Надев очки, я вышел на солнечный свет и двинулся в сторону своего нового дома.
* * *
Четверо суток спустя. Я стою в самом узком месте дамбы, посреди дороги, наполовину занесенной песком. По обе стороны от меня плещется море. Вчера был шторм, и бетонные уступы покрыты гниющими водорослями. Почему-то я уверен, что рано или поздно море поглотит сушу. Но спешить ему некуда; у него миллион лет в запасе. В моем распоряжении лишь ничтожная часть этого срока. В свете того, чем я собираюсь заняться, перешеек уже не кажется таким узким, как тем поздним вечером, когда я увидел его впервые через ветровое стекло «брабуса».
Вик решил, что раз уж комната отпустила меня, ему придется смириться с моим присутствием. Я не ждал от него откровений, но получил кое-какие полезные сведения. Мы доверяем друг другу гораздо больше, чем это обычно бывает между кротом и зрячим. Не далее как прошлым вечером выяснилось, что мы думаем об одном и том же: я — последние несколько часов; Вик — последние тридцать или сорок лет. Если бы не порошок, он, вероятно, думал бы об этом чаще. И даже попытался бы перейти от замысла к делу.
Сегодня утром он предложил мне прогуляться к дельфинарию. Привел к неприметной, но прочной двери под трибуной. Отдал ключ от замка, куда более серьезного, чем ожидаешь увидеть в таком месте. За дверью была лестница, ведущая в подвал. Спустившись вниз, я обнаружил несколько ящиков со взрывчаткой и детонаторами. Значит, кто-то все же к чему-то готовился. Может, сам Вик, а может, его сыновья. Несостоявшиеся, мать их, террористы. Кстати, об их матери. Кем она была? Умерла от старости — или?.. Ладно, когда-нибудь старик расскажет, если захочет. И о взрывчатке тоже. То ли не успел осуществить задуманное, то ли отказался от своего намерения. Я не откажусь. И, надеюсь, успею. Оставалось убедиться, что все эти запасы еще пригодны к использованию по назначению. И — бах! — ближайший пляжный домик вскоре взлетел на воздух.
Не люблю шума. Тем не менее завтра постараюсь устроить куда более мощный взрыв. Протянувшаяся к континенту дамба с некоторых пор очень мне мешает. Если не хватит взрывчатки (а ее, скорее всего, не хватит), дальше придется работать вручную. Само собой, работа каторжная и растянется на месяцы, возможно, на годы. Но я даже рад этому. У меня появилась простая и понятная цель. Зачем искать место, которое видел во сне — или которое мне показали во сне? Я слишком долго был в плену чужой мечты. Пора обзавестись своей собственной. Тем более что я уже здесь. Конечно, сейчас это всего лишь полуостров, но превратить его в настоящий остров и обезопасить себя от тварей мне вполне по силам. Тяжелая работа меня не пугает. Наоборот. Пока буду ворочать камни, постараюсь ни о чем не думать. Пусть море и ветер промывают мне мозги. Голоса тоже не против. Чем меньше я прислушиваюсь к ним, тем глуше и реже они звучат. Если не считать этой невидимой компании, работать придется одному. От Вика и Блада толку мало. Разве что пес будет таскать мне пресную воду, а старик вспомнит, где еще припрятана взрывчатка. И откуда она взялась. Хотя я догадываюсь: бедняга тоже когда-то искал свой остров. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Кстати, надо похоронить тех пятерых. Безутешный отец согласился — надо жить будущим, а не прошлым.
Тонкая фигурка маячит у въезда на дамбу. Лора. Или Оборотень. Не решается отходить далеко от коттеджа. По-прежнему бродит спиной вперед, а теперь еще и не снимает маску. Говорит, что эти могут появиться с неба в любой момент. Мне все равно: эти, другие, третьи… Лишь бы не Красная Ртуть. Наверное, дохлые вороны на побережье уже не помогают. Вчера я в шутку спросил у Лоры: может быть, самое время попытаться отловить десяток чаек и научиться делать из них чучела? Правда, Лора относится к птицам серьезно — к живым, а особенно к мертвым. Ответа пока не дождался. То, что она ненормальная, меня не отталкивает. Кто из нас нормален? Спевшаяся, к моему удивлению, парочка — Крысяра и Счастливчик — периодически намекает: надо бы трахнуть девушку при первом же удобном случае. Святоша-аллилуйщик добавляет: представь, у вас родятся зрячие дети. Но вот вопрос: а если нет? Не хотелось бы потом всю оставшуюся жизнь таскать с собой эту тяжесть. Или воспоминания. Или трупы. Старина Вик кое-что знает об этом. Ну ничего, у него есть чем утешиться. И у меня тоже: в конце концов, порошка должно хватить надолго, даже для двоих. А кроме того, всегда можно послать Блада в отель за пакетом. Почти уверен, что молодой Вик старому не откажет. И разве сам Ной не посоветовал мне на прощание: «Припадай почаще»?
В общем, все не так уж плохо. Отправляясь на поиски острова, я вряд ли мог рассчитывать на лучшее. Да и, насколько себя помню (а кто на моем месте скажет, что действительно помнит себя?), не рассчитывал. В последние ночи Санта мне не снился. Хочется верить, он оставил меня в покое. Сейчас, стоя посреди дороги и глядя на пуповину, которую собираюсь перерезать, я по-прежнему гадаю: Санта — это Ной? Ной — это Санта?
Но, как бы там ни было, я чувствую, что кто-то очень внимательно наблюдает за мной с седьмого неба… с седьмого этажа одного из отелей. «Теперь Урд тебя знает». Оборачиваться бесполезно — я прекрасно понимаю, что никого не увижу не только с такого большого расстояния, но и подойдя гораздо ближе. В то же время я ощущаю нечто подобное невидимой дымке, плывущей с противоположной стороны — с континента. Это не запах, не призрак, не бесплотная карающая рука и, конечно, не взгляд. Возможно, это благодарность Матери Ночи.
А может, ее обещание.
