами князей Черкасских должен быть более знатной добычей. А как по мне – все так и должно быть. Показали серьезность намерений и готовность убивать на менее значительной жертве, чтобы сделать богатую жертву немножко сговорчивее.
Впрочем, надолго заострять внимание на этом событии не стали. Ну разбойники и разбойники, напали и напали. Судя по всему, это не такая уж и редкость для путешественников этого мира. А почему охрану с собой не взяли? Ну как? Вообще-то взяли. Просто их буквально сегодня утром выслали вперед, чтобы они в Югле подготовили все к прибытию. Так вот и вышло, что во время налета из серьезной силы – только княжич Черкасский со шпагой и парой дуэльных пистолетов. Которые, кстати, сноровисто заряжала Мария Абрамовна, пока Петр Петрович со шпагой в руке отгонял разбойников. Какая необычная дама. Судя по реакции Луки Исааковича, умение обращаться с оружием совсем не характерно для здешних женщин.
Да и то, кто бы мог подумать, что разбойники решатся на такое дерзкое нападение? Тут же неподалеку дорога войсками битком набита, на что они рассчитывали? Вот и нарвались. Жертвам нападения на подмогу пришел патруль солдат, и все, каюк шайке. Досадно, правда, что казнить их не станут. Матушка-императрица Елисавета Петровна запретила смертную казнь. Так что сошлют разбойничков в ссылку али на каторгу. А куда сошлют? В Сибирь? Пф! Да Господь с тобой, солдатик! Где она, та Сибирь! Куда-нибудь сюда недалеко сошлют. Вон, по весне известного московского разбойника Ваньку-Каина палач клеймом заклеймил и отправил в ссылку как раз в Эстляндию. Болота осушать. Вот и этих туда же, наверное.
В общем, обсуждать разбойников аристократам быстро надоело, и беседа у них перешла на морские дела. У Луки Исааковича кто-то из родственников был связан с морем. Петр Петрович когда-то учился на гардемарина, да и его отец, «тот самый» Петр Борисович, – тоже. И, насколько я понял, отец Марии Абрамовны также был морским офицером, дослужился до капитана и вышел в отставку, перейдя на статскую – то есть гражданскую – службу. Он рано умер, оставив дочь незамужней сиротой, после чего ее дядя, Василий Абрамович Лопухин, взялся подобрать партию далекой подмосковной племяннице. Где-то в этой байке проскользнула неискренность, но разве ж то мое дело? Хотят травить мореманские байки – пусть травят.
