— Тогда они решат, что вы сошли с ума уже оба, — беспечно рассмеялся Джонни, и Бобби тоже улыбнулся одной из своих редких улыбок, и Элис вдруг подумала, как сильно мальчик изменился буквально за считанные часы. С тех пор как Бобби получил возможность видеть и слышать старшего брата, он держался гораздо увереннее и свободней.
— О'кей, о'кей, — сказал Джонни, видя, что его мать все еще колеблется. — Пока вы насыщаетесь, я схожу навещу Бекки. Вернусь сразу после ужина, так что вы и соскучиться не успеете.
Элис кивнула. Точно так же Джонни вел себя, когда был жив. Он постоянно перемещался между своим домом и домом Адамсов, и сейчас его слова напомнили Элис о тех временах. Впрочем, было одно важное отличие: теперь, когда Джонни не нужно было ни учиться, ни ходить на работу, он был гораздо свободнее и мог больше бывать с матерью, братом и Бекки. «Дела», которые он явился «доделать», по-видимому, отнимали у него не слишком много времени. Кроме того, Элис, увы, больше не приходилось беспокоиться о том, что с ним может что-то случиться, поэтому она могла просто наслаждаться общением с ним.
Взяв Бобби за руку, Элис повела сына вниз. Джонни шел следом. Когда они появились в кухне, Шарлотта увлеченно рассказывала отцу о том, как прошла сегодняшняя игра. Джим слушал ее внимательно, как показалось Элис — даже с интересом, но потом, словно спохватившись, перебил дочь и стал рассказывать ей о кубках, которые завоевал в ее возрасте Джонни.
— Он был самым лучшим, самым универсальным спортсменом из всех, кого я когда-либо видел, — с гордостью сказал Джим, и Джонни не утерпел.
— Неправда, папа, — сказал он, хотя Джим не мог его слышать. — Шарли играет гораздо лучше меня. Когда же ты наконец это признаешь?!
Увы, ни Джим, ни Шарлотта его не слышали, и Джонни, махнув рукой, вышел из дома через парадную дверь, открыв и закрыв ее так тихо, что никто этого не услышал. Только Бобби во все глаза смотрел на Элис. Похоже, он наконец-то понял, какое с ними обоими произошло чудо. Общая тайна еще больше сблизила его с матерью, и Элис, сажая сына на обычное место между Шарли и мужем, ласково потрепала его по плечу.
А в остальном это был самый обычный вечер. После ужина Шарли и Бобби разбрелись по своим комнатам, Джим занял свое место перед телевизором, а Элис убрала со стола и поднялась к себе, когда вернулся Джонни.
— Как поживает Бекки? — спросила Элис, откладывая книгу, которую она взяла почитать на ночь, и сдвинула на кончик носа очки. Она начала носить очки всего лишь месяца полтора назад, и Джонни сказал, что они ей очень идут.
— Бекки? Отлично. Завтра вечером у нее свидание! — объявил Джонни, не скрывая своего оживления.
— Да что ты?! Как же это произошло?! — потрясенно воскликнула Элис. Только сегодня утром они с Джонни говорили о том, как трудно живется Бекки и какую не по возрасту унылую жизнь она ведет, и вдруг эта новость! Элис боялась только, что Джонни огорчится. Но он, похоже, был даже рад, и если ревновал свою бывшую подружку, то по нему это было незаметно. Элис, однако, была еще больше поражена, когда сын рассказал ей некоторые подробности.
— Бекки познакомилась с этим парнем ни работе. Он учится на предпоследнем курсе Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, но сейчас взял академический отпуск и приехал к нам в Сан-Димас, чтобы помочь своему отцу. Сегодня вечером он позвонил Бекки и пригласил ее на свидание.
Голос Джонни был спокойным, но Элис догадывалась, что на самом деле ее сын испытывает гораздо более сложные чувства. Нового кавалера Бекки звали Баз, он был красив, умен и хорошо воспитан. Его отец владел сетью винных магазинов, поэтому Баз мог позволить себе ездить на «Мерседесе». В его семье было еще три брата и две сестры.
