Та кивнула и взяла карандаш наизготовку. Савлов продолжал изливать на меня поток окрашенной иронией вежливости:
— Чтобы облегчить наше общение и сделать его максимально плодотворным, позволь представить тебе присутствующих. Я — доктор Савлов, председатель комиссии. А это члены комиссии — доктор Фройд, — он указал на коротышку, — и господин… э-э-э… или госпожа? Кто вы сегодня?
Существо в маске сделало неопределенный жест — дескать, не важно. И выпустило очередное аккуратное колечко сигарного дыма.
— Ну все-таки, для протокола, — настаивал Савлов. — Какое-нибудь из ваших сегодняшних имен.
— Пусть будет Флойд, — донесся голос из-под маски. — Пинк Флойд.
— Прекрасно, — сказал Савлов. — Значит, господин Пинк Флойд. Един в двух лицах.
Смысл последнего замечания я понял чуть позднее. Но и в первую минуту усомнился, что существо, нарядившееся для маскарада, — непременно «господин». Голос был высоковат для мужчины и низковат для женщины, к тому же приглушен маской. Что касается других признаков пола, то мне приходилось видеть женщин (точнее, кротовьих самок) и поплоще. А вообще, разыгрываемый Савловым дурацкий спектакль успел утомить меня, хотя, судя по всему, только начался.
— Теперь вопрос к тебе, брат. Твое первое воспоминание об отце?
— Я не помню своего отца.
— Кто же вывел тебя из темноты?
— Один человек. Бродяга.
— Откуда ты знаешь, что он не был твоим отцом?
— Он был кастратом.
— Кастратом? — вступил в разговор Пинк Флойд. В его голосе прозвучало что-то похожее на интерес.
— Да. С ним позабавились кроты.
— А он уже был кастратом до того, как ты родился?
— Да.
— Но ты знаешь об этом только с его слов, не так ли?
— Да.
— Коллега, давайте пока отставим мотив кастрации в сторону, — снова перехватил инициативу Савлов. — Где этот человек сейчас?
«Какого черта? — лихорадочно соображал я. — Какого черта они привязались к Санте?»
— Не знаю. Скорее всего умер.
— Почему ты так думаешь?
— После пятидесяти у бродяги мало шансов выжить в одиночку.
— А что такое? — Савлов сделал удивленное лицо.
— Рефлексы уже не те. Говорят, с возрастом темнота манит все сильнее.
— Кто говорит?
— Кроты не по рождению.
— Вернемся к твоему… э-э-э… напарнику. Ты бросил его?
— Нет. Мы потеряли друг друга.
— Что именно произошло?
— Он отправился на вылазку и не вернулся. Потом я искал его, но не нашел.
— Значит, можно предположить, что он бросил тебя?
— Предположить можно все, что угодно. Если он действительно меня бросил, то причина мне неизвестна.
— Когда это случилось?
— Несколько лет назад.
— С тех пор как вы «потеряли друг друга», ты встречался с ним в тени?
— Нет, — соврал я. Сам не знаю зачем. На всякий случай. Чтобы меньше рассказывать. И пусть делают свои выводы — якобы мне на пользу.
— Пациент «пять-один» — твой сын? — Это внезапно заговорил доктор Фройд. У него оказался скрипучий голос и едва уловимый акцент.
— Нет.
— Почему ты в этом так уверен?
А в самом деле, почему? При желании я мог бы припомнить пять-шесть осемененных мной тварей детородного возраста. Но не имел желания. Что касается отцовских претензий на парня, то это до сих пор это не приходило мне в голову ввиду ничтожной вероятности. Да и Мать Ночи была вполне убедительна.
— Я предохранялся.
— Зачем? — опять подал голос Пинк Флойд.
— Кроты и так плодятся слишком быстро. Не хотел им помогать.
— Где ты его подобрал? — последовал вопрос от доктора Фройда.
— На Черной Миле. — Это было первое, что пришло мне в голову. Не рассказывать же им о подвале, слепой старухе и ее «поручении». Как ни странно, в моих умолчаниях и лжи меня укрепила внезапно мелькнувшая мысль о санитаре Курте, присвоившем себе «очки» пациента «пять-один». Даже появился какой-то азарт. Посмотрим, о чем могут догадаться три доктора сразу.
— Будь добр, уточни, где именно.
— В мотеле «Дрозды».
— Когда?
Я не сумел отказать себе в маленьком удовольствии показать Савлову три пальца — по его же примеру. Против ожидания, за этим не последовало требования пояснить, что сие значит.
— Почему ты взял его с собой?
Ну что, поплакаться о своем одиночестве? «Самое время разжалобить докторишек», — поддержал Святоша. «Да пошли они в задницу», — похоже, Желчная Сучка выразила мнение большинства. Я выбрал ответ покороче:
— Он зрячий.
— Ты считаешь, что это достаточная причина?
— Да. Более чем.
— Откуда у него Черное Домино? — Мне показалось, что доктор Фройд произнес последние два слова уважительно, как бы с большой буквы.
— Он его выменял.
— У кого?
— Там же, на Черной Миле. Под мостом.
— У этих?! — Пинк Флойд вскочил и обошел вокруг кресла.
На какое-то время я сосредоточил внимание на нем, все еще пытаясь определить, насколько это «господин». Но замаскировался он безупречно, с головы до ног. На нем было свободное одеяние ядовито-зеленого цвета с очень длинными рукавами, напоминавшее одновременно ночную пижаму, кимоно и смирительную рубашку. Я даже не сразу понял, что он остановился ко мне спиной. Оказалось, у него была еще одна маска — на затылке.
К той минуте я чувствовал себя выжатым, как лимон.
— Я не знаю, кого вы называете «этими».
— Кротов-менял, которые превращаются в птиц или псов — в зависимости от того, сколько тебе осталось жить, — любезно разъяснил Савлов.
— Да, возможно. Что-то такое я видел…
— И что же он отдал за Домино? — Похоже, доктора Фройда чрезвычайно интересовала эта тема.
— Не знаю. Надо у него спросить. Но он парень неразговорчивый.
— Находить контакт с неразговорчивыми — это наша работа. Давайте спросим, коллеги? — предложил Савлов и обвел «коллег» взглядом.
Возражений не последовало. Савлов жестом подозвал к себе Анну Гнусен. Когда та приблизилась, он что-то сказал ей вполголоса, и старшая сестра удалилась.
— Пока доставят пациента, сделаем небольшой перерыв, — объявил Савлов и снова раскрыл свой журнал.
Я впал в прострацию. У меня не было догадок относительно того, как они собираются допрашивать парня, лежащего без сознания. Я просто тупо ждал. Санитар Курт ждал вместе со мной. Осиный рой внутри него ждал тоже.
