Окинув нового напарника взглядом, Мишка вернулся в дом и, порывшись в сундуке, достал свои штаны и рубаху, в которые уже не влезал. Прихватив куски домотканого полотна вместо полотенец, он вернулся к бане.
– Когда в лабаз пойдем? – не удержавшись, спросил Илкен.
– Завтра. Только пойду я. Один. А тебе придется здесь подождать, – вздохнул Мишка.
– Почему?! Отец сказал, что я сам должен торговать научиться, – принялся возмущаться подросток.
– Должен. Да только не здесь. И особенно не в фактории.
– Почему?
– Они настоящей цены не дадут.
– Думаешь, обманут? – насупился Илкен.
– Обманут, – мрачно кивнул Мишка. – Купцы думают, если вы из стойбища, то совсем глупые и торговать не умеете.
– Но мы же не глупые.
– Верно. Вся беда в том, что вы цен на товары не знаете. Потому они вас и обманывают. Говорят, что весь товар привозной и потому стоит дорого.
– А это не так? – тут же подскочил парень.
– Не совсем, – вздохнул Мишка, сообразив, что сейчас придется прочесть лекцию по экономике. – Есть вещи, которые делают местные мануфактуры. Ножи, топоры, иголки – это все любой деревенский кузнец сделает недорого. А есть такие товары, которые и вправду издалека везти надо. Сахар, чай, табак, порох. Но и из этих товаров есть такие, которые везут, но не с другого края земли. Порох, например. Его и в Томске и Екатеринбурге делают. Так что тут на каждый товар смотреть надо.
– Хитро, – помолчав, вздохнул Илкен. – Теперь понятно, почему отец пушнину с тобой передал.
– Торгат умный. Знает, что я скорее купцу горло перегрызу, чем позволю ему вас грабить, – усмехнулся Миша с чуть растерянной усмешкой.
Поднявшись, он прошел в баню и, сунув нос в парную, с довольной усмешкой проворчал:
– Вот это дело. Градусов сто точно есть.
Выглянув из предбанника, он жестом зазвал Илкена и принялся раздеваться. Сложив грязную одежду у порога на лавку, он подхватил холстину и нырнул в парную. Едва дождавшись, когда следом вкатится Илкен, Мишка зачерпнул ковшиком разведенного кваса и, плеснув на каменку, пригнулся. Ароматный пар ударил в стороны. Вытащив из шайки распаренный веник, Мишка стряхнул воду и, указывая напарнику на полок, усмехнулся:
– Укладывайся, парить буду.
Отходив паренька веником до полуобморочного состояния, Мишка выгнал его отдыхать, а сам, поддав парку, принялся париться сам. Чувствуя, что еще немного, и просто свалится, парень вывалился в предбанник и, подхватив ведро с водой, вылил его себе на голову. Завернувшись в холстину, он вышел из бани и присев на вкопанную тут же лавку, с блаженной физиономией откинулся на стену.
– Господи, хорошо-то как, – простонал Мишка, прикрыв глаза.
– Да, Миша. Хорошо, – поддакнул Илкен. – Даже лучше нашей бани. Тебе нужно на заимке тоже баню поставить.
– О как! – рассмеялся Мишка. – И зачем же? Просто помыться я обычной горячей водой могу.
– Нет. Надо настоящую баню строить. Тогда мы к тебе в гости ходить станем.
– А без бани не станете? – поддел его Мишка.
– Станем, но не часто. В стойбище баню все любят.
– Тут не все так просто, приятель, – улыбнулся Мишка. – Думаешь, почему у нас в каждом дворе своя баня?
– Почему?
– Баня дело нужное, но у каждой семьи своя должна быть. Тогда и болезней не будет, – свел Мишка все пояснения к самому главному.
– Но ведь я не из твоей семьи, – резонно возразил паренек.
– Это кто тебе сказал? – повернулся к нему Мишка. – Торгат меня охотиться учил, вы от смерти спасли. Женщины ваши мне одежду шьют. Так чем вы мне не семья? Отец твой, братья, ну и остальные все, – закруглился Мишка, не желая вдаваться в подробности. – Ладно, хватит языками чесать. Пошли париться.
– Что? Еще раз? – охнул Илкен.
– Еще два раза, – безжалостно усмехнулся Мишка.
От бани до дома Илкен плелся на подгибающихся ногах с блаженной улыбкой на губах. Увидев Мишку сидящим на лавке у бани с вещами в руках, Глафира подхватила уже приготовленные мыльно-рыльные принадлежности и понеслась на смену мужикам. Сидевший на лавочке Мишка, который после парной едва мог пошевелиться, увидев тетку, одобрительно кивнул и, едва ворочая языком, посоветовал:
– Мама Глаша, ты, прежде чем на каменку подкидывать, попробуй сначала. Я там под себя натопил.
– Разберусь, Мишенька. А ты в дом ступай. Я там тебе пива принесла. После баньки самое оно станет.
– Цены тебе нет, мама Глаша, – рассмеялся Мишка и, воспрянув, как та птица, поспешил в дом.
На столе, в большом запотевшем кувшине и вправду было настоящее домашнее пиво. Не бог весть что, но в данной ситуации это был напиток богов. Приложившись к кувшину, Мишка долгими глотками проглотил едва не треть содержимого и, оторвавшись, простонал, утирая губы:
– Живой. Вот ей-богу, живой.
Пиво разбудило зверский аппетит, и парень, решив не дожидаться тетки, принялся совать нос во все горшки и чугунки. Найдя большой чугунок с кашей, он нарезал толстыми ломтями свежий хлеб и, навалив себе полную миску, повернулся к Илкену, чтобы уточнить, как он насчет поесть. Но как оказалось, все было напрасно. Паренек, свернувшись клубочком на лавке и подсунув под голову кулак, сладко спал. Покачав головой, Мишка снял с гвоздя свой кожушок и, осторожно накрыв его, вернулся к столу. Расправившись с кашей, он вспомнил про вяленую рыбу и, порывшись в одном из мешков, вернулся к питию пива.
Вернувшаяся из бани Глафира, застав эту картину, с загадочной улыбкой достала с полки чашку и, скромно поставив ее перед Мишкой, тихо сказала:
– Ты пей, пей. У меня еще есть.
– Ну, мама Глаша, удивила, – тихо рассмеялся Мишка, наливая ей пива. – Думал, решишь квасом это дело закончить.
– Я, сынок, не всегда старой была, – рассмеялась в ответ женщина. – Да и муж мой непутевый тоже не всегда пьяницей горьким был. Было время, и в баню вместе ходили, и выпивали на праздники. Да только он меры не знал. Вот и вышло, как вышло.
– Бог ему судья, – отмахнулся Мишка, подвигая ей уже очищенную рыбку. – А ты у меня, мама Глаша, еще очень даже ничего. Одни глазища чего стоят. Озера.
– Скажешь тоже, – отмахнулась Глафира, слегка розовея от незамысловатого комплимента.
– Как есть, так и говорю. Красавица у меня мамка, – глотнув пива, отрезал Мишка. – Ты мне вот что скажи, что нам с торга домой надо?
– Муки если только, – чуть подумав, пожала женщина плечами. – Огород мы с Марфой вскладчину вскопали. И нам, и ей. Солонина есть еще. Ты вон рыбы привез всякой. Черемша уже пошла. Так что хорошо все, Мишенька.
– А у Марфы с мукой как? – спросил Мишка, понимая, что про подругу тетка вспомнила не просто так.
