Круг замыкается.
Я останавливаю машину и закрываю глаза.
Блуждающий в темноте ребенок зовет Санту. Никто не отвечает.
* * *
Не прошло и получаса, как я стоял под мостом, где кроты-псы-вороны (твари — они и есть твари, даже заколдованные) делали свой маленький бизнес. Это были не первые слепые менялы, попавшиеся мне в жизни, но точно первые, которых не интересовало, что притащила в зубах зрячая крыса. Вернувшись, я застал чертову братию в сборе, никто не превращался, никто не норовил упорхнуть — и до меня наконец дошло, что Черная Миля пожирает всех без разбора. С чего я взял, что могу стать костью в ее ненасытной глотке?
Спешить было некуда. Время скорчилось и коченело в той же петле, которая слегка придушила и меня. Ждать без надежды оказалось проще, чем я раньше думал. Заглушив двигатель и откинувшись на спинку сиденья, я пытался извлечь какую-то пользу из безысходности. Блядская ловушка. Если не отпускаешь, то хотя бы забери мою хворь…
Здесь, в тени полуразрушенного моста, действительно было гораздо прохладнее. Стояла тишина; лишь изредка порывами налетал ветер, и тогда одежды менял хлопали будто крылья. С некоторого момента меня охватил удивительный покой. Похоже, я присоединился к очереди живых мертвецов, покорно ожидавших своей дальнейшей участи, чего-то, что положит конец повторяющимся возвращениям, а потом… Потом будет иное существование. Неважно какое. Главное — любой ценой вырваться из замкнутого круга.
И наше ожидание могло длиться долго, очень долго. Я не ощущал ни голода, ни жажды. С головной болью и постепенно охватывавшим тело оцепенением я уже настолько свыкся, что казалось, иначе и быть не может. Но мальчишка все испортил. Он разрушил идиллию, а ведь я был близок к полной безмятежности. Сначала раздался перестук костяшек — дятлы в очередной раз прогулялись по моему черепу — потом открылась задняя дверца и почти сразу захлопнулась. В принципе, не было ничего странного в том, что парень вышел по нужде. Однако он долго не возвращался, и мне пришлось прервать свою медитацию.
Что же я мог увидеть, открыв глаза? Ну, скажем, черных псов, слегка запачканных зеркальной проказой. Или черных (когда-то) кошек, потерявших чистоту масти, а заодно и свою злокозненную работу. Или ворон с серебристыми пятнами на оперении и лезвиями вместо когтей. Я мог увидеть что угодно — все было бы в порядке вещей. Только сопляк, торгующийся с кротом, почему-то не вписывался в картину моего благостного всеприятия. Которое я, кстати, мигом утратил. Привет, паранойя.
Я вылез из машины и обнаружил, что с трудом держусь на ногах. Но я должен был узнать, какого хера моего тихого пассажира вдруг потянуло на общение. Или хотя бы попытаться. Поэтому побрел вдоль ряда менял, разложивших перед собой свое барахло.
Мальчишка сидел на корточках перед существом с такой маленькой головой и такой длинной морщинистой шеей, что оно больше смахивало на стервятника, чем на ворону. Они переговаривались очень тихо — на расстоянии в несколько шагов я не разбирал ни единого слова. Крот не выглядел больным, но под одеждой, возможно, гнил заживо. По мере приближения к парочке, нашедшей общий язык, я испытывал нарастающее раздражение. Злился сам на себя — ну сорвался с места, а что дальше? Что бы там парень ни замышлял, меня и без его участия могли прикончить в любой момент, включая текущий. Достаточно очереди из автомата на уровне живота. Или взрыва гранаты — для тварей никогда не было проблемой положить десяток своих ради того, чтобы угробить зрячего.
Я остановился в метре позади мальчишки. Он наверняка меня заметил (а не он, так Тень), но даже не повернул головы. Парень был занят важным делом. Среди прочих безделушек поблескивали оловянные солдатики, и поначалу я решил, что именно они являются предметом торга. Но я ошибся. Речь шла о домино.