— Я пока не уверен, достаточно ли он хорош для Бекки, — задумчиво продолжал Джонни, — но, когда он появился у нее в аптеке, мне он показался славным парнем. Кстати, Баз учился в той же школе, что и мы, только окончил ее двумя годами раньше. Оказывается, Бекки давно ему нравилась, но он не решался пригласить ее на свидание, потому что знал про меня.
— Уж не ты ли это устроил? В смысле — привел его к ней в аптеку? — Эта мысль только сейчас пришла ей в голову. Это было так похоже на Джонни! Конечно же, это он сделал так, что Баз обратил на Бекки внимание. Как именно он этого добился, Элис не могла даже представить, но в том, что дело обстояло именно гак, она теперь не сомневалась.
— Можно и так сказать! — рассмеялся Джонни. Он и сам пока не знал точно, как именно это у него получилось, но результатом он был доволен. — Между прочим, Шарли еще не спит. Не слишком ли поздно для нее?
— Ничего страшного. — Элис не сдержала улыбки. Сын казался ей теперь совсем взрослым, и вместе с тем он по-прежнему оставался се любимым маленьким Джонни. — Ведь ей уже четырнадцать… Когда тебе было столько, сколько ей, ты ложился еще позднее, — напомнила она, радуясь в глубине души, что Джонни проявляет почти родительскую заботу о сестре. — Она…
Договорить Элис не успела. Дверь открылась, и в спальню вошел Джим. Ни она, ни Джонни не слышали, как он поднялся наверх.
— С кем ты разговариваешь? — спросил Джим, в упор глядя на Элис.
— Кто, я? Ни с кем… То есть я, вероятно, разговаривала сама с собой. В последнее время я иногда так делаю, когда остаюсь одна, не могу же я молчать целыми днями, — ответила она, стараясь говорить как можно более небрежным тоном. Ей не хотелось, чтобы муж что-то заподозрил. Правда, догадаться, с кем именно она разговаривала, он вряд ли бы смог, однако он мог забеспокоиться.
— Ты уж следи за собой, а то люди подумают, что ты помешалась, — сдержанно пошутил Джим, и Элис поспешно кивнула. Джонни тем временем потихоньку ретировался.
— Я заметил, в последнее время у тебя изменилось настроение, — продолжал Джим. У тебя есть какая-то причина, или…
— Наверное, все дело в том, что я себя хорошо чувствую. Моя язва почти зажила, — нашлась Элис. Душевная боль и депрессия, вызванные гибелью Джонни, действительно почти оставили ее, и Джим это заметил. Он также обратил внимание и на сегодняшний роскошный ужин, и на то, как свободно и непринужденно разговаривает с ним жена. Она не казалась ни подавленной, ни сломленной обрушившимся на нее горем. Перед ним была почти прежняя Элис, и это удивило его. Дети тоже, казалось, приободрились. Джиму оставалось только надеяться, что ему все это не почудилось и что его семья постепенно начинает возвращаться к жизни. Конечно, он понимал, что они никогда не забудут Джонни и никогда не смогут жить так, словно ничего не случилось. Сам он тоже вряд ли сумеет простить себе аварию, в результате которой его младший сын потерял способность говорить. Теперь до конца своих дней он будет казнить себя за то, что совершил, и даже спиртное не поможет ему ни о чем забыть.
Потом Джим принял душ и лег, но заснул не сразу. Еще некоторое время они с Элис разговаривали о всякой всячине. Сегодня Джим был гораздо в лучшей форме, чем обычно, хотя и вернулся с работы не в настроении. ИЭлис не могла не задаться вопросом, стал ли Джим меньше пить или он просто привык к спиртному. Ответа у нее не было. Проснувшись на следующее утро, Элис обнаружила рядом с диваном в гостиной упаковку пива, в которой не хватало всего двух банок.
