— Нет. Я и так знаю, что сегодня пятнадцатое мая шестьдесят пятого года, воскресенье. Что ты имел в виду, когда попросил меня остаться? Ты ведь попросил меня остаться, верно?
— Ну… да. Просто у меня плохое предчувствие.
Санта начинает беззвучно смеяться. Интересно, думаю я, будет ли он продолжать смеяться, если я скажу ему, что он не вернется.
— Ты не понимаешь, — повторяет он. Собрав пистолет, передергивает затвор. — Пойдем.
Узкая тропа, вьющаяся между скалами, выводит нас на высокий обрывистый берег. Соленый ветер дует в лицо. Волны, облака, простор, свежесть. Вот оно что. Передо мной расстилается океан.
Почему-то я ни капли не удивлен. Может быть, это уже другой сон? В любом случае меня привел сюда Санта. А Санте я доверяю как самому себе.
Мы стоим над обрывом. Под нами шумит прибой. Я понимаю, что наступает особенный момент: чье-то долгое и опасное путешествие вот-вот закончится. Чье-то — но, кажется, еще не мое. Поэтому есть причина для боли и тоски.
Санта толкает меня в бок и вытягивает руку.
— Смотри. Во-о-он там.
— Ну и что это? — Я пытаюсь разглядеть туманное пятнышко, почти исчезающее на линии горизонта.
— Остров. Можешь мне поверить, классное местечко. — В подтверждение своих слов он достает из кармана яркий буклет, разворачивает и тычет в него грязным пальцем: — Бывший частный курорт для пузатых. Бунгало, пальмы, источник, пляжи, яхт-клуб. Готов поспорить, там нет кротов. Но на всякий случай надо проверить.
— И как ты собираешься туда добраться?
Он бросает на меня укоризненный взгляд. Этого достаточно, чтобы в сновидении появилась развилка — одна из дорог, соединившихся здесь и сейчас, уводила в иное прошлое. Разве мог бесследно исчезнуть вчерашний день и все предыдущие дни? В моей памяти происходит мгновенная перетасовка. И все становится на свои места.
Действительно, ведь вчера мы побывали в прибрежном городке, что расположен в двадцати километрах отсюда. С террасы заброшенной виллы мы рассматривали гавань через подзорную трубу. Яхты и лодки, когда-то стоявшие у причалов, давно разбиты штормами, да и от самих причалов мало что осталось. Но мы видели ангары. И вот там могло сохраниться что-нибудь пригодное для недолгого плавания. Надо только поехать и выбрать. Правда, есть одна огорчительная мелочь: в городке полно кротов. Последнее препятствие.
— Возьмешь меня с собой? — спрашиваю я.
Санта делает вид, что задумывается, но глаза у него смеются.
— На остров? Нет. На хрен ты мне там нужен? Был бы ты бабой, может, по хозяйству пригодился бы. А так… Нет. Бери машину и вали отсюда.
Мне не смешно. Насчет предчувствия я не соврал.
— Я тебя не отпущу.
— Сынок, подбери сопли, не дави из меня слезу. А не то возьму на остров — и будешь готовить мне жареные бананы до самой смерти.
— Ладно, хотя бы поищем лодку в другом месте.
Он мрачнеет.
— У меня нет времени. И у тебя, кстати, тоже. Ты скоро проснешься. Если быть точным… — он смотрит на свои часы (такие же, как у меня: сто лет гарантии на механизм), — через двенадцать минут.
Вот теперь я не понимаю, шутит он или нет. Я ни черта не понимаю. Кто в чей сон забрел, и от кого зависит продолжение, жизнь, смерть? Кто отдохнет сегодня в раю для пузатых?
В любом случае у нас остается двенадцать минут, чтобы вместе смотреть на океан. Не знаю, как Санта, а я проживаю эти двенадцать минут с болью, тоской… и надеждой.
Волны, облака, простор, свежесть. Недостижимый берег. Именно таким я его себе и представлял. Или помнил? Чья-то память застряла во мне, будто заноза. А может, это свидетельство того, что и моя жизнь «наяву» — всего лишь кошмар, вложенный в гораздо более долгий и глубокий сон. Как анонимное письмо с угрозами — в конверт без адреса.
Мусор на разгромленной кротами почте.
9
Я проснулся мгновенно — старая добрая привычка. Через щель под роллетными воротами бокса просачивался дневной свет. Мальчишка спал на заднем сиденье. Глядя на его безмятежное лицо, я уверил себя, что никакой он не супербой. Обычный пацан, всего-навсего внук Матери Ночи, которому вывести из подземелья заблудившегося зрячего — что два пальца показать. Я не стал его будить. Может, утро для него не лучшее время.
Что-то я размяк, а это опасно. Наверное, сновидение повлияло. Не раздражала даже собственная дурацкая беспечность — сомневаюсь, что сопляк караулил, пока я сопел в две дырки.
Вылез из машины и размял затекшие ноги. Отошел за угол, слил воду. Осмотрел ближайшие окрестности. Постоял возле въезда на подземную стоянку. Искушение пошерстить на других ярусах было велико, но благоразумие победило. Есть канистра про запас, от добра добра не ищут. Это, кстати, тоже от Санты, один из его перлов. Пора отправляться. Я и так проспал слишком долго.
Вывел «ауди» из гаража и поехал по окраинным улицам, выбирая те, что пошире и посвободнее. В особняках, стоящих далеко от дороги, можно чем-нибудь разжиться. И меньше вероятность засады. Нет необходимости прорываться через центр — бензина должно хватить километров на четыреста.
На одном из перекрестков путь перерезала огромная стая диких собак. Сотни две, не меньше. Я предпочел остановиться, но, если что, готов был давить на газ — и вообще давить. Как правило, собаки не нападают на людей в автомобиле, мозгов хватает. Однако случается и по-другому. В этот раз не напали. Зато у кротов сегодня могут быть неприятности.
Я ничего не имел против того, чтобы собачки облегчили мне жизнь и устроили охоту на тварей. Правда, у всего хорошего есть обратная сторона — собачки спасают от кротов, а потом приходится самому спасаться от собачек. Обычно им хватает прочей живности, но в голодные времена стаи не брезгуют двуногой закуской — и тогда бродягам вроде меня лучше иметь побольше патронов, колеса на ходу и запас бензина. Вот как сейчас.
Парень вскинулся — надеюсь, почуял близкую угрозу. Не будь у него такого чутья, я бы и ломаного гроша не дал за его жизнь. Не знаю, видел ли он раньше собак, да и вообще кого-нибудь, кроме своей крутой бабушки, — на его лице ничего нельзя было прочесть. Как только он проснулся, оно превратилось в очкастую, мертвенно-бледную маску. Если судить по некоторым книжкам, невозмутимость и умение скрывать истинные чувства были полезными качествами в те времена, когда каждого окружали ему подобные с их затаенной злобой, завистью, коварством и ложью. Поскольку мы с парнем остались наедине, хотелось бы иметь дело с более понятным и предсказуемым «напарником».
Пропустив стаю, я по старому обычаю перекрестился. Сегодня пронесло, но что будет завтра? Эти зверюги не ведают усталости и пощады. Они преследуют добычу с пугающим упорством. Любая из них знает свое место и честно отрабатывает свой кусок мяса. Стая может гнать выбранную жертву в течение многих дней, пока та не обессилеет вконец и не скопытится. При прочих равных условиях лучше иметь дело с волками.
