— Первое и главное: не ломиться в двери, от которых нет ключа.
— А кто-нибудь пытался?
— Спроси об этом у Вика. Он расскажет… если вспомнит.
Мне даже стало интересно, чем и как остановит меня блюститель здешних правил, если я попытаюсь их нарушить. Но, скорее всего, это сделает уже не он. Лучше не проверять.
— Ну ладно. Что-нибудь еще?
— Не теряй времени. По тебе не скажешь, что у тебя есть пара лишних минут.
После этого незнакомец удалился по коридору в направлении, противоположном тому, откуда мы пришли. И снова мне потребовалось некоторое усилие, чтобы преодолеть искушение разом покончить со всеми правилами, выстрелив ему в затылок. И заодно покончить с проклятой болью. Остановила меня неизвестность — правда, совсем другого рода, нежели та, что ожидала за дверью номера 707.
Санта любил потрепаться и об этом — о неизвестности разного рода. Надо же, я вспомнил его именно тогда, когда появился веский повод усомниться в относительной ясности сознания, Она сменилась, как назло, странным и неприятным вывертом восприятия — внезапно все вокруг засияло слепящим ультрафиолетом. Я еще успел подумать: вот так и должно сиять безумие. Зажмурившись, пережидая нестерпимый блеск, я застыл, будто тварь на дороге в лучах фар. Это длилось, наверное, всего лишь несколько секунд, но мне показалось, что через мою голову протащили десяток полуразложившихся трупов. От каждого слова, произнесенного толстым евнухом, несло как из разрытой могилы. Сам он, затерянный среди ядовитых теней, распространял заразу неотвратимой гибели. И вдобавок Засевший В Печенках присвоил себе его голос:
— Что бы ты хотел узнать, сынок? Точную дату своей смерти? Это вряд ли. Услышать в подробностях, что сделали с твоей матерью и как именно ты был зачат? Тоже вряд ли. Ты же не извращенец, правда? Я хочу сказать, не из тех, у кого сразу встанет от слов легчайших повести моей… Другое дело, если ты спросишь: кто это сделал? А для чего, кстати, тебе это знать? Не для того же, чтобы сказать ему спасибо или поссать на его скелет. Гораздо важнее, что за дерьмо у тебя в крови и почему ты родился зрячим… Может, это и не ты убил своего папашу и изнасиловал сестру, родившую ублюдка с «третьим глазом», — но разве ты уверен в этом?..
В общем, неизвестность заставляет притормаживать — даже тех, у кого нет лишней пары минут. Мысли падали, тяжелые и зловонные, как ящики с тухлой рыбой. Шире открыв глаза, я не мог понять, что заставляло меня щуриться в полумраке. Ультрафиолетовое свечение погасло, а мне казалось, будто здание отеля выгорело дотла. Незнакомец исчез, и не осталось свидетельств того, что он действительно существовал.
В двери не было замочной скважины. Справа от нее слегка выступала из стены панель, разделенная вертикальной щелью. С чем-то подобным я уже сталкивался в одной неплохо сохранившейся военной лаборатории, в которую затащил меня Санта — куда денешься от гребаного напарничка! — хотя случилось это очень давно. «Смотри! — сказал он тогда. — Это должно тебя кое-чему научить». Там были лабиринты из стекла и металла. Прозрачные сверху, оснащенные кормушками и поилками. И чем-то вроде аттракционов в миниатюре. И, насколько я понял, ловушками, из которых хрен выберешься, пока не извернешься как следует и не поработаешь мозгами и ручонками. У тамошних обитателей вместо ручонок были лапки. В лабиринтах осталось несколько мертвых крыс, высохших, почти мумифицированных. Они сдохли не потому, что не сумели выполнить задания и отыскать верный путь. Просто на выходе их ждала клетка для переноски. И никакой еды. Черт, а ведь они сделали все, чего хотел от них крысиный божок! Но, на беду, двуногие дьяволы к тому времени сбежали, бросив своих подопытных подыхать. Или сами передохли раньше, чем жертвы их изуверского любопытства. Вскоре после вылазки в лабораторию среди моих голосов появился Крысяра — тогда еще довольно робкий и совсем не злобный. Маленький такой крысеныш… Короче, будем считать, что я кое-чему научился.
Я вставил ключ в щель и провел им сверху вниз. Ничего не произошло. Когда я толкнул дверь стволом, оказалось, что она не заперта. То ли замок сработал бесшумно, то ли никакой надобности в ключе вообще не было. Случается и такое. Впрочем, это сразу же перестало иметь значение.
В огромной комнате находилось много чего, но первым делом я, конечно, уставился на избранное общество. Возможно, даже избранное мной, если я опять бредил. По крайней мере один из присутствующих наводил на такое подозрение. А всего их было четверо за квадратным столом. Большого толстого человека — «хвост» длинных, седых и засаленных волос свисал у него между лопаток — я видел со спины. Полную противоположность ему являл собой внук Матери Ночи — мертвенно-бледный, тощий и какой-то совсем уж изнуренный — то ли своим маниакальным пристрастием к манипуляциям с костяшками, то ли пребыванием в «благословенной темноте». С бабушкиным подарком он по-прежнему не расставался — ну а кто бы расстался на его месте? Зеркальная проказа затянула оба стекла, только на краю одного из них еще оставалось темное подрагивающее пятно. Из-за этого казалось, что слепнущая Тень пытается подмигивать, но в результате лишь дергает зловещим бельмом. По левую руку от мальчишки сидела Роза с неизменным косяком в зубах; по правую развалился Дымок. Со стороны все выглядело так, словно четверо старых знакомых собрались, чтобы сыграть в домино: Ной с мальчишкой против Розы с Дымком. Слепота не была помехой двоим из них: той, что с внутренним глазом, и тому, который обрел истинный свет. Правда, если это действительно была игра, то усложненная донельзя: нагромождение двухцветных костяшек посреди стола напоминало мне забитую неподвижными машинами транспортную развязку, если смотреть на нее издалека и сверху, скажем, с крыши десятиэтажного дома. И еще по нескольку костяшек лежало перед каждым игроком.
Мое появление, похоже, никого не удивило и тем более не застало врасплох. Толстяк даже не обернулся. Только Дымок ухмыльнулся и подмигнул мне, будто хотел сказать: «Все в порядке, парень. Расслабься». Я поневоле оказался в роли добравшейся до последней кормушки голодной крысы, которой вот-вот бросят кусочек мяса в награду за упорство. Возможно, мясо отравлено, но тут как раз все просто: не хочешь рисковать — не жри.
«Вся компания в сборе, — прокомментировал Святоша-аллилуйщик. — Ты когда-нибудь видел столько придурков сразу?»
Для меня это действительно был перебор. И дело даже не в количестве, а в качестве. С «компанией придурков» Святоша попал в самую точку, и я задал себе другой вопрос: что между ними (точнее, нами) общего? Один из вероятных ответов был таким: все мы сбежали из Ноева ковчега. И хотя насчет Розы я не был уверен, однако что-то мне подсказывало: она тоже там побывала. Я не удивился бы, окажись Дымок чем-то вроде ее неуязвимой Тени. В любом случае моя пушка была здесь бесполезна. Если, конечно, не считать пользой легкий и быстрый способ покончить с собой.
Очередная волна дурноты нахлынула, поглотив меня с головой. В этот раз я вынырнул, но ждать следующего приступа оставалось недолго. Чтобы не свалиться, надо было срочно найти опору для задницы. Наметив в качестве цели диван, стоявший возле стены, откуда просматривалась вся комната, я двинулся в том направлении на подкашивающихся ногах.
