Я не большой фанат сильных эмоций, поэтому опущу детали того, как странно и дико плачут драконы (в каждой слезе можно, при желании, утопиться). Как учится — прямо тут же, не отходя от кассы, — летать крошка Бурундук, как Теннет сопровождает все это какими-то, видимо, уморительными комментариями на латыни. Как Дахху, сначала чуть было не лишившийся чувств, в итоге залезает — вместе с Бурундуком — на спину Петра и даже с честью (то есть без визга) выдерживает краткий круг почета над поляной (на высоте метров двух, иначе его, думаю, стошнило бы от ужаса). Как наша горстка случайно заглянувших на этот чужой, без сомнения, праздник, ютится в центре поляны, отчаянно пытаясь изобразить из себя сугробы. Что с каждой минутой удается все успешнее — ибо с неба валит снег, и каждая снежинка, крупная, махровая, подолгу кружит перед носом, прежде чем присоединиться к белому братству на земле.
Но, конечно, кто-то должен был испортить час всеобщего драконьего ликования. И, пораскинув мозгами, эту роль на себя взяла я.
— Дорогие драконы! — я закричала, приставив руки рупором ко рту. Когда ящеры, с неохотой, но обратили на меня внимание, я демонстративно постучала кулаком по замороженному принцу Лиссая: — Как сказал маньяк…то есть ваш друг Теннет, — нам придется попросить у вас кое-что взамен.
— Дерзко-с-с! Нагло-с! Нехорошо-с!
— Я предупреждал об этом, друзья, — Теннет поднял вверх руки с раскрытыми ладонями.
Драконы нахмурились еще сильнее. Дахху, так и сидевший между двумя шипами на шее привратника Петра, в волнении посмотрел на нас.
— Кря! — сказала Бурундук у него на руках.
Драконы массово умилились.
— Что хотите-с-с? — смягчившись, пророкотали они.
Мы с Теннетом переглянулись. Он вежливо наклонил голову, уступая мне честь объявления цены.
Вот зараза. Не хочет быть буревестником.
— Нам нужно драконье яйцо, не вылупившееся, для того, чтобы мы смогли открыть кромен над Лайонассой, встретиться с Карланоном и с его помощью спасти наш мир от страшного зла по имени Зверь! — на одном дыхании отбарабанила я, подспудно ожидая, что в любой момент меня могут сжечь.
Как и следовало ожидать, драконы не слишком прониклись идеей. Но, во всяком случае, мне не пришлось дальше с ними общаться. Возмущенные просьбой и общей концепцией до глубины души, они с негодованием обратились к Теннету. Бывший хранитель вступил с ящерами в долгие переговоры на латыни, то и дело накалявшиеся до безобразия. И лишь только «кря» Бурундука, раз от раза становившееся все увереннее, иногда сбавляло градус спора.
Мы с ребятами, тем самым, снова получили тайм-аут (кроме Дахху, так и оставшегося на роли дракошкиной няньки в самом эпицентре дебатов). Пожав плечами, мы опять начали трындеть о постороннем.
— Знаете, — задумчиво пробормотала я. — Если все великие подвиги делаются с такими вот перерывами на поболтать, то я, пожалуй, не против карьеры супергероя.
— Ну уж нет, — возмутился Полынь, сквозь лицо которого уже не было видно бесконечного снега, — Ты мне в Ведомстве нужна, вообще-то.
— Карьеру супергероя беру на себя! — милостиво махнул рукой Мелисандр, — Я буду смотреться на фресках, витражах и гобеленах лучше всех!
— С этим тоже можно поспорить… — Кадия лукаво начала вить прядку волос на мизинец.
В общем, как-то так мы и болтали.
А небо разрывалось от гула и грохота драконьих недовольных голосов.
* * *
— Увы, они категорически против отдавать нам яйцо, — Теннет пришел и вновь разрушил иллюзию нашего светского раута.
У меня под ложечкой засвербило. Я инстинктивно прижалась к замороженному принцу, о ноги которого все это время опиралась, как о спинку стула.
— Но мы же вернули Бурундука! — возмутилась Кад.
— Вы же сказали, что они согласятся на сделку! — подхватила я.
— Йоу, девочки, ну дайте ему договорить-то, — Андрис первая заметила в глазах маньяка лукавый блеск.
Мы послушно заткнулись.
— Зато драконы могут сами закрыть портал внутри Лиссая, — закончил Теннет.
— Как так? — опешила я.
— Как ни странно, это входит в перечень их способностей… — пожевал губами Давьер. — Открывать порталы они не могут — это только в нашем ведении. А вот закрыть — да. Фактически, закрытие портала связано не столько с работой над унни, сколько с работой над материей бромой… А она, как известно, в ведении драконов.
— То есть, — я расширила глаза, — Нам не придется открывать купол? Выходить во внешний мир? Встречаться с Карлом?
— Не придется, — подтвердил маньяк. — Просто дождемся, пока принц оттает после моего заклинания — и все.
Я облегченно выдохнула.
— Не согласен! — вдруг воспротивился Мелисандр Кес. — Я считаю, надо действовать по плану! Надо открыть кромен, раз собрались!
Мы все удивленно на него воззрились.
— Зачем? — Полынь вздернул одну бровь. Он уже восстановился до той стадии, что это было видно.
Мелисандр замешкался на секунду.
— Потому что кромен надо открыть, — как-то глупо, но очень уверенно мотивировал он.
— Да нет, уже не надо, — бесстрастно возразил куратор и ловко поймал взгляд Мелисандра.
— А я считаю, и господин Дахху со мной согласится, что… — начал было Кес, но убедившись, что идея не находит одобрения, а Дахху рядом нет, осекся. Нахмурился и упрямо замкнулся в себе.
Со стороны драконов неожиданно послышался возмущенный крик Смеющегося:
— Петр, небо голубое, да ведь вы ей так шею свернете! Ну как можно так грубо обращаться с новорожденными! Ах… ой… Простите, простите, я не хотел вас обидеть….
— Так, пора его оттуда вытаскивать! — я решительно встала.
Ребята согласились.
* * *
Когда на горный хребет опустилась ночь — чернично-бархатная, ледяная, манящая ночь, — драконы были столь милы, что организовали для нас вполне уютную стоянку. Ящеры в несколько присестов слетали куда-то и, кажется, разворошили там гнездо какой-то огромной птицы. Во всяком случае, к моменту наступления темноты на поляне связками валялось огромное количество соломы, веток и, страшно сказать, целых стволов каких-то незнакомых деревьев. Дахху и Полынь при помощи пары заклятий соорудили из этого несколько очень уютных шалашей, потом накрыли их припасенными нами пестрыми пледами с кисточками по каемке. Андрис Йоукли расставила по периметру нашего импровизированного лагеря чашки с горючей жидкостью, а привратник Петр был столь мил, что запалил их горяченным, негаснущим драконьим пламенем.
Нам оставалось только ждать. Ждать, пока Лиссай «растает».
Уставшие ребята довольно скоро разбрелись по шалашам, зевая и поражаясь тому, как удачно все сложилось. Я же осталась сидеть на улице. Огоньки стоянки оранжевой дорожкой убегали вперед, огибали последнюю юрту и неожиданно обрывались во Вселенную… Так мне казалось. Млечный путь во всей своей бриллиантовой, вечной красоте вырастал прямо из кострища, на котором мы жарили мясо и зефир на ужин. Руку протяни — и поймаешь за хвост звезду.
