– Правду я говорю, Мишенька. Было время, я за тебя решала, а теперь пришло твое время. Теперь ты хозяин, – грустно улыбнулась Глафира. – Вырос защитник.
– Вырос, мама Глаша. И никому тебя в обиду не дам, – тихо пообещал Мишка, сглотнув вставший в горле ком. – Завтра у соседа телегу возьму, и поедем, закупим всего, чего на зиму не хватает. Заодно и припасов для охоты доберу.
– Да ты никак в тайгу собрался? – вскинулась женщина.
– Нет, мама Глаша. Рано еще. Да и сезон закончился. Теперь только если по первотропу, – улыбнулся Мишка. – Вот как первый снег ляжет, так и можно будет сходить. – Заодно и к хантам схожу. Придется у них еще одного щенка покупать. Без собаки и охота не охота.
– Придержал бы ты мечты, Мишенька, – осторожно осадила его тетка. – Сам знаешь, человек предполагает, а Бог располагает.
– Это верно, – понимающе вздохнул Мишка. – Ну да ладно. Там видно будет. Ты не знаешь, куда Трифон делся? Не нравится мне такая тишина. От него любой пакости ждать можно.
– Не надо так, сынок. Неплохой он человек. Слабый только, – вздохнула Глафира.
– К водке он слаб. А за водкой никогда ума не было, – отмахнулся Мишка. – Так где он может быть?
– Да не иначе, как в угольную артель подался. Он всегда туда ходит, когда на выпивку денег нет. Они там вроде как сами брагу какую-то гонят. Начальство запрещает, да куда там…
– Сам не работает и другим мешает, – фыркнул Мишка, припоминая, что в той артели работали в основном бывшие каторжники.
* * *
Осеннее солнышко позолотило редкие пожелтелые листья, что еще не успели облететь с деревьев, и причудливыми зайчиками засверкало в лужах. Напившись чаю, Мишка сходил к соседу и, одолжив у него телегу с лошадью, вернулся к дому. Глафира, уже одетая и успевшая достать из своего тайника деньги, ждала его на крыльце. Вообще с этим транспортным средством у Мишки все было одновременно и просто, и сложно.
Сам он лошадей только в парках видел, но стоило только ему войти в конюшню, задумавшись о чем-то своем, как руки тут же начинали жить своей жизнью. Словно где-то на самой периферии сознания всплывали все ранее нажитые знания прежнего хозяина. Так что с уздой и управлением сложностей не возникало. В этот раз Мишка специально отвлекся на подсчеты имеющихся в запасе боеприпасов и отстраненно наблюдал, как его руки запрягали немолодую каурую кобылу. С этой животиной, судя по всему, у него давно уже сложились добрые отношения. Кобыла смирно выходила из стойла и с удовольствием хрумкала крепко просоленной горбушкой, которую он специально брал с собой.
Усадив Глафиру на передок, Мишка уселся рядом и, тряхнув поводьями, направил телегу на торговую площадь. Название было громким, а на самом деле – полтора десятка лавок и несколько прилавков, где народ торговал всякой всячиной. Там же был выстроен невысокий помост, с которого оглашали важные государственные указы. В памяти Мишки всплыло название: «лобное место».
Но так ли оно называлось здесь и сейчас, он не знал, так что, не рискуя, называл площадь просто торгом. Он вообще старался не использовать специфические словечки. Ну, когда получалось. Была суббота, и народ из церкви тянулся на площадь. Людей посмотреть и себя показать. Подогнав телегу к коновязи, Мишка привязал лошадь и, подхватив Глафиру под руку, негромко скомандовал:
– Мама Глаша, ты тут лучше все знаешь. Так что смотри, где и что нам нужно, а я торговаться стану. О, давай-ка вон там пройдем. С урядником поздороваемся, – добавил он, заметив знакомую шарообразную фигуру, вальяжно прохаживавшуюся по рядам.
Увидев парня с матерью, урядник расправил усы и, дождавшись приветствия, ответил:
– И ты здравствуй, Глафира. Что, Мишаня, решил тетке помочь?
– А как иначе-то, Николай Аристархович? Она хозяйка в доме. Кому как не ей знать, чего в доме не хватает, – нашелся Мишка. – Тут мое дело малое. Принести, подать да выгоду соблюсти, – намекнул он на вчерашнее обещание.
– Это верно, – с достоинством кивнул урядник. – А чего прикупить решили?
– Так это, солонины бы нам. На зиму, – пролепетала Глафира, заметно робея перед властью.
– А! Это вам вон туда. К купцу Никанорову в лавку. У него самая солонина добрая. Сам беру, – ответил урядник, подбородком указал он в нужную сторону. – Пошли, сам с вами пройдусь, – закончил он, усмехнувшись в усы и едва заметно подмигивая Мишке.
– Спаси Христос, Николай Аристархович, – улыбнулся в ответ Мишка, осторожно направляя движение тетки.
Спустя несколько минут они стояли среди мясных туш, окороков и бочонков с солониной. Едва завидев урядника, купец ловко оттер в сторону своего приказчика и, степенно поклонившись, спросил, оглаживая бороду:
– Ищете чего, господин урядник, или так зашли, посмотреть?
– И посмотреть, и покупателей к тебе привел, Ефрем Тимофеевич. Вот, знакомься. Это, значит, Михаил. Почитай, лучший охотник в деревне. А это тетка его, Глафира. Ну, про взрыв в белом городе ты знаешь. Вот там Мишку и контузило. Так что пока охотиться он не может. А тут зима на носу. Вот и зашли они к тебе за припасом.
– Как же, наслышан, – окинув Мишку внимательным взглядом, кивнул купец. – Что ж, смотрите, выбирайте. А там посмотрим, – указал он вокруг.
У Мишки сложилось стойкое убеждение, что, едва глянув, купец уже точно знал, сколько у него денег и где они лежат. Урядник же, многозначительно кашлянув, негромко добавил:
– Ефрем Тимофеевич, Мишка, пока здоров был, помогал мне изрядно. Так что ты не обидь сироту.
При этом взгляд урядника стал неожиданно колючим. Явно не ожидавший такого купец, заметно смутившись, огладил бороду и, покосившись на Мишку, кивнул:
– Не извольте беспокоиться, господин урядник. Все сделаю честь по чести.
Кивнув, урядник вышел из лавки. Проводив его взглядом, купец неопределенно хмыкнул и, вздохнув, спросил, поворачиваясь к странным покупателям:
– Так чего ищете, почтенные?
– Солонины всякой мясной на зиму, Ефрем Тимофеевич, – вступил Мишка в разговор. – А уж сколько, тут от цены зависит.
– Со мной пошли, – решив что-то для себя после недолгого молчания, позвал купец.
Выведя их на склад, он прошел в середину рядов товара и, похлопывая ладонью по бочонкам, принялся пояснять:
– Тут у нас говядина, тут свинина. А тут дичина всякая. И сохатина есть, и кабанятина. Первое по семидесяти копеек с бочонка вам встанет, а остальное по пятидесяти. Дешевле, извиняйте, не могу.
Вспомнив, что в лавке те же товары стояли в среднем по полтора рубля, Мишка быстро кивнул и, не обращая внимания на растерянно замершую тетку, ответил:
– По три бочонка сохатины и кабанятины. Нам на двоих должно хватить, – повернулся он к тетке.
– Да бог с тобой, Мишенька, нам столько и не съесть. А в леднике еще и рыба есть, что ты наловить успел.