Похоже, оба знали в этом толк. Костяшки переходили из рук в руки — обласканные сверхчувствительными пальчиками, чуть ли не облизанные. Крот перещупал каждую, словно похотливый старикашка, дорвавшийся до девственниц. Очевидно, изначально у него были белые костяшки с черными углублениями, а у мальчишки — найденные мной черные с белыми выемками. Теперь же — хрен разберешь, кто что приобрел. И хотя парень был зрячий, вряд ли для него имел значение цвет. Возможно, он подбирал костяшки по достоинству, с целью обзавестись полным комплектом. Или двумя — но тогда вопрос, что он предлагал взамен. Надеюсь, не огнестрельный сувенир от бабушки и не мою драгоценную жизнь. В любом случае затея, как на меня, так не стоила выеденного яйца. Не мешало бы мне припомнить, что щенок вывел меня из подземелья, однако не до того мне было, ей-богу, не до того.
Ситуация знакомая. Девять раз из десяти я дергался по пустякам. Но на десятый раз чувство опасности не подводило, и, спасшись, я понимал, что дергался не напрасно.
Сейчас тревога оказалась ложной, и я направился к машине. Шел я медленно (точнее, едва тащился), потому что, во-первых, тело и голова были слишком тяжелым грузом для ватных ног, а во-вторых, Крысяра внутри не дремал и краем глаза посматривал, нет ли среди товара чего-нибудь действительно полезного — например, патронов подходящего калибра.
Старик, у которого не было пальцев на руках и ногах, курил кальян. Женщина с огромным винным пятном во всю левую сторону лица перебирала жемчужины. Другая сосредоточенно раскладывала по кучкам пуговицы — отдельно большие и маленькие, плоские и выпуклые, металлические и пластмассовые, вырезанные из дерева и плетенные из полосок кожи. Наверное, в этом был смысл — если пытаться найти его в нескончаемых заклинаниях бессмыслицы. Несмешная шутка природы — голая тварь с клешней на конце черного хвоста — теребила свои невероятно огромные гениталии. Дряхлая на вид старуха, не особо напрягаясь, сворачивала в трубочки медные монеты. Глядя на нее, я невольно снова помянул Мать Ночи. Не хотелось бы встретить ее ненароком уцелевшую сестричку…
Патронов не было ни у кого. На какое-то время я задержался возле крота, перед которым среди прочего хлама лежал компас.
— Что ты за него хочешь? — я протянул руку над товаром. Таково было одно из негласных правил, принятых там, где еще не вымерли торгаши. Почему бы и не на Черной Миле? Если ты зрячий и у тебя в руке пистолет, ты берешь что хочешь. Но иногда можно сделать вид, что уважаешь чужую собственность. Для меня это не просто блажь, а свидетельство тоски по цивилизованной жизни. Циничная игра в потерянный рай.
Рука менялы коснулась моей, опустилась и нащупала компас.
Треснувший пластмассовый корпус с откидывающейся крышкой. Старая игрушка для туристов, но доработанная под крота. Стекло снято, стрелке придана асимметричная форма, впрочем, баланс соблюден. Эта штука, по крайней мере, не противоречила солнцу, судя по положению которого, дорога протянулась в направлении север — юг. Хотя, по-моему, и солнце вполне могло вводить в заблуждение.
У менялы не было ни единого зуба, и я с трудом понимал слова, которые он вышамкивал, обильно приправляя их слюной. Цена оказалась невысокой (однако и тут все зависит от того, насколько твоя жажда далека от смертельной). Два литра воды за компас — я счел это выгодной сделкой. Но те же правила предписывали торговаться. Бросил взгляд по сторонам — другие кроты по-прежнему не проявляли заметного интереса ни ко мне, ни к мальчишке.
